Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби?

Никто не мог понять, откуда у нее взялась эта убежденность. Несдержанная Абби спросила напрямик:
— Чего ради?
— Там издавна наш дом! — объяснила Мэвис, наделяя Фокс-Хаус наследственными качествами. — Знаю, ему бы очень не понравилось мое нежелание там оставаться. Сначала мне будет, конечно, ужасно больно, но придется потерпеть. Нельзя пасовать перед неприятностями.
Людям, слушавшим мисс Уорренби, как это часто бывало, когда она произносила банальности, стало за нее неудобно. Чарлз, выдержав паузу, сделал практический заход:
— У вас есть привычка жить в одиночестве? Дом, полагаю, перейдет вам, но сможете ли вы его содержать?
Вопрос ее шокировал, даже испугал.
— Я не думала о подобном! Мне было не до них. Прошу вас, не надо это обсуждать! Столь омерзительные мысли должны приходить в голову в самую последнюю очередь. Я просто чувствую, что мой долг — оставаться дома. И потом, мне нельзя забывать о бедняжке Глэдис. Она приедет последним автобусом, и мне страшно представить, что она найдет дом пустым и запертым.
— Ничего хуже правды все равно не может прийти ей в голову, — рассудила мисс Паттердейл. — Впрочем, ты права: не хватало в довершение всего лишиться хорошей служанки! Я думала, ты останешься в доме совсем одна, но забыла про Глэдис. Что ж, если предпочитаешь вернуться обратно, то лучше тебе побыть еще немного здесь, а потом я отведу тебя домой и дождусь вместе с тобой Глэдис. Который час? Наверняка все проголодались. Оставайся ужинать, Чарлз. Ужин будет холодным, кроме картофеля. Абби, пожалуйста, накрой на стол!
— Вряд ли я смогу что-нибудь съесть, — пробормотала Мэвис. — Лучше поднимусь наверх и прилягу, можно, мисс Паттердейл? В такие моменты хочется побыть одной.
К плохо скрываемому облегчению Чарлза и Абби, мисс Паттердейл не стала чинить ей препятствий: отвела бедняжку к себе в спальню, задернула там шторы, дала ей аспирин и посоветовала уснуть.
— Сил моих нет с этим ее жеманством! — воскликнула она, вернувшись. — Можно подумать, Сэмпсон Уорренби души в ней не чаял! Если он оставил ей денег — скорее всего, так и есть, потому что я не слышала, чтобы у него были родственники ближе, чем она, — то она должна быть ему благодарна, но не более. Не выношу лицемерия!
— По-моему, Мэвис не лицемерит, — возразила Абби, морща лоб. — Она паинька, думает, что по дяде полагается скорбеть, и действительно скорбит!
— Это еще хуже! Не забудь вилку и ложку для салата! — И мисс Паттердейл исчезла в кухне.
За ужином говорили, естественно, только об убийстве Сэмпсона Уорренби. Мисс Паттердейл, не пытаясь умерить воодушевление родной племянницы и приемного племянника, держалась собственного мнения, что ожидаются неприятные последствия. Чарлзу хватало ума признать, хотя бы частично, ее правоту. Абби заявила, что раньше не понимала, до чего это любопытно — оказаться замешанной в деле об убийстве. Мисс Паттердейл, снисходительно глядя на нее, высказала радость в связи с тем, что племянница оказалась в нужное время в нужном месте.
Тема еще не была исчерпана, когда троица, покончив с мытьем посуды, уселась в гостиной, чтобы выпить кофе. Мисс Паттердейл спустилась вниз, убедившись, что аспирин погрузил Мэвис в глубокий сон, как вдруг в дверь постучали. Это был Гэвин Пленмеллер, явившийся, как он сам признался без капли стыда, с целью поболтать об убийстве.
— Боже правый, слухи уже облетели деревню? — спросила мисс Паттердейл, приглашая его в гостиную.
— Кто бы сомневался! Не прошло и десяти минут после выезда Хобкирка на место преступления, а мы в «Красном льве» уже все знали. Спасибо миссис Хобкирк! Целый час потом новость обрастала подробностями, и мне никак не удавалось удрать домой, хотя меня ждала там утка с зеленым горошком. Что ж, пришлось довольствоваться тошнотворной едой в «Красном льве». Ума не приложу, почему наши заведения пользуются такой популярностью? Благодарю вас, кофе — то, что нужно! А где наша героиня?
— Спит наверху, — сообщила Абби. — Как вы узнали, что она здесь?
— Элементарно! — Гэвин бросил в кофе кусочек сахару. — Сам был таким, но, спасибо Уолтеру, смог вернуться в Торнден. Жизнь в Лондоне — смертельная скука! Новости узнаешь только по радио и из газет. Конечно, я знаю, что Мэвис Уорренби тут, как же иначе? Тем не менее я рад, что она спит наверху. Мы сможем обсудить все подробности.
— Что именно известно в деревне? — осведомился Чарлз.
— О, гораздо больше, чем просто правда! Потому я и пришел: хочется выяснить, что произошло на самом деле. Только не рассказывайте мне про несчастный случай! Это был первый просочившийся в «Красного льва» слух, но я не поверил. Конечно, Сэмпсона Уорренби убили! Он был буквально создан для того, чтобы пасть от рук преступника.
— Вы не перепутали его с каким-нибудь персонажем из ваших книг? — усмехнулась Абби.
— Он еще сумеет оказаться в их компании!
— Чарлз считает, что выстрелить могли из кустов напротив дома, с выгона, — сказала мисс Паттердейл.
Гэвин вопросительно посмотрел на Чарлза, побудив того коротко изложить причины для подобного умозаключения.
— Уорренби сидел боком к дорожке и, видимо, читал бумаги, которые принес в сад. Попасть в него было нетрудно.
— А где находилась Мэвис, пока стрелок целился? Прямо на месте преступления?
— Не совсем, хотя и недалеко. По ее словам, выстрел раздался в тот момент, когда она перешагивала через приступку в изгороди сада. Значит, убийце невероятно повезло: еще секунда-другая — и она оказалась бы под прицелом, а то и сама схлопотала бы пулю.
— Ничего подобного! — возразила Абби. — Он бы не выстрелил, если бы Мэвис загородила собой цель.
— Кто знает? — пробормотал Гэвин. — Схожу туда завтра утром и все сам исследую. Приступка видна с выгона? Похоже, что да.
— Мне тоже пришла эта мысль, — подхватил Чарлз. — Тут возможны разные объяснения. Например, убийца усердно целился и просто не заметил Мэвис. Или, предположим, он лежал так, что приступку загораживали кусты утесника…
— То и другое портит настроение. Ваш преступник — какой-то неряшливый раззява. Отказываюсь в это поверить.
— А разве они обычно не такие? — удивилась Абби. — Я про настоящих, а не про книжных убийц. Я читала, что они почти всегда выдают себя какой-нибудь отъявленной глупостью.
— Вот именно! — подхватил Чарлз. — Было бы, конечно, очень мило, если бы наш оказался настоящим профессионалом, но надежды мало.
— Не распыляйтесь, так и свихнуться недолго, — посоветовал Гэвин. — Лучше задумаемся над важным вопросом, не дающим нам покоя: кто это сделал?
— Вот и мне хочется понять кто, — произнесла Абби. — Но сколько ни думаю, ничего не приходит в голову. Тут ведь мало просто не любить человека, верно? Требуется серьезный мотив.
— Это притом что, если верить Мэвис, у ее дяди не было врагов, — саркастически добавил Чарлз.
— Она такое говорила? — ужаснулся Гэвин.
— Представьте, да, — подтвердила мисс Паттердейл. — Когда отвечала на вопросы детектива. По-моему, Мэвис перегнула палку. И вообще, это же глупо! Полиция обязательно узнает, что убитого никто на дух не переносил.
— Но все вы, разумеется, промолчали, не воспрепятствовав этому полету фантазии?
— Да, промолчали, — созналась Абби, — хотя детектив наверняка сам знает, что это беспардонная ложь. Когда Мэвис это говорила, он косился на Чарлза. Вы бы видели, как у него отвисла челюсть! Проблема в том, что нелегко вмешаться и опровергнуть слова племянницы о безгрешности убиенного дядюшки!
— Я еле сдержалась, — поведала мисс Паттердейл. — Нельзя говорить, что Мэвис считала его любимцем соседей. Она отлично знала, что это не так. Однако гнула свое, а заодно изображала, будто потрясена его гибелью. Я не утверждаю, что она лжет — сама никак не опомнюсь! — но жалеть о случившемся она не может. Надо отдать Мэвис должное: она всегда делала хорошую мину при плохой игре, скрывала, как дурно дядя обращается с ней. Но я знаю с ее собственных слов, что в последнее время он совсем распоясался. Как же ей от него доставалось!