И так бывает (СИ)

– Тише, малыш, тише, – все еще пытаюсь успокоить парня я. Видя, что вот-вот у него истерика начнется. – Ты к нему не вернешься, я тебе обещаю. Если папу твоего не найдем, сам тебя защищать буду и от всех бед уберегу.
– Правда? Поклянись, что не бросишь меня на произвол судьбы. Не продашь ему меня, не обменяешь на деньги как мать?
– Клянусь, – выпалил сгоряча я, только не знал, как выполнить свое обещание. Сам я в бегах, Найт с братом, наверное, меня ищут, да и парнишка даже не догадывается, что я не такой как он. Доверился мне, можно сказать, первому встречному. Такой искренний и чистый. Капюшон я так и не снял. Но жалко его, очень жалко. Кроме того понравился он мне очень. Чисто внешне. Милый, такой, красивый. Но влюбляться себе в него я сам себе запретил. Он полукот, я человек. По сути, у нас разные пути-дороги. Но пока мы вместе, я буду его защищать, как обещал. Не предам.
Сидел и гладил парня, по голове, спине успокаивая. Рай вроде заснул, но даже во сне вздрагивал всем телом, медленно успокаивался. Напереживался и устал бедненький, маленький мой котенок.
Пока малыш спит, надо найти инструмент какой и попробовать снять с себя этот ебаный ошейник. Технологии у котэр продвинутые, вон ошейники, какие умные делать научились. Руками за него не взяться, что бы снять, бьет током. Аккуратно что бы ни разбудить парня взял его на руки и перенес на старенький диван, что стоял здесь неизвестно сколько лет. Да пыльный, но мне нужно здесь осмотреться, поискать инструменты, чтоб снять с шеи эту железяку и проверить все двери. Мало ли кто еще знает и помнит об этом убежище кроме Райса и его друзей. Осторожность, прежде всего.
Двери и люк вроде мы с мелким закрыли изнутри, так что пробраться сюда с той стороны никак не получиться. Но тут целая куча каких-то ходов, проходов без дверей. Неизвестно куда они идут и какой они протяженности? Что бы все это осмотреть и недели не хватит. Не стоит расслабляться.
В одном из таких проходов нашел комнату, в ней были покрытые пылью и ржавчиной инструменты. Кусачки, лом, плоскогубцы, набор отверток. Долго возился с ошейником, без зеркала неудобно, на ощупь. Два раза током получил по рукам, пару раз пырнул себя в шею, поцарапался. Долго возился, тихонько матерился, но снял эту гадость с себя. Нашел молоток, обернул ошейник найденной тут недалеко тряпкой несколько раз, что бы ни шуметь и не разбудить Рая, разбил его, к чертям собачим. Мало ли там, какой поисковой маячок вмонтирован. Долго бил его, выпуская из себя накопленную этим миром злость, все никак остановиться, не мог…
– Вот ты где. Я думал, и ты меня бросил, сбежал, – сказал мне стоящий в дверях испуганный Райс. – Проснулся, а тебя рядом нет – испугался. Что ты делаешь?
– Глупый, куда я от тебя денусь? Я ведь обещал, что буду рядом столько сколько понадобиться, пока тебе не надоем или не буду уверен, что с тобой все будет хорошо. А это так, – спрятал я за спину тряпку с остатками ошейника, – просто пар выпускал. Ты, наверное, есть хочешь? У меня в рюкзаке немного еды есть. Давай поедим?
– Я, тоже убегая из дома еды, прихватил, пойдем в той комнате почище будет.
– Пойдем.
– Я тут запасы делал в последние полгода. Когда понял, что дома у отчима мне житья не будет. Сносил сюда крупы, консервы и прочую мелочь. Соль там, приправы разные. На одного на месяц всего наносил, так что голодать в первое время не будем, – поделился своими секретами Райс.
– Давай сначала скоропортящие продукты есть. У меня тут колбаска, ветчинка, сыр есть. Сейчас бутербродов наделаем и поедим. Жалко чаю к ним не приготовить.
– Почему тут электрочайник есть и фарфоровый заварник. Я с дома принес раньше. А энергию как я уже говорил, генератор вырабатывает, так что я сейчас нам чаек заварю, – сказал котенок и куда-то умчался.
Хорошо-то как! Словно я снова дома, проснулся, и жизнь вернулась в прежнее русло. Снова свободен. Нет никаких надоедливых хозяев и извращенцев. Осталось только капюшон снять – избавившись от прошлого. Осторожно снял – как же хорошо. Свободен!
– Ой! Ты не котэр? Говорящий питомец? – растерялся, но не испугался парнишка. Да сглупил я, расслабился, забыл, что Рай вот-вот может вернуться. Был пьян от внезапной и полной свободы.
– Это что-то меняет?
– Нет! Ты хороший, добрый…
– Но ты меня боишься?
– Нет. Ты ведь умный и особенный. Не могу объяснить как, но чувствую, что ты меня не обидишь.
– Да. Я не такой как ваши питомцы, прости, что сразу не рассказал тебе всего. Сам понимаешь, доверяй, но проверяй, – оправдался я перед Раем. – Теперь ты понимаешь, что мне как и тебе некуда идти. Я свободный человек, а не чей-то там питомец. Не дикий, ты меня не бойся. Я тебя не обижу и как поклялся, буду защищать.
– Я попробую тебе поверить…
Следующие несколько дней прошли для нас с Райсом тихо и спокойно. Жить под землей то еще удовольствие, зато место надежное. День за днем мы с ним изучали тоннели, уходили все дальше и дальше, но к ночи возвращались в ту первую комнату и спали вдвоем на диване, тесно прижавшись, друг к другу. Другой мебели предназначенной для сна тут не было. А спать на полу твердо и неудобно.
Парень день ото дня доверял мне все больше и больше.
– Расскажи, почему если твой отец рыжий, а мать белая ты родился с серебристой шерсткой? – поинтересовался я как-то его странной окраской. По идее он должен был родиться либо рыжим, либо белым или рыже-белым, а тут ни то и ни то.
– Родители мне говорили в детстве, что я в прадеда пошел. Он был серебристый. С таким необычным окрасом раньше еще до гражданской войны кланов рождались маги. Или малыши с необычными способностями.
– Так ты маг? – заинтересовался услышанным я.
– Нет. Магия ушла с нашего мира сразу после победы Черного клана. Что они с ней сделали неизвестно, но она пропала, словно ее и не было никогда. Так что я вполне обычный семнадцатилетний подросток.
– Жаль. А совершеннолетие у вас, когда наступает?
– В тридцать пять лет. Котэры живут от ста до двухсот лет. Женские особи редко доживают до двухсотлетия. Максиму до ста. С такой разницей их почти втрое меньше чем мужчин. Да и рождаются они намного реже. Поэтому у нас разрешены браки между мужчинами.
– Вот оно что. А я то думаю, почему у вас мужчины такие озабоченные в плане секса с себе подобными. Да и не только.
– А ты про то, что они не гнушаются спать со своими питомцами? – уточнил Райс.
– Угу. Как они еще не стали от них потомство заводить и полукровок плодить.
– Вроде мы с вами генетически не совместимые. Правда были в истории случаи, когда питомец рожал детеныша от котэра, но малыш рождался слабеньким, похожим на двуногих животных не прожив и год, умирал.
– Ясно. А выставки? Что ты знаешь о них?
– Интересно? Вот если бы ты такой необычный попал на выставку, то победил бы в ней. И все заводчики захотели бы от тебя через своих самок завести потомство. А потом продавали бы их за сумасшедшие деньги.
– Как так можно? Вы что не понимаете что дети это не товар? Их любить и растить, оберегая надо.
– Так вы ж животные… Редко кто из заводчиков себе с каждого помета детеныша оставляет. Вас кормить всех надо, всякие штуки для содержания покупать, прививки делать каждый год, это же денег больших стоит, – вывалил на меня всю правду Райс. – Эти затраты хоть как-то должны окупаться.
– Мы не животные! Я, по крайней мере – Человек разумный. Да и ваши питомцы могли бы стать, если бы вы не вмешались в их развитие и становление в процессе эволюции нормальными людьми.
– Как?
– Ты мне много рассказал о своей истории, но у людей как я, например, есть тоже история – многовековая. Сначала мы тоже были похожи на ваших диких. Жили стадами – племенами в лесах. Занимались собирательством и примитивной охотой с деревянными копьями, но потом год за годом, тысячелетия за тысячелетиями, люди менялись. Собирательство заменилось земледелием и животноводством, охота стала эффективнее, так как было найдено железо и прочие полезности, что облегчило их жизнь и подняло на ступень эволюции выше. Да тогда и мой вид не умел говорить, а издавал лишь звуки похожие на речь. Но опять, же время менялось, люди менялись – умнели. Научились говорить, даже писать и читать, а ты говоришь животные.