И так бывает (СИ)

Ну, а там все началось сначала. Котэр бросал на меня похотливые взгляды и через слово намекал на секс. Фиг ему, а не секс. Комнату выбрал себе специально с защелкой внутри. Понимал, что вряд ли она его остановит, но шума наделает много, я проснусь и буду себя защищать. Так целую неделю держал оборону двери по ночам и собственной задницы. Обошлось. Нужно было давно уйти от него, но Райса жалко, да и не мог я позволить, чтоб Мурий и его самки родили без моего согласия моих детей.
Дождался, сегодня брат Найта должен был вернуться с загородной поездки. Пришла пора с ним поговорить, и настоять на аборте. Говорить естественно буду не я, а Найт. Нечего еще и Мурия посвящать в то, что я не просто питомец, а говорящий питомец. Но все случилось совсем не так, как я планировал.
Сразу после завтрака в дверь позвонили. Мы подумали, что возможно это Мур явился раньше, чем мы предполагали, а оказалось… Это был коричневый котэр с питомника. Как я совсем выпустил его из виду? Он ведь грозился забрать меня через суд у Найта. А был он не один. С ним были еще два судебных исполнителя с предписанием, забрать меня у нынешнего хозяина и вернуть в питомник. И что прикажите делать мне? Бежать? Догонят ведь. Неизвестно сколько их еще на улице поджидает. И как сбежать, убить этих троих? Ну да они не я, но убивать…
Пока я думал, размышлял что делать, а Найт читал судебное предписание, двое исполнителей шустро защелкнули на моей шее ошейник и вывели во двор. Вот подстава. Я даже среагировать не успел.
Найт бежал следом за нами, когда меня садили в машину и что-то кричал. Сначала это были проклятия, потом они сменились на слова успокоения ко мне:
– Не волнуйся, малыш, я обязательно верну тебя. Найму адвоката и выиграю это дело.
Хотелось бы в это верить. Коричневый незваный гость оказался не так прост, как казалось в самом начале. Связи, наверное, нужные имел, что так быстро и четко сработал.
А повезли меня не в питомник… Когда попытались посадить в самолет, я толкнул что было силы сопровождающих и побежал, правда не далеко отбежал. Острая боль от ошейника, пронзила миллионами иголок все тело, я согнулся, ноги подкосились и я упал…
А вот что было потом – не знаю. Не помню. Ни куда меня привезли, ни сколько я тут пробыл. Все это время был как в полудреме. Мелькали лица, события, менялась реальность. Боль, страх, унижение все перемешивалось, не задерживалось в памяти, растворялось, словно и не было никогда. Это как смотришь фильм на ускорении. И жизнь здесь была, как фильм, я видел ее со стороны. Как бы сам в ней не участвовал. Видел. Да, но не жил. Странно.
Что со мной делали? Не знаю. Кем сделали тоже… Очередной кошмар или кошмарный сон…
Очнувшись и полностью пришедший в себя, я не мог ничего вспомнить от слова совсем.
– Очнулся, – донеслось до меня откуда-то слева. Я посмотрел в ту сторону и увидел огромного черного окраса котэра. С черными пронизывающими насквозь глазами. – Не молчи, я знаю, что ты разумен и умеешь говорить.
– Откуда? – просипел я. В горле першило, было сухо и очень хотелось пить.
– По твоим анализам. Они другие не такие как у наших питомцев. И голосовой аппарат у тебя развит. Ты говорил что-то, когда был в бреду и в питомнике и у нас. Да и сам ты другой – необычный. Нас заинтересовала твоя необычность, вот мы и решили тебя подробнее изучить.
– Кто меня сдал? – интересуюсь.
– Владелец питомника. Помнишь его? Там у тебя тоже брали анализы и обследовали. Тебя ведь нашли грязным, ослабленным и в крови. Кровь была по всему твоему телу, лицу, голове. Боялись что ты ранен или того хуже чем-то болен. Но ты оказался полностью здоров. Вот так и выяснили кто ты. Тот, что тебя обследовал нам тебя и продал для опытов.
– Блять! И вы вот так просто купили? А как же права на свободу и выбор? Неужели вы и с себе подобными так поступаете?
– Во-первых, ты не мы. А во-вторых, если котэр необычен, он является собственностью государства. И его права сразу теряются. Пойми мы же должны двигаться дальше, изучать неизведанное и извлекать из всего пользу.
– Это бесчеловечно!
– Знаю, но таковы законы нашего мира. Вообще-то я не думал, когда тебя покупал, что наши ученые, так возьмутся за тебя. Они явно перестарались… Меня вызвали в другой город, а когда я вернулся, увидел что они с тобой сделали, прости… сейчас ты в безопасности. Теперь никто не причинит тебе вреда. В настоящее время ты свободный человек нашего мира. Мы сделали тебе документы, открыли счет и туда перечислили компенсацию за моральный и физический урон твоему телу.
– Я могу уйти и жить, как хочу? – интересуюсь своей дальнейшей судьбой я.
– Можешь. Но сам подумай, куда ты пойдешь? У меня есть к тебе предложение.
– От которого я не смогу отказаться? Опять лишаете свободного человека права выбора?
– Можешь отказаться. Но мы заинтересованы в тебе. У тебя отличные показатели силы и выносливости. С тебя получиться неплохой воин нашей страны. Сам подумай, на что ты будешь жить и где? Да компенсация, но она рано или поздно закончиться, а я, предлагаю тебе работу военного с полным содержанием, проживанием и зарплатой, – предложил мне черный котэр неплохой вариант дальнейшей жизни в чокнутом мире. – Станешь равноправным членом нашего общества, докажешь свою лояльность правительству и государству. А еще получишь неприкосновенность. С такими полномочиями никто и никогда больше не сможет назвать тебя животным или питомцем. Подумай, не отказывайся сразу от моего предложения. Меня Фиалом зовут, а тебя?
– Алекс Майри, – оставил себе чужие имена я. Новая жизнь, новое имя. Прошлое пора оставить в прошлом. Хотя я его почему-то слабо помню.
– Ну, Алекс так Алекс. Я главный на этой военной базе. Капитан Фиал к твоим услугам. Давай так. Ты пару дней отдыхай, восстанавливай силы, а вот через два дня ты мне дашь свой ответ. Лады?
– Идет. Можно у вас попросить, Фил?
– Попробуй.
– Я хотел бы узнать, как там живет семья писателя Найта Орс.
– О, ты успел завести знаменитые связи? Насколько мне известно, из новостей. Знаменитый писатель Орс судиться за право опекунства над несовершеннолетним сыном с местным толстосумом.
– И как? Какие прогнозы? Он выиграет дело?
– Вряд ли. Хотя фанаты стали на защиту его семьи и митингуют перед зданием суда почти каждый раз, когда начинаются слушанья по его делу. Так что пока трудно сказать. А ты чего так переживаешь? – спросил у меня капитан.
– Я пообещал его сыну Райсу, заботиться о нем, защищать, но вы спутали все мои планы, заперев здесь. Он верил мне, а я его подвел по вашей вине, между прочим.
– Понял, посмотрю, что можно сделать и как посодействовать.
– Вы сами только что говорили, если я правильно понял… Военные могут объявить его собственностью государства…
– Это ты загнул, парень. И какую ценность для государства ему приписать? Твоей личной шлюхи?
– Я с ним не спал! Но что-то, же можно придумать? Что бы его, не вернули в дом матери и отчима.
– Найти третьего опекуна или мужа на крайний случай.
– Но как? При живых родителях взять опекунство над парнем? – заинтересовался я предложенным вариантом выхода для Рая. – Сколько я тут у вас уже?
– Чуть больше года. Прости, своим отъездом я все спустил на самотек. Но сам понимаешь, я военный, куда послали туда, и пошел – выполнять приказ. Это сейчас легче, по молодости часто менял военные базы, гарнизоны и города, пока не дослужился до капитана. Оброс связями и наконец, осел на одном месте.
– Ебать – копать, парень, наверное, думает, что я его бросил, сдался, отказался. Он такой чувствительный, чуть, что так сразу в слезы. Могу я его хотя бы увидеть? Или позвонить? Или я все еще ваш пленник и подопытная крыса?
– Я же сказал, что подумаю как тебе помочь. Что влюбился?
– Нет, но он мне нравится, и мне его жаль. И я искренне хочу ему помочь.
– Попробую тебе помочь, потянуть за нужные ниточки. Ты пока отдыхай, набирайся сил. Два дня помни – ответ.