Anorex-a-Gogo (СИ)

 В то же время я лежу шокированный и немного помятый, переваривая то, что только что произошло. Пару минут спустя я понимаю, что в ближайшее время он не вернётся, так что моей заднице пора отправляться в школу. Это не доходит до меня, пока я не выхожу на свежий слой снега, выпавший утром: я на самом деле буду скучать по нему.
 ***
 Майки просто выходит из дверей, когда я натыкаюсь на него. Он выглядит бледным и уставшим, каштановые волосы спадают ему на глаза. Он поднимает взгляд, его лицо на мгновение светлеет, но замечая, что это просто Фрэнки, он снова становится грустным и надутым.
 История моей жизни.
 – Ты не видел Джи? – спрашивает он, как только мы выходим на подмёрзший газон.
 Моё сердце делает неожиданный прыжок, как только я слышу это имя, и я неосознанно прижимаю руку к груди. Это ощущение, неожиданно освобождает меня от онемения и возвращает боль от того, что ты скучаешь по кому-то. Даже если этот кто-то ушёл всего полчаса назад. Даже если вы знаете его не дольше пары недель. Это всё равно больно, скучать по кому-то.
 Другим удивляющим меня чувством становится то, что я закипаю от его слов. Джи. Я оберегаю это имя, оно моё. И я знаю, что технически оно в первую очередь касается Майки, но Джерард просил меня так его называть, и мне не очень нравится, когда это имя использует кто-то другой.
 Почему я чувствую себя под угрозой?
 Конечно, я знаю, что на этот вопрос ответить непросто. Они братья. Между ними есть связь, которую я не в силах понять, но она очень крепкая. И связь между мной и Джерардом никогда нельзя будет сравнить с незримой связью, которая есть между ними.
 Я мысленно возвращаюсь обратно к Майки, который выглядит более подавленным, чем когда-либо. И чувство вины замещает обиду. Вот он, ужасно волнующийся за своего брата, которого на самом деле не видел и не слышал в течение двух дней. А я здесь раздражаюсь и защищаю глупое имя.
 – Он приходил вчера днём, – отвечаю я, стараясь звучать сочувствующе.
 Это ревность горит за его обычно спокойными зеленоватыми глазами? Это его руки сжимаются в кулаки? И это его свирепый взгляд направлен на меня?
 – Где он сейчас? – спрашивает Майки сдержанным голосом.
 – На конвенции по искусству. В Нью-Йорке. – Он на самом деле ревнует ко мне? Непревзойдённому Чемпиону "Быть невидимым"? – Но он завтра вернётся, – добавляю я.
 Дело в том, что ,думаю, я могу понять, что Майки чувствует. В смысле, если бы я был так близок со своим старшим братом, а он вдруг решил потратить всё своё свободное время на одного очень плохого панка, а не на меня, я бы тоже злился. И ревновал. Я бы позеленел от ревности.
 – Он приходил вчера к тебе домой? И куда он пошёл потом? – спрашивает Майки.
 Кровь приливает к моим щекам. О, Боже.
 – Эм, он, эм... – запинаюсь я.
 Я могу сказать, что ему доставляет удовольствие наблюдать за мной, испытывающим жуткую неловкость. Я, наверное, попал в своё самое неловкое положение за всю жизнь.
 – Он остался после этого, – выдавливаю я, – и уехал этим утром.
 Несколько секунд мы просто смотрим друг на друга, находясь в полном шоке от слов, что я только что сказал. И его взгляд говорит: "Ты трахался с моим братом?", и возможно, Майки это даже забавляет.
 – Нет! – кричу я, отвечая на немой вопрос. – Нет, этого не было... мы не... ну, в смысле, мы не... – я говорю быстро и бессвязно, растеряв все подходящие слова.
 – Боже. Мой, – говорит он исключительным тенором школьницы, который появляется, когда он становится слишком взволнованным. – Ты любишь моего брата.
 Если на небесах действительно есть Бог, пусть он поразит меня молнией, чтобы от меня остался один прах. Просто даст мне умереть.
 – Фрэнки, у тебя есть новость для Джи-Джи, – вопит он, прыгая вокруг меня, как обезумевший кролик. Его ревность чудесным образом исчезает. – И ты хочешь трахнуться с моим братом, – хихикает он радостно, как будто в жизни не слышал ничего смешнее.
 – Нет, – я стараюсь отвечать спокойно, но это звучит, как хныканье.
 – Ты хочешь трахнуться с моим братом, ты хочешь трахнуться с моим братом, – поёт он, не подозревая, как на самом деле громко звучит, и кругами танцует вокруг меня.
 Я очень хочу, чтобы бенгальский тигр выскочил и сожрал меня. Или чтобы меня похитили инопланетяне. Или меня убил доисторический тираннозавр Рекс.
 Неожиданно Майки останавливается и морщится.
 – Фууу, – хныкает он, – ты хочешь трахнуться с моим братом, – и снова заходится истерическим смехом.
 – Боже, ты не мог бы прекратить орать это?
 – Так ты это признаёшь!
 – Нет.
 – Ты любишь его.
 – Нет.
 – Ты лю-юбишь его.
 – Нет.
 – Ты лююююбишь Джи-Джи!
 – Пошёл ты, Майки.
 Я разворачиваюсь и иду по направлению к улице. Возможно, мне повезёт, и я попаду под машину. Он догоняет меня, и широкая улыбка появляется на его лице.
 – Не волнуйся, Фрэнки, я не проболтаюсь, – таинственно шепчет он, прикладывая ладонь к сердцу.
 Надеюсь, я умру.