Невеста-обманщица

Несколько недель девушка провела без сна, потому что боялась уснуть, Днем, во время уроков, она со страхом прислушивалась к тихим шагам за дверью классной комнаты. Не в силах это вынести, Нерина решила, что лучше вызвать гнев дяди Герберта, чем подвергнуться поруганию в доме маркиза.
За окном проехал еще один экипаж, на этот раз открытая «виктория». Нерина мельком увидела милое личико, украшенную розами шляпку, кружевной зонтик, тоже украшенный бутонами роз.
Нерина невольно взглянула на свое платье. В поезде оно помялось и запачкалось. Нерина была в дороге с самого рассвета и понимала, что выглядит растрепанной и неряшливой.
Полинявшее ярко-голубое платье устаревшего фасона совсем не шло ей, и Нерина знала об этом, но она всегда донашивала одежду своей кузины Элизабет. У леди Элизабет Грей были светлые волосы и голубые глаза, и ей невероятно шли небесно-голубой и розовый тона. В таких платьях Элизабет выглядела очаровательно, а Нерина — ужасно.
Кузины были приблизительно одного роста, но на этом их сходство заканчивалось. Нерина унаследовала огненно-рыжие волосы и загадочные зеленые глаза своей матери, признанной красавицы. Их сочетание да еще молочно-белая кожа заставили в свое время младшего брата графа Кардона, не имевшего ни гроша в кармане, тогда еще студента Оксфорда, убежать с рыжеволосой певицей.
Гнев и негодование семьи ни на йоту не уменьшили их счастья, но когда родители Нерины утонули, катаясь на яхте вдоль побережья Девона одиннадцать лет спустя, все сказали, что давно ожидали чего-нибудь подобного.
Нерину привезли в Роуэнфилд-Мэнор, чтобы она воспитывалась вместе со своей двоюродной сестрой Элизабет. Они были ровесницами. Но впоследствии Нерина узнала, что лорд Кардон презирал своего младшего брата, и его невыносимо раздражало любое напоминание о нем.
Возможно, он завидовал его счастью; возможно, его грызла какая-нибудь давняя обида. Нерине не суждено было узнать правду. Когда девушка подросла, она иногда подозревала, что ее мать отвергла ухаживания дяди, и, наказывая Нерину, он, возможно, мстил за то унижение, которое когда-то испытал.
Но какова бы ни была причина, с того самого момента, как она приехала в Роуэнфилд-Мэнор, ее заставляли чувствовать себя виноватой в том, что она вообще живет на белом свете. Все, что она делала, порицалось, ей почти никогда не удавалось сделать что-либо правильно. А став старше, Нерина стала подозревать, что дядя Герберт испытывает к ней какой-то нездоровый, жуткий интерес. Она старалась избегать его, а он безжалостно наказывал ее за это.
— Будьте добры, поставьте мой сундучок во дворе, — попросила Нерина возницу. — Я заберу его позже.
Поблизости никого не было, вдалеке слышались оживленные голоса, играла музыка. Нерина поспешно взбежала на третий этаж и подошла к большой спальне с низким потолком, которую она когда-то делила со своей кузиной Элизабет.
Комната была пуста, но вещи Элизабет в беспорядке лежали на кровати и на туалетном столике.
Это было совсем не похоже на Элизабет. Она не была неаккуратной, все это совершенно не в ее духе, нахмурившись, подумала Нерина.
Нерина сняла шляпку. Волосы тяжелыми локонами упали по обеим сторонам лица; казалось, они светились, словно пронизанные солнцем. Темные изогнутые ресницы обрамляли зеленые глаза, но Нерина вовсе не находила в них ничего красивого.
Умывшись, Нерина переоделась в чистое муслиновое платье кузины и почувствовала себя спокойнее и смелее.
Она решила спуститься вниз и объявить о своем приезде в присутствии гостей. Пусть дядя испытает первый шок, увидев ее при чужих людях. Может, потом ей будет легче объяснять ему причину своего возвращения.
Медленно Нерина прошла по коридору к главной лестнице. Спустившись на второй этаж, она услышала, как к центральному входу подъехал еще один экипаж, и через несколько секунд увидела, как в холл вошел какой-то мужчина. Незнакомец был высок и смугл, а когда он снял свой сверкающий цилиндр и стали видны его волосы цвета воронова крыла, Нерина подумала, что ей еще ни разу не приходилось видеть столь импозантного мужчину.
Он прошел через холл вслед за лакеем в гостиную, а затем на террасу, где ее дядя и тетя принимали гостей. Мимоходом он взглянул на Нерину, словно она невольно привлекла его внимание, и девушка поразилась, потому что и глаза, и резкая линия рта незнакомца явственно говорили, что их обладатель пылает гневом. Его взгляд, случайно упавший на Нерину, выражал негодование и презрение. Затем он высокомерно отвернулся.
Еще один человек со скверным характером, решила Нерина, почувствовав к нему такую же ненависть, как ко всем прочим представителям его пола.
Все они одинаковы, думала она, спускаясь по лестнице: среди себе подобных — лицемеры и ханжи, а их истинное лицо проявляется в отношении к беззащитным женщинам, которые виноваты лишь в том, что вынуждены сами зарабатывать себе на жизнь.
Девушка чувствовала себя слабой и беспомощной. Нет, она не была готова встретиться с дядей и тетей, которые на террасе приветствовали цвет графства.
Нерина быстро пересекла холл и открыла дверь в так называемую утреннюю гостиную. За этой комнатой, которую использовали крайне редко, располагалась оранжерея; в ее дальнем конце была дверь, что вела в сад. Никто не заметил девушку, когда она вышла из оранжереи и скрылась за кустами рододендронов, окаймлявших газоны.
Она шла по узким, заросшим травой тропинкам, пока частично не обогнула сад, оказавшись перед домом с другой стороны лужайки.
Построенный во времена правления королевы Анны, особняк из красного кирпича служил отличным фоном для гостей лорда и леди Кардон. Женщины в пышных кринолинах, похожие на перевернутые цветочные букеты, изящно прохаживались среди роз или стояли, слушая музыку. Оркестранты были одеты в гусарскую форму, украшенную золотым позументом, и играли веселые мелодии из опер.
С одной стороны сада располагался огромный шатер, а с другой играли в крикет. Какое-то время Нерина постояла, наблюдая за собравшимися из-за кустов, но затем испугалась, что ее могут увидеть, и направилась к небольшому строению, которое располагалось прямо перед ней. Этот летний домик был построен отцом лорда Кардона, который совершенно безосновательно воображал себя архитектором.
Летний домик стал навязчивой идеей старика, когда тому было почти восемьдесят. Причудливое сооружение немного напоминало японскую пагоду, но с древнегреческим фронтоном.
Этот летний домик был источником неизменной радости для Элизабет и Нерины. Когда-то они обнаружили, что после того как крышу немного опустили, образовался небольшой чердак. Он был достаточно просторным для детей, и они превратили его в свое потайное убежище.
Именно здесь девочки посвящали друг друга в свои самые сокровенные тайны, здесь хранили свои самые ценные вещи, здесь съедали лакомства, которые тайком таскали из кладовой или получали от поваров. Нерина быстро вскарабкалась по задней стене летнего домика, открыла ведущую на чердак дверь и проползла внутрь.
На чердаке было чище, чем она ожидала. К кукольной посуде, потрепанным книгам и груде пустых банок из-под варенья добавилась атласная подушка, на которую Нерина без особых размышлений и уселась, выглянув в окно.
Окно было прорублено за много лет до того, как они с Элизабет пробили дыру в мозаике из полированного дерева. Жимолость скрыла следы их преступления, а сейчас, отодвинув в сторону цветущие ветви, Нерина отлично видела весь сад.
Вдалеке она заметила тетю и дядю. Они стояли на террасе; гости проходили мимо них, а затем спускались вниз на лужайку по широким ступеням из серого камня.
Возле шатра стояла Элизабет в новом платье из розового органди и беседовала с двумя молодыми джентльменами. Даже на таком расстоянии было видно, что кузина нервничает. Ее руки в перчатках нервно сжимали ручку зонтика.
Нерина знала многих людей, гулявших по саду. Она увидела главного судью графства, напыщенного и громогласного.