Без головы (СИ)

Игорь не мог отрицать, что ему тоже не хватало брата. Он постоянно думал о Саше, ревностно следил за его передвижениями. Но тот ходил только в институт, по вечерам сидел дома, делал ремонт и нарезал круги возле его комнаты, если никто не видел. Игорь клял себя за слабоволие, но позволял лапать себя и обнимать, оправдываясь тем, что запрет был только на совместную постель. Он не мог прикрыть ту единственную отдушину, которую предвкушал все пары в институте. Конечно, закатывал глаза, накручивал себя, бормоча проклятия. Но ночью под одеялом, когда в дреме спадали оковы приличий, он смаковал воспоминания о каждом прикосновении, о каждом вырванном поцелуе.
Он тешил себя планированием «однажды» снять квартиру или «однажды» уехать работать в другой город. А пока ему оставалось только «смириться». Но сегодняшняя девица с телефоном вдруг вывела его из выстраданного равновесия. Разозлившись, Игорь внезапно пришёл к взрывающему его мозг выводу: он не боится спать с Сашей, он боится его потерять после. И эта мысль обнажилась перед ним во всей своей однозначности. Именно страх, что Сашка тоже предаст однажды, довлел над ним все это время. Ничего другого не стояло между ними. Ну… кроме его члена в данный момент.
Игорь отпихнул брата, неспешно поднял с пола свою сумку и направился на кухню. Ситуация не имела выхода, задача не имела решения. Саша хочет его, а он не сможет пойти на риск и позволить себя уничтожить. А если тот променяет его на кого-то “после”, он просто погибнет.
Игорь включил плиту, поставил на конфорку сковородку с блинчиками. Один из блинчиков лопнул, и красная вишневая начинка вытекала зловещим и густым. Саша подошел, встал сзади, уткнулся лбом ему в затылок. Игорь подавил желание откинуться, прижаться. От мурашек передернуло плечи. Он взял железную лопатку и стал бездумно поддевать и переворачивать блинчики в шипящей сковородке. По кухне заструился запах горячего масла и поджаренного теста.
— Г-гошик, — тихо проговорил Саша, еле касаясь пальцами его спины. — Не б-бросай меня. Что мне с-сделать?
Игорь сам бы хотел, чтобы можно было что-то сделать. Унять гордыню, трусость, малодушие. Спрятать Сашку ото всех и никогда не испытывать эту унизительную, терзающую ревность. Или стереть из головы эту внезапную одержимость, разорвать эту противоестественную связь.
— Ничего, — вдруг ответил он, нарушая запрет на выяснение отношений. — Ты слишком красивый, братик. С этим ничего не поделаешь. Ты бы и сам меня бросил рано или поздно.
Он почувствовал, как Саша убрал пальцы с его спины и выпрямился – затылку тут же стало холодно. Его запястье обхватили сзади и развернули. Игорь дернулся, пытаясь избавиться от крепкой хватки, но Саша плотно сжал его ладонь вокруг ручки. И рванул его кисть вверх, к своему лицу. У Игоря потемнело в глазах. Ему показалось, что он услышал, как зашипела кожа на Сашиной щеке под раскаленной лопаткой, почувствовал запах паленой плоти. Он закричал что было сил, пытаясь вырвать руку из захвата, но брат клеймил себя, скаля зубы от боли. От ужаса Игорь просто осел на пол, как подкошенный. Кисть выскользнула из Сашиной руки, и он отшвырнул лопатку подальше.
Игоря колотило, было нечем дышать, а по лицу катились слезы, но он тут же вскочил на ноги и поволок скрючившегося над столом брата в ванную. Заставив того склониться над раковиной, включил холодную воду и сунул его безумную голову с жуткой краснотой на полщеки под несильную струю. Сашка облегченно застонал, едва не сползая на пол, с трудом умащиваясь на бортике ванны на дрожащих ногах. Игорь сел рядом с ним, только сейчас понимая, что продолжает плакать. Он засек время и вытер рукавом мокрое лицо. Саша скосил на него глаза и улыбнулся:
— А сказал, что ничего с этим не сделаешь. Мне только цель обрисуй…
Игорь уткнулся лбом ему в плечо и предупредил:
— Двадцать минут будешь сидеть как миленький. Это я тебе как врач говорю.
И, оставив того охлаждаться, пошел искать “Пантенол”.
Холодная вода сделала свое дело. Конечно, кожа покраснела и опухла, надулся волдырь, но до третьей степени ожога не дошло, рубцов не должно было остаться. Игорь наложил гидрогелевый пластырь и заставил «погорельца» выпить стакан регидрона и обезболивающее. Это был жуткий момент, но против всей логики оба были счастливы, как идиоты. Разговоров не получалось, от нервов обоих потряхивало.
После процедур они, не сговариваясь, одновременно пошли в ванную, вместе залезли под душ. Оба не сводили друг с друга глаз, понимая, к чему идёт дело. Вытирались уже по дороге к кровати.
Игорь уложил брата на спину, сел сверху. Впервые рассматривал его обнаженным при свете дня в своей постели. Тот улыбался криво, здоровой щекой, гладил Игоря по бедрам. Молчание было органично, будто они чувствовали друг друга абсолютно, синхронизировавшись всеми пятью чувствами. Их разность не мешала их единству. Они переплетались пальцами и эмоциями. Игорь покачивал бедрами взад-вперед, поглаживая себя сзади пальцами. Саша засунул руку между матрасом и спинкой, выудил прозрачный флакончик.
— Когда успел, — тихо усмехнулся Игорь, отвинчивая крышку.
— В последнюю ночь.
Прохладный гель защекотал тонкую кожу, Игорь не торопясь пропихнул палец. Застонал, мысленно благодаря мать-природу за такую физиологию. Член вздыбился и потек, Саша тут же потянулся руками, сжал за половинки, раздвигая. Игорь приподнялся на коленях. Глядел зачарованно в синие глаза, пока Саша закусывал губы, направлял напряженными бедрами, пытаясь достать, протиснуться внутрь. А потом тянул его вниз, усаживая себе на член, а Игорь дразнил, то немного опускаясь, то поднимаясь снова. Вход немного саднило, но приятно растягивало, и можно было кончить от одних только Сашиных тихих стонов. Игорь неспешно выпрямился и аккуратно опустился до середины длины, покачался медленно, постанывая от чувства заполненности, ощущая скольжение упругого, горячего и мощного внутри себя. Саша продержался с дюжину движений, затем зарычал, схватил его за член, задергал кулаком. Игорь не успел притормозить – он и так был на самой кромке. Задница сжалась непроизвольно, оргазм пробил, как разрывная граната.
Саша притянул его к себе, дрожа, хрипя, задыхаясь: — Совсем мо-ой… весь теперь!..— прижал к груди до хруста ребер. Горячие капли стекли вниз по яйцам. Игорь распластался на брате, не понимая, где кончается его тело и начинается Сашино. Наверное, это и есть общая ДНК.
Сердца стучали словно друг об друга. Игорь впервые в жизни был безмятежен, как листок, летящий в порыве ветра. Они никогда не расстанутся. Они будут торговаться с жизнью, скрываться и морочить голову другим. И это нисколько не будет утомлять, ведь у них есть это огромное, иррациональное, вселенское счастье. Их связь не порвать ни людям, ни звездам. У нее нет ни начала, ни конца. Теперь они единое целое.
Игорь задрал голову, провел языком по острому подбородку.
— Я потерял голову, — вдруг сказал он, улыбаясь, выпрямился и будто пришпорил братца. – Я всадник без головы!
Саша засмеялся, потом заохал, придерживая пластырь рукой. Подкинул пару раз бедра, видимо, изображая резвого коня. Затем резко опрокинул его на спину и приложил ухо к груди, прислушиваясь.
— Лучше без головы, чем без сердца, Гошик.
«Лучше без головы», — мысленно согласился Игорь.