End War (СИ)

+ / Всё, всё, хватит! — крикнул тезка, тоже обрывая атаку. — Всё равно сейчас предохранитель отсечет! + /
Обращался он к подруге. Ахана, тоже озверев от ярости, бросила щиты и истребляла тварей — быстро, решительно и беспощадно, едва ли не быстрее их двоих.
Глухо зарычав от ярости, Ахана замерла. Они повисли в пустоте, постепенно «остывая». Лэйми захотел вернуться на поверхность и принять свой привычный, человеческий вид, но не смог. Даже со столь простым заданием эффекторы сейчас не справились бы.
+ / Ну и что мы будем делать? + / — спросил он, стараясь перевести дух. Не в прямом смысле, конечно, — сейчас ядро его сознания растекалось по обвесу, приводя его в порядок, и даже просто думать удавалось с трудом.
+ / Ничего, — устало ответил тезка. — Всё равно ж ничего не получится, как ни старайся. Я никогда ещё так… не загонял себя. + /
+ / Я тоже, — добавила Ахана. — Отец меня гонял, конечно… но не так. + /
+ / Меня тоже, — хмуро сказал тезка. — А я, дурак, думал, что он просто надо мной издевается. Мало издевался, как выходит. + /
+ / Не мало, — отозвался, наконец, подключившийся Охэйо. — В самый раз, не больше и не меньше. + /
+ / Скорее, меньше, — буркнул тезка. — Я же твой сын, всё-таки, и гонять меня тебе совесть, наверно, не давала. + /
+ / Не совесть, — Охэйо вдруг тихо засмеялся. — Заяц, запомни: нет ничего опасней для ребенка, чем взрослый, который требует от него невозможного, — того, что ребенок даже при предельном напряжении сил не сможет сделать. Он разочаруется и в нем, как в очевидном садисте, и в себе, как в бесполезном ничтожестве. Оно тебе надо? + /
+ / Взрослый, который не требует от ребенка ничего, для него ещё опаснее, — обиженно буркнул тезка. — Потому что тогда и вырастет… ничего. + /
+ / Это не твой случай, заяц, — тут же бодро возразил Охэйо. — «Важнее всех умений спокойная уверенность в себе», помнишь? Её я тебе дал. А у детей ещё и детство должно быть. + /
+ / А толку от того детства? — мрачно спросил тезка, глядя на окутанный дымом пожаров шар Циу-Те. — Миллионы мьюри умерли. Просто потому, что я не смог их спасти. + /
+ / А сотни миллионов спаслись — благодаря тебе, — спокойно возразил Охэйо. — Ну, чего ты от меня хочешь? Чтобы я подвесил тебя за руки и хорошо, основательно выдрал ремнем от плеч до самых пяток? Или отправил огрод копать, от рассвета до заката и обратно? Или в лес выгнал жить в голом виде? Всё что хочешь, только скажи. + /
+ / Выдрать в голом виде, — бодро предложила Ахана. — По всем местам крапивой. Только, чур, поручить всё мне. Уж я ему устрою!.. + /
+ / Да ну вас!.. - тезка погрузился в мрачное, глубокое, многозначительное молчание… которого хватило примерно секунд на пять. — Лучше на «Анниту» нас верни. А то я не уверен, что у меня получится. И за Циу-Те присмотри.+ /
+ / Присмотрю, так и быть, — усмехнулся Охэйо. — Ну… + /
  
22
 
Мир вокруг моргнул, — погас и тут же вернулся. Только что Лэйми бесплотным парил в пустоте, — а теперь вновь стоял в рубке «Анниты», из которой стартовал к Циу-Те целую вечность… всего какую-то пару часов назад. Он длинно выдохнул и плюхнулся в кресло. Потом с наслаждением потянулся. Вернуться в свое тело было невероятно здорово. Нет, быть Творцом и Создателем, безусловно, очень, очень интересно, — но быть просто парнем в парео нравилось Лэйми несравненно больше. Можно сколько угодно тянуться, чесать пятки, просто дышать, наконец…
Тезка плюхнулся прямо на пол, привалившись плечами к стене — то ли от усталости, то ли просто в знак протеста. Ахана, усмехнувшись, села рядом с ним, привалившись к нему боком, и тезка вдруг густо покраснел. Под насмешливым взглядом отца, с прекрасной девой под боком, он явно чувствовал себя очень неловко, посматривая на него исподлобья и сердито. Сейчас он ничем не напоминал себя-разрушителя — просто сонный, зевающий юноша, и Лэйми вновь ошалело помотал головой. Сейчас он совсем не чувствовал обвеса… и даже не знал, когда вновь захочет… почувствовать. Слишком уж большое искушение…
— Что тут без нас было? — сонно спросил он.
— Мроо ещё пару раз налетали, а так — ничего.
— И?..
Охэйо усмехнулся.
— Ну, я же ещё здесь. А Мроо — в стране прошлогоднего снега. О, ещё летят…
Изображение на экране вновь подернулось розоватой паутиной. Потом Лэйми увидел «гостей» — но уже матоиды, а не Губителей. Их оказалось меньше — всего 86 штук, — но каждый в несколько десятков километров диаметром, и массой в несколько сот триллионов тонн. Таких крупных им тут раньше не встречалось.
— Что это с ними? — спросил тезка, поднимаясь. — Сами матоиды в бой обычно не идут всё же.
— Портал, — хмуро сказал Охэйо. — Новая вселенная, в которую он ведет. Разве мало? Или ты думаешь, что Мроо так вот смерти боятся? Если б боялись — всё давным-давно ещё кончилось бы. Что…
Звезды на экране прыгнули и закружились в каком-то бредовом, диком танце. Через миг всё закружилось и в рубке. Лэйми вылетел из кресла, но никуда не упал, — не успевал он долететь до стены, как какая-то сила бросала его вбок, или вверх, или назад. Тезку всё-таки стукнуло, и он заорал что-то гневное. Потом само пространство внутри них взорвалось. Лэйми ощутил, как его буквально разрывает в клочья — и, в тот же самый миг, всё исчезло.
  
Часть III
 
 
 
 
 Все дороги, все походы, все пути 
 
 Не захочешь, — а приходится идти. 
 
 Не до звёзд, не до свершений и высот. 
 
 Каждый день: вперёд, вперёд, вперёд, вперёд. 
 
 
 
 Комья грязи и дерьма на сапогах. 
 
 Пыль равнины, кровь горячая в висках. 
 
 И пространства холод: миллионы глаз 
 
 То ли звёзд, а то ли душ глядят на нас. 
 
 
 
 Мы — потомки отщепенцев всех миров, 
 
 Одиночек у потушенных костров. 
 
 В круге боя средь равнодушных глаз, 
 
 Где-то есть герои — но не среди нас. 
 
 
 
 Мы идём путём войны, живя во мгле. 
 
 Взрыв беззвучный и обломки кораблей, 
 
 Взрыв средь города, и полквартала — в вой. 
 
 Не сдаваться, и невинных взять с собой. 
 
 
 
 Выжить проклятым — сквозь кровь и через смерть. 
 
 Уходить, скрываться, драться, пить, и петь. 
 
 По дорогам мира — тенью и судьбой, 
 
 В новый день, но в тот же бесконечный бой. 
 
 
 
 Jamique 
 
  
1
 
 Нау-Лэй, вселенная A1AAA/8678-6-8 
Он пришел в себя обалдевший, сидя на песке. Охэйо сидел рядом — хмурый, скрестив босые ноги. Тезка отчаянно ругался, выбираясь на берег — его выбросило в море, и он наглотался соленой воды. Над ними висело безмятежное небо Нау-Лэй. В какой-то миг Лэйми показалось, что ему напекло голову, и вторжение Мроо ему просто почудилось.
— Что это было? — спросил тезка, наконец, отплевавшись.
— Разрывной заряд, — сказал Охэйо, поднимаясь и отряхивая с хайлины песок.
— Нет, ещё до того, — пояснил тезка.