Дарк Кэш (ЛП)

— Многие клиенты хранят ценные воспоминания в ячейках! Фотографии или свидетельства о рождении... Они имеют только эмоциональную ценность! — выглядит так, что они не воспринимают мои слова всерьез. Просто продолжают дальше обыскивать шкафчики, бросая все неинтересное на пол.
— Эй! — вдруг кричит Дарк, отчего я подпрыгиваю.
— Леди вас о чем-то попросила! — он свистит, привлекая внимание своих людей.
      — Проявите уважение к чужой собственности. Ну, по крайней мере, ко всему, кроме ценностей... — он весело смеется, и остальные мужчины к нему присоединяются. Но все же я вижу, как обысканные шкатулки возвращаются обратно в шкафчики, если в них не были найдены цепочки, деньги, золотые монеты или тому подобное.
      Я с облегчением тихо выдыхаю, пока не чувствую его руку на своем плече. Дарк тянет меня несколько метров за собой, прежде чем отпускает и садится на стол, который предназначен для клиентов.
Он расслабленно сидит, одна нога прямая, вторая согнутая в колене и прижата к ножке стола. Рука, в которой держит пистолет, покоится на его бедре.
Я стою на расстоянии около двух метров от него. Эта комната построена в форме буквы «Г», и мы находимся в другом ее конце, так что остальные мужчины не могут нас видеть.
— Разве я не заслужил «спасибо» за это? — напрашивается он.
— Спасибо, — отвечаю ему честно и искренне. Я знакома со многими клиентами лично, которые арендуют ячейки, и понимаю важность содержимого.
Деньги, монеты и украшения можно восстановить. Но фотографии и важные документы — нет.
Конечно, мне известно, что некоторые драгоценности являются семейными реликвиями и их невозможно заменить. Но об этом я не могу их просить, потому что иначе они выйдут отсюда с пустыми сумками...
— Мне этого недостаточно, — вдруг говорит Дарк и кивает. — Иди сюда! — приказывает мне. Но я остаюсь стоять на месте. Он перешел на «ты»... — Иди сюда, я сказал! — его тон звучит жестче, так что я, дрожа, делаю небольшие шаги, пока не останавливаюсь прямо перед ним.
— Здесь повсюду камеры! — предупреждаю его. Он ведь не сделает ничего, что могло бы мне навредить? После того, как они так заботливо отнеслись к детям и личным вещам клиентов, я думала, что они и дальше будут так делать, и ни мне, ни моим сотрудникам не сделают ничего плохого.
— Их здесь нет. Ты меня совсем за дурака принимаешь? — спрашивает он меня и снова обхватывает мое запястье, в то время как его люди продолжают опустошать ячейки. Раздается громкий грохот, когда одна из металлических шкатулок падает на пол.
      — Открой потайную комнату, — неожиданно приказывает он. Я внутренне вздрагиваю, но пытаюсь не показать того, что его осведомленность более чем удивляет меня.
      — Ты знаешь, какую дверь нужно открыть, чтобы не сработала тайная сирена. — Эта «Тайная сирена» работает через сеть и не зависит от центральной электросети.
      — У нас такой нет... — начинаю я, но Дарк грубо притягивает меня к себе, что теперь я стою между его ног.
— Я забыл сказать «пожалуйста» или что? Ну ладно. Открой, ПОЖАЛУЙСТА, правильную дверь. — Потом смотрит на бейджик, прикрепленный к моему синему пиджаку. — Кассандра. Действительно красивое имя. Ты же не против, если я буду так тебя называть? — я вдруг чувствую оружие, прижимающееся к моему животу, и как оно спускается все ниже.
— Или, может, ты хочешь заняться чем-то другим? — он нежно поглаживает меня дулом пистолета, а потом говорит немного спокойнее. — Я был бы не против.
Я резко отбрасываю его руку в сторону и делаю шаг назад.
— Зато я против! — отвечаю злым тоном, а в конце добавляю: — Вы не имеете права так меня касаться!
Дарк немного отклоняется и весело смеется.
— Ты в курсе, что сейчас могла произойти трагедия?
— Вы в курсе, что пистолет на предохранителе? — передразниваю я его.
Он замирает на мгновение, а потом снимает пистолет с предохранителя и говорит:
— Теперь уже нет.
Я делаю еще шаг назад, подальше от него. Теперь я его разозлила! Проклятье...
Что, если он все-таки меня застрелит? Все мои сотрудники знают о секретном помещении, и какая из дверей правильная. Так что я вполне заменима.
— Ты выглядишь так, будто тебе страшно. Но что я могу сказать... мне нравится, когда женщина может постоять за себя. — Дарк медленно поднимается и грозно надвигается на меня.
— Он был на предохранителе, потому что я не хотел тебя случайно ранить. Вот и все. — Я слышу тихий щелчок. Он снова поставил пистолет на предохранитель. — А сейчас открой правильную дверь. Ты знаешь, из-за чего мы здесь. — Да, я знаю.
— Только если освободите ваши сумки. Деньги, ценные бумаги и золото вы можете забрать, но украшения, кольца, цепочки... это семейные реликвии наших клиентов. Обручальные кольца умерших партнеров, цепочка усопшей матери... даже если это принесет вам деньги, для наших клиентов это целый мир! Они незаменимы! Я открою дверь. Но, пожалуйста, оставьте эти вещи здесь... — молю я, сжимая руки.
Его люди до сих пор опустошают ячейки, и каждый раз, когда железная шкатулка падает на пол, я подпрыгиваю. Потому что это означает, что очередное воспоминание украдено.
      Дарк медлит. Выглядит так, будто он обдумывает это. Или просто смеется с меня, а я этого не слышу.
— Я выполню твое пожелание. Но...
— Но? — то, что хранится в этих ячейках, может составлять миллионы! Одна из моих клиенток хранит в нашем банке коллекцию золотых монет стоимостью восемьдесят тысяч швейцарских франков. Другой клиент — антикварные медальоны, которые стоят несколько десятков тысяч. Даже если основная часть состоит из важных документов, там также находятся памятные вещи, такие как обручальные кольца умерших мужей или подвески бабушек, которые незаменимы. Будет потеряна очень важная составляющая жизни некоторых людей и, возможно, больше никогда не найдена.
      — Ты будешь должна мне кое-что, — говорит он и делает несколько шагов, так что теперь он стоит позади меня. Я замираю.
Потом я слышу небольшой щелчок. И это не его оружие, а что-то другое.
Какой-то шорох, как будто он что-то делает со своим шлемом. Он его снимает?
Я благоразумно закрываю глаза. Если я случайно увижу его, возможно, узнаю, кто это. И тогда буду легкой целью для него, если смогу сдать его полиции.
Я чувствую его руку на своем животе, и как он прижимает меня к себе. Тут же зажмуриваюсь сильнее, не издавая ни звука.
Поскольку мои волосы собраны в высокий хвост, ему не составляет труда прижать свои губы к моему уху. Точно! Он снял свой шлем!
— Ты не будешь знать когда. Не будешь знать где. Но когда я к тебе приду, будь то день или ночь... ты будешь принадлежать мне. Один единственный раз. — Он шепчет эти слова, размышляя о чем-то, в то время как его дыхание ласкает мою обнаженную кожу. По моему телу бегут мурашки, и я начинаю чувствовать то, что не должна.
Я... не уверена, что это...
— Шшш... — резко перебивает меня он и сильнее прижимает руку к моему животу. — Хорошо подумай над тем, что ты мне ответишь и каким тоном, Кассандра!
Я сглатываю и шепчу:
— Я не могу.
— Что ты не можешь? — я схожу с ума от его голоса! Этот глубокий тембр и вибрация, когда он шепчет, пробирается мне под кожу.
— С вами... — не могу выговорить это предложение.
— Кто говорит, что я хочу переспать с тобой? Я имел в виду совместный ужин. Но мне нравится, что ты сразу подумала о горячей ночке. — Он тихо смеется, а потом добавляет. — Но возможно тебя ожидает больше, чем обычный ужин.
— Я... — у меня отвисла челюсть.
— Я иду тебе навстречу, Кассандра. Ты не должна быть такой невежливой и отклонять мое предложение.