Мчс для разбитых сердец (СИ)

— Знаешь, сложно доверять, после того, как тебя предали те, кому ты доверял и кого любил, — город я больше не видела, я вернулась в прошлое. — Я приехала сюда после девяти классов и мне удалось не только сразу поступить, но и найти подругу. Олеся, она красавица и умница, добрая душа взялась меня опекать и рассказывать о жизни в большом городе. Тогда я была уверена, что она искренна и бескорыстна. Мы много времени проводили вместе, хоть и жили в разных местах, я в общежитии, а она дома с родителями. Счастливые два года, а потом появился Ярослав. Красивый, словно только что сошедший с обложки глянцевого журнала. Уверенный, богатый. Он красиво ухаживал, дарил цветы и игрушки. Конечно же, своей радостью я первым делом поделилась с лучшей подругой, с той, кого считала сестрой. И она, как более опытная учила меня уму-разуму. Очень быстро мы стали жить вместе с Яриком, он мне рассказывал много красивых сказок и давал разные обещания. Я верила и доверяла. Говорил, что осенью поженимся, когда мне восемнадцать исполнится. Я уже и платье в салоне присмотрела и бабушке рассказала. А однажды, я вернулась домой раньше, а там Ярик и Олеся на нашей кровати. Им не было стыдно, наоборот, рассмеялись мне в лицо, наговорив гадостей и продолжили целоваться. Они даже простынкой не прикрылись. Никогда не чувствовала себя настолько униженно и гадко. Честно говоря, я слабо помню, как собирала впопыхах вещи, чтобы как можно скорее сбежать от той грязи. Понимаешь, я ведь видела, что он смотрит на других девушек, когда мы вместе, но не придавала этому значения, ведь он говорил, что меня любит. Я ему верила, а это объясняла тем, что он меню смотрит, а кушать ко мне придет. Глупо. В общежитие меня не приняли. Зато девчонки помогли успокоится и привести себя в порядок. Представляешь, оказывается все видели, что Олеся Ярику глазки строит у меня за спиной и он с ней флиртует. Знали и молчали. А почему молчали? Потому, что не хотели меня расстраивать. Можно подумать, что, узнав правду я на седьмом небе от счастья была. Ну да ладно, что теперь об этом. Тем же вечером позвонила соседка сказала, что у бабушки инсульт. Так, что можно сказать удачно я вещи собрала. Об учебе, конечно, уже речи не шло, я нужна была бабушке. О том, что с Яриком расстались не говорила, а вот академку в училище взяла, хоть у меня уже должна была быть практика. И дело не только в бабушке, я бы не смогла каждый день видеть Олесю. А незадолго до моего дня рождения бабушки не стало. Но к учебе я не вернулась. Мне надо было побыть с собой и понять, что делать дальше. Одно поняла тогда, никому нельзя верить и все надо делать самостоятельно. Потому что сегодня тебе помогают, а завтра уже некому. Так, что прости, но ты от меня хочешь невозможного. Не могу просто так принять и просто так поверить. Не могу.
Оказавшись в кольце крепких рук расплакалась от обиды и усталости. Тимофей молчал и лишь сильный стук сердца, и жар его рук говорили со мной, успокаивая и давая силу прожить ту боль.
Не знаю сколько мы так простояли, но в конце концов я успокоилась и решилась отстраниться от этого горячего тела. Слишком опасно и слишком хочется остаться с ним навсегда.
Возможно, это глупо, ведь я Тимофея совсем не знаю, слишком много многоточий неизвестности. Зато я знаю, что он не бросит в трудную минуту, он умеет заботится, а излишек этой заботы, скорей всего вызван тем, что давно ее не проявлял. Впрочем, я могу и ошибаться.
А еще он вкусно готовит, сильный и умеет мыслить разумно. Мне кажется, что с таким мужчиной можно быть счастливой, как в сказках про долго и счастливо.
  
Глава 7
 
Тимофей
Мне совершенно не хотелось выпускать ее, но стиснув зубы пришлось, и даже сделал шаг назад давая ей пространство. Удивительно на сколько бывают похожи люди. Мне была понятна ее боль, а сила духа вызывала восхищение. Она смогла вернуться к жизни, а я…
— Прости, что-то я сырость развела, — в свете свечей она казалась еще нежнее и красивее. Хотя куда уж больше? Весь вечер я не сводил с нее глаз любуясь.
— Все хорошо. Ты удивительная, — интересно, если я ее сейчас поцелую она ответит?
— Да нет, я обычная и глупая, — она прятала глаза, видимо стыдиться. Но чего? Ею воспользовались, а она еще и винит себя.
— Доверчивая — да, но не глупая. Тебе нечего стыдиться.
— Только не надо меня жалеть, — отвернулась, обняв себя за плечи.
— А я и не жалею. Я понимаю твою боль.
— Для того чтобы понять надо самому пережить, — резко развернулась внимательно посмотрела в глаза. — Тебя предавали когда-нибудь?
Ничего не ответив пошел делать себе кофе. Я не знаю, что ей сказать. Нет, не так. Я не знаю готов ли открыться и надо ли мне это вообще.
К счастью она не стала настаивать на ответе, вернулась за стол и ждала. Редкое качество, особенно у женщин.
Вот чего я к ней прицепился? Она, конечно, милая и тянет меня к ней. Достаточно ли этого? Легкая интрижка не для нее, а во что-то серьезное уже я не верю, да и в интрижке тоже не нуждаюсь.
Взъерошил волосы наблюдая как темная тягучая жидкость наполняет чашку. С этой девчонкой все с ног на голову перевернулось. Бросив на нее быстрый взгляд сосредоточился на кофе.
Она во мне будит то, что давно заперто и позабыто. И Карина… Что ж так-сложно-то?
— Скажи, а ты их простила? — я не поворачивался, но услышать ее ответ необходимо.
— Нет, — едва слышно прошептала.
Нет… зато честно. И что мне делать? Стать целителем или исцелиться самому? Могу с уверенностью сказать, что с Тасей не страшно было бы попробовать. Опасения есть, что деньги вскружат ей голову, но здесь никто не застрахован.
В одном она права, нельзя доверять тому, кто не доверяет тебе. Я хочу от нее невозможного. Черт! Но я хочу этого! Хочу, чтобы она мне доверяла, чтобы ее улыбка всегда украшала ее губы.
Взяв чашку стал возле окна глядя на ночной город. Какая-то странная ночь получается. Ночь откровений. А может оно и к лучшему, ночью легче открыться и остаться незамеченным.
— Мы с пеленок росли вместе, дружили семьями. Общие обеды, праздники, походы и отдых. Наша троица была не разлей вода. Нам не нужны были ни братья, ни сестры, ведь мы были друг у друга. Все делили на троих. А вот, когда подросли, и Карина превратилась в красавицу, мы с Тарасом поняли, что делиться не хотим. Несколько месяцев мы честно за ней ухаживали. Она выбрала меня. Наша дружба выстояла, мы все равно были втроем, лишь институты нас разлучили. Я пошел в экономический, Тарас выбрал международные отношения, а Карина иняз. В честь поступления родители подарили мне квартиру, куда я с Кариной переехал. Сначала я хотел закончить обучение, а потом уже жениться. Но за год совместной жизни понял, что одно другому не помешает. Мы любим друг друга, а значит со всем справимся. Ранней весной, сбежав с пар купил огромный букет любимых тюльпанов Карины и кольцо поспешил домой, чтобы к ее приходу приготовить сюрприз. Уже в прихожей увидев лишнюю обувь я напрягся. Сам себе не поверил, когда на нашей кровати увидел Тараса с Кариной. Мне повезло чуть больше, у них совести хватило разбежаться по углам и прикрыться. Цветы растоптал, кольцо выбросил в окно, Тараса вырубил, а ей ничего не смог ни сказать, ни сделать. Хлопнув дверью ушел. Забрал документы из института и пошел в МЧС. Квартиру продал и купил эту. Но сюда уже никого не пускаю. Ты первая, кто тут побывал, даже родители здесь не были. Кстати, они до сих пор не знают о том, что произошло тогда, язык не повернулся рассказать правду. Да и как скажешь, ведь Тарас с Кариной такие же их дети, как и я. Мы всё также встречаемся семьями, хоть и не так часто, как в детстве.
— Мне жаль, — она меня обняла сзади.
— А мне уже не очень, — поставил чашку с нетронутым кофе на подоконник, удерживая ее руки повернулся к ней лицом.
— Почему?
— Потому что предательство любимой больно, а предательство жены еще больнее.
— А ты их простил?