Кощей. Перезагрузка

Однако там никого не оказывается. Либо мне показалось, что смешок донесся именно отсюда, либо та, кто смеялась, успела спрятаться в другом месте. Бросаю взгляд окрест и вижу лишь однообразные неохватные стволы.
– Эй! Где вы? Не бойтесь меня. Я не сделаю вам ничего плохого. Хотите яблочко?
– Хи-хи, – доносится в ответ из-за дерева, расположенного шагах в десяти.
Когда подхожу и не обнаруживаю никого и там, а смешок раздается уже дальше, в голове рождается подозрение. Оглядываюсь, пытаясь найти ель с дуплом, и подозрение усиливается. Так, я отошел всего-то на пару десятков шагов от мухомора, а от него нужная мне елка еще шагах в пяти. Где же мухомор? Его яркую шляпку должно быть видно издалека. Но не видно. Любой из окружающих стволов может скрывать от моего взгляда гриб. А с какой стороны я пришел? Снова осматриваюсь вокруг.
– Хи-хи, – звучит издевательский смешок, а когда я оборачиваюсь в его сторону, смешок раздается за спиной, затем слева, справа, снова за спиной: – Хи-хи, хи-хи, хи-хи…
– Молчать! – ору, ударив посохом о землю. – Испепелю! Сожгу к едреной фене этот гребаный дремучий лес! Будете знать, как над самим Кощеем насмехаться!
– Ой, – испуганно раздается сразу отовсюду, и смешки смолкают.
Не, а чего? Я в принципе и правда могу подпалить лес с помощью огнива. Сухих веток и опавшей хвои кругом хватает. Вот только и сам тут зажарюсь. Оно, конечно, я вроде как бессмертный, но проверять это не хочется.
Так, что-то я совсем запутался. Попробую ходить по спирали, начиная, например, вот от этой елки. Обхожу по часовой стрелке ближайший ствол, затем, расширив круг, обхожу окружающие его деревья и снова расширяю круг. Ага, вот он и мухомор нагло краснеет пятнистой шляпкой.
Фу-ух, прямо от сердца отлегло. Я, конечно, предполагал, что могу покинуть запертый в скалах райский уголок не на один день, но все же хочу иметь возможность туда вернуться.
Итак, вот мухомор. Значит, шагах в пяти должно быть дерево с дуплом. В очередной раз осматриваю окрестности и… Не понял. В нескольких метрах впереди вижу еще один мухомор. А вон там, правее, еще один. И еще… Со злостью пинаю красную шляпку, и та, врезавшись в дерево, разлетается на мелкие кусочки.
– Ну-ну, – слышится непонятно откуда.
– Встречу Лешего, набью ему морду, – обещаю, вспомнив, что лес является хозяйством блондина.
А пока продолжаю поиск, расширяя круги, хоть и понимаю, что вряд ли добьюсь положительного результата. Ну не было рядом с елкой, из которой я выбрался, столько мухоморов.
Выхожу к поваленному дереву. Взбираюсь на ствол лесного великана и располагаюсь на нем, чтобы отдохнуть, съесть яблоко и обдумать план дальнейших действий.
А какой у меня может быть план? Опыта ориентирования в лесу отродясь не имел. Определить стороны света могу разве что по солнцу, но его из-за густых ветвей не видно. Судя по мху на стволах, север находится со всех сторон. Еще ветви с южной стороны должны быть то ли длиннее, то ли толще. А еще если облизать палец, то с северной стороны ему будет холоднее…
Но даже если я и определю, где находится север, что мне это даст?
Может, забраться на самую высокую елку? С нее наверняка будут видны мои родные скалы. А как определить, какая из этих великанш самая высокая, если не видно вершин? Та, которая толще? Так они тут все в три обхвата. Может, вон та?
Оставляю котомку и шест на поваленном дереве и подхожу к самому толстому стволу. Прыжок, и я цепляюсь за нижний сук. Подтянувшись, забрасываю на него ногу, затем вторую, встаю и дотягиваюсь до следующего. Метрах в пятнадцати над землей упираюсь в густое переплетение ветвей и пытаюсь пробиться через него. В итоге за пазуху и за шиворот насыпается уйма иголок, и я понимаю, что пролезть дальше не смогу. Если и стоит попытаться это сделать, то только на отдельно стоящем дереве, ветви которого не переплетаются с ветвями соседних. А таких поблизости не наблюдается. Спускаться вниз, как и положено, оказывается труднее, нежели лезть вверх. Но вот я на земле. Съев еще одно яблоко, отправляюсь куда глаза глядят.
Не знаю, шел ли я в одном направлении или кружил по лесу, но в итоге забрел в такой бурелом, что с трудом пробирался сквозь него. Приходилось либо перелезать через поваленные стволы гигантских елей, либо пролезать под ними, то и дело рискуя порвать одежду о густо торчащие сухие сучья. Попробовал выйти из бурелома назад, но понял, что опять не знаю направления.
За все время пути мне не встретилось никакой живности, если не считать филина, которого я выгнал из дупла в самом начале. Откуда-то сверху, из-за густого полога ветвей, иногда доносилось приглушенное щебетание птиц. Внизу же была такая тишина, словно я находился в огромном помещении с бутафорским лесом. С тех пор как заблудился, не слышал даже хихиканья, не только других голосов. Вот если когда-нибудь узнаю, что это за пакость лесная насмехалась надо мной и в итоге помогла заблудиться в нескольких шагах от елки с дуплом, непременно отомщу. Еще не знаю как, но мало не покажется. Обещаю.
В конце концов окончательно выбиваюсь из сил и засыпаю на одном из поваленных стволов. Просыпаюсь от того, что мне прямо в глаза светит солнечный луч, чудом пробившийся через толщу ветвей. Судя по тому, что он падает почти вертикально, сейчас полдень.
Ощутив жажду, съедаю последнее яблоко. Однако пить все равно хочется. В надежде наткнуться на лесной ручеек, продолжаю путь.
Пробравшись через засохшую крону еще одной поваленной ели, обнаруживаю, что бурелом закончился. Лес далее не такой густой, и кое-где даже проглядываются полянки, освещенные солнечными лучами. Деревья здесь явно поменьше, хоть и по-прежнему с неохватными стволами. Кроме елей видны и лиственные, то ли осины, то ли какие-нибудь липы, я в них не разбираюсь. Отличить могу только дуб, клен и березу. Ну и акацию. Остальные для меня как китайцы, все на одно лицо.
Идти становится веселее. Теперь меня сопровождает веселый птичий щебет. Вижу взбежавшего по стволу бурундука. Обхожу огромную, почти с мой рост, муравьиную кучу. Еще бы напиться холодненькой водички и знать, куда иду, и путешествие стало бы куда приятнее. Скоро набредаю на заросли малины. По закону жанра здесь я должен встретиться с медведем, поэтому, поедая ароматные ягоды, присматриваю ближайшее дерево, на которое в случае чего сподручнее забраться. Однако вспоминаю, что медведи тоже неплохо лазают по деревьям, успокаиваюсь и продолжаю наслаждаться дарами природы без лишних заморочек. А вместо медведя я чуть не наступаю на ежика. Тот только фыркает и торопливо скрывается в кустах.
Несмотря на то что желудок до отказа набит малиной, пить продолжает хотеться. Вероятно, это капризы подсознания, заставляющего испытывать жажду только из-за невозможности ее утолить. Небо начинает темнеть, когда наконец-то слышу журчание воды. Мелькает мысль, что это происки хихикающей твари. Но нет, по дну неглубокого овражка действительно бежит веселый ручеек. Встав на четвереньки, с великим наслаждением пью кристально чистую воду. Напившись, умываюсь.
Вдруг ощущаю чье-то присутствие за спиной, и в то же время в воде отражается нависшая надо мной фигура. Делаю попытку встать, но в затылок упирается что-то острое.
– Кто таков? – слышится явно юношеский басок.
 
8
 
Умиротворяюще потрескивают дрова в костре. Им в унисон трещат на зубах косточки жирного, зажаренного на углях зайца.
Болтомир выбирает из высыпанных из моей котомки овощей самую крупную репу и, протерев ее о рукав, словно яблоко, с сочным хрустом откусывает изрядный кусок.
– Эка сладкая, – причмокивает одобрительно парень и, сыто рыгнув, спрашивает чисто для поддержания беседы: – Значит, говоришь, тебя Георгом нарекли?
– Угу, – мычу согласно, выковыривая мизинцем застрявшую в зубах зайчатину. – Для друзей просто Коша.
– Просто Коша? – переспрашивает здоровяк, хмуря брови. – Неужто ты простолюдин?