Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби?

— Я не все тебе рассказала, — не унималась Бьюла, решившая облегчить душу. — Моя фамилия не Бертли. То есть это не вся моя фамилия.
— Дай наберусь смелости! Потому что если твоя фамилия Снукс или что-то в этом роде…
Она улыбнулась:
— Нет-нет! Мериден!
— Что может быть лучше? Правда, единственные известные мне Меридены — консервативная семья из Уорикшира, помешанная на физкультуре и благих намерениях.
— Это они и есть! — воскликнула мисс Бертли.
— Прости, но наша помолвка расторгнута. Половина твоей ценности заключалась для меня в том, что у тебя нет родни такого пошиба! Прочь с моего колена!
Поспешность, с какой Бьюла выполнила команду, была вызвана появлением старшего инспектора Хемингуэя. Подбежав к висевшему над камином зеркалу, она стала приводить в порядок свой облик, лишь изредка издавая конвульсивные всхлипы.
— Милости просим! — сказал Тимоти. — Атмосфера очистится, если я скажу, что уже все знаю. Не стесняйтесь, старший инспектор! Я как раз внушал нашей очаровательной рецидивистке, что вы не арестуете ее только из-за того, что она попала впросак прежде, чем сподобилась познакомиться со мной и заручиться моим советом и поддержкой.
— Не арестую, — подтвердил Хемингуэй. — Но предупреждаю вас, мисс Бертли: если вы и дальше будете воспринимать меня как какого-то гестаповца, то мне и впрямь придется этому соответствовать и напустить на вас Андербарроу за то, что вы не соизволили зарегистрироваться после освобождения. Решайте сами!
Она обернулась и, вспыхнув, попробовала улыбнуться.
— У вас все равно ко мне предубеждение. Опыт общения с полицией не позволяет мне доверять вам.
— Старший инспектор докажет тебе, что бывают злые полицейские, а бывают добрые, — произнес Тимоти. — Ведь так, Хемингуэй?
— Ничего я не стану ей доказывать! Она сама убедится, что в полиции служат разные люди. Впрочем, просто чтобы вам объяснить, что мы с Гиммлером не являлись друзьями, я все-таки замечу, что ваше дело вызвало у меня интерес. Я выяснил, что партнерство между Гарольдом Макстоком и его дядей прекращено.
Грустные глаза мисс Бертли вспыхнули, и она воскликнула:
— Так вы думаете…
— Ровным счетом никаких мыслей у меня нет! Собственно, откуда у меня возьмется интерес? То дело расследовал не я, меня занимают лишь умышленные убийства. Вы лучше мне объясните: что снова привело вас в этот дом сегодня вечером?
Бьюла покосилась на Тимоти, и тот сразу приказал:
— Сядь и отвечай полицейскому как на духу, дитя мое!
Повиновавшись, она нехотя проговорила:
— Это прозвучит совершенно невероятно!
— Как и все рассказы, которые мне приходится выслушивать, — успокоил Хемингуэй. — Притом что не все они — ложь.
— В общем, сегодня утром миссис Хаддингтон вручила мне чек, — начала Бьюла. — Она делает так каждую неделю. Я должна его обналичить и оплатить домашние счета. Я сунула чек в ящик этого стола и забыла. Пришлось вернуться, мне же полагалось оплатить счета завтра утром, перед приходом на работу.
— Можно мне взглянуть на чек?
Она порылась у себя в сумке.
— Вот он. Книг и счетов здесь нет, они у меня дома. Если вы кого-нибудь за ними пошлете, я могу объяснить, где их искать. Чек выписан на их точную сумму.
Хемингуэй взял чек, посмотрел на него и вернул Бьюле.
— На предъявителя. Где вы их обналичиваете?
— В банке на Пикадилли.
— Вы располагаете ключом от входной двери?
— Да.
— Когда вы сюда вернулись?
— Я… Не знаю!
— Давайте попробуем разобраться. Сколько было времени, когда вы ушли?
— Шесть часов, — с готовностью ответила она. — В холле били часы. Я давно закончила все дела, но миссис Хаддингтон не отпускала меня раньше шести.
— Что вы сделали, уйдя?
— Дошла до Грин-парк-стейшн и села в поезд до Ирлс-Корт.
— Вы живете на Неверн-плейс? Пять-семь минут пешком в каждую сторону. Что потом?
Она нахмурилась, напрягая память.
— Зажгла у себя в комнате газовый камин, сняла… Нет, не то! Я положила в свой секретер бухгалтерские книги и отдельные счета. Потом проверила, при мне ли чек, и обнаружила, что его нет. Я принесла книги обратно в чемоданчике. Знаю, это звучит глупо, но я подумала, что если сразу поспешу обратно, то миссис Хаддингтон будет одеваться к ужину и не узнает о моей оплошности. Обычно она очень сердилась на подобную забывчивость, и мне не поздоровилось бы, если бы она поймала меня здесь с чеком завтра утром. Напрасная трата хозяйского времени из-за моей беспечности! Вот я и вернулась.
— На метро?
— Да, на метро. Я отперла дверь своим ключом, неслышно юркнула в дом и шмыгнула в комнату.
— Не так быстро! — попросил Хемингуэй. — Вернемся ненадолго назад. Вы еще не ушли в шесть часов. К миссис Хаддингтон кто-нибудь приходил?
Бьюла заколебалась:
— Я никого не видела, но слышала звонки в дверь.
— Еще что-нибудь?
Она посмотрела на Тимоти, и тот тихо произнес:
— Будь умницей, милая! Что именно ты слышала?
— Собственно, ничего. Я узнала голос мистера Баттеруика. Но могла легко ошибиться. Я не прислушивалась.
Хемингуэй кивнул.
— Что потом?
— Пришел лорд Гизборо. Но я знала, что его ждали: слышала, как раньше об этом судачили слуги. Они часто обсуждали его… намерения. Я слышала его разглагольствования… то есть разговор с Фримби.
— Вам известно, когда удалился мистер Баттеруик?
Бьюла покачала головой.
— А лорд Гизборо?
— Тоже нет. Когда я уходила, он еще оставался у миссис Хаддингтон: в холле висело его пальто.
Хемингуэй заглянул в свои записи.
— Хорошо. Возвращаемся к вашему второму приходу в дом. Долго вам пришлось ждать поезда на Ирлс-Корт?
— Нет. Я даже пробежалась, чтобы попасть на поезд.
— Как долго вы обычно едете?
— Минут пятнадцать-двадцать. Дорога занимает, как правило, полчаса.
— Можете прикинуть, сколько времени вы провели дома?
— Немного. Мне трудно вспомнить… Наверное, минут десять-пятнадцать.
— Полагаю, мы не ошибемся, если предположим, что вы вернулись в половине восьмого?
— Примерно, — подтвердила она, взволнованно глядя на него.
— Вы, случайно, не заметили, оставалось ли на вешалке в холле пальто?
— Я туда не взглянула, извините. Сразу поспешила сюда. Я заметила лишь свет в столовой, но никакого движения. Решила, что Фримби внизу. Он меня на дух не переносит — как, впрочем, и я его. Я знала, что, заметив меня, дворецкий обязательно наябедничает миссис Хаддингтон. Я открыла этот ящик — она указала на верхний ящик стола, — забрала чек и… попыталась незаметно сбежать. Но Фримби все же оказался в столовой и услышал, как я ухожу. Остальное вам известно. Я сглупила: попросила Фримби не выдавать меня. Да еще хотела не пустить его к миссис Хаддингтон с докладом, что я опять в доме, потому что знала: она непременно придумает для меня какое-нибудь гиблое задание… Напрасно я вам все рассказываю. Сама слышу, как фальшиво это звучит!
— Я бы так не сказал, — возразил Хемингуэй, делая запись в своем блокноте.
— Понятия не имею, зачем я ей здесь понадобился! — воскликнул Тимоти. — Чудо, а не свидетель, верно, старший инспектор? Я бы без малейшего колебания поручил ей дать показания в суде.
Бьюла слегка улыбнулась.
— Еще один вопрос, мисс Бертли, — произнес Хемингуэй. — Вероятно, вы предпочтете, чтобы я задал его без вашего юридического консультанта? Он мог бы выйти к мистеру Кейну в столовую. Вам достаточно будет разок вскрикнуть, чтобы он примчался к вам на выручку.
— Неужели впереди новые отвратительные откровения? — предположил Тимоти.
Бьюла покачала головой:
— Нет, я не стану ничего утаивать от мистера Харта. Спрашивайте!
— Что явилось причиной вашей размолвки с миссис Хаддингтон утром?
Она вспыхнула.
— О!..
— Я вас предупреждал, — напомнил Хемингуэй.
— Надо полагать, причина размолвки вам уже известна. Не сомневаюсь, Фримби подслушивал. Миссис Хаддингтон пронюхала, что вчера вечером я ужинала с мистером Хартом и… и изволила гневаться.