Туманы Серенгети (СИ)

— Мне нравится, как бьётся твоё сердце, — сказала я. — И мне нравится, как ты произносишь моё имя. Родел. От этого я чувствую себя красивой.
— Ты красивая. — Он сделал паузу в середине шага, как будто я сбила его с ритма. Он осторожно поднял мой подбородок и стал наблюдать за игрой золотого света на моем лице. — Ты безумно красивая.
Это были не те слова, которые я бы использовала, чтобы описать себя, но в тот момент я ему поверила. Я чувствовала себя безумно красивой, хотя на мне не было ни капли макияжа, одежда была помятой, а на ногтях не было маникюра. Я верила ему, потому что он сказал это, как простое наблюдение, которое, казалось, удивило его. Словно он только что заметил это сам.
Кровь бросилась к моим щекам, губам, дугам бровей, кончику носа — везде, где его глаза обжигали мою кожу.
— Нет, — я отвела свой взгляд. Было неправильно чувствовать себя такой живой, неправильно чувствовать этот всплеск волнения. — Мо была красивой. И веселой. И смешной. Я скучаю по ней. Так сильно.
Джек не сдвинулся с места, но казалось, как будто мы оба отступили от того, что мгновенно вспыхнуло между нами, вместо этого превращаясь в наши личные мысли, наше личное горе. Пока мы покачивались в тишине, я обнаружила, что глубоко погружаюсь в комфорт его рук. Он был таким тёплым — теплее, чем огонь.
— Это Бахати смеется? — пробормотала я, прижав щеку к его груди. Джек был высоким, самым высоким парнем, с которым я когда-либо танцевала. — Что он здесь делает?
— Я не знаю, что ты курила, Родел, но это не Бахати. Это гиена. Где-то там, — он рассмеялся.
— Мне нравится, когда ты смеешься. Я имею в виду, когда ты действительно смеешься. Это начинается здесь, — я коснулась его горла. — Но я чувствую это здесь, — я растопырила свои пальцы на его груди.
Мы оба это почувствовали — вспышку чего-то дикого и взрывоопасного, как мерцающие угли, выпрыгивающие из костра. Наши глаза встретились, и Джек потупился, каждый мускул на его сильной груди сжался в сильном напряжении. Его грудь под моей рукой была горячей, как будто все наши чувства слились там, в палящем, расплавленном беспорядке. Затем он прочистил горло и отошёл.
— Я думаю, нам лучше уложить тебя в постель, — сказал он.
Я кивнула, чувствуя, как будто находилась в зыбучих песках. Мои ноги дрожали, а сердце колотилось. Должно быть, это было из-за той трубки, потому что я стояла там вялая и опустошённая, как тушёная лапша.
Я не могла вспомнить, сама ли я дошла или Джек отнес меня назад, но помнила, как он уложил меня в постель и плотно завернул в одеяло.
— Спокойной ночи, Родел.
— Спокойной ночи, Джек, Джек, Джек, Джек.
Я слышала мягкий стук его ботинок и скрип постели. Стрекотание ночных жуков и пьяное тепло костра почти усыпили меня, когда я услышала громкий рёв.
— Это лев? — пробормотала я. Похоже, что это было за пределами нашей палатки, но я слишком устала, чтобы по-настоящему испугаться.
— Да. Но это не так близко, как кажется. Рёв льва разносится на большое расстояние.
— Они это делают?
— Что делают?
— Муфаса, — я зевнула. — Вот почему он грёбаный король джунглей.
— Муфаса?
Я повернулась к нему лицом, но сползала в глубокий туман сна.
— Не имеет значения.
Я слышала, как Джек хмыкнул в темноте.
— Ты заставляешь меня смеяться, Родел, — сказал он мягко. — Я не смеялся долгое, долгое время.
  
Глава 8
 
Когда я распахнула глаза, было ощущение, словно в них насыпали песка. Потребовалось время, чтобы сосредоточиться на балках, проходящих через потолок. У меня во рту был горький привкус, а язык, казалось, покрыт толстой шерстью. Что-то было не так.
Потом я вспомнила. Палатка. Трубка. Танцы с Джеком. Огонь. Барабаны. Его сердцебиение. Джек, Джек, Джек, Джек. Что-то ревело между нами.
Я перевернулась на бок и застонала. Я была с похмелья от того, что что-то курила.
— У тебя все в порядке? — голос Джека был хриплым и грубым.
Мы лежали в наших кроватях, лицом друг к другу.
— Я в порядке, — мой ответ вышел, как будто я вдохнула гелий. Не каждый день я просыпалась в одной комнате с большим бородатым мужчиной. Или среднего размера мужчиной. Или с кем-то, у кого может вырасти щетина за ночь.
Бледный свет играл в его волосах, придавая им мягкий голубоватый оттенок. Одна его рука была под подушкой, а другая свисала с кровати, его пальцы были достаточно близко, чтобы прикоснуться к моим. Даже сквозь все слои материала было легко разглядеть подтянутое тело Джека.
Когда вернусь домой, я собираюсь жить жизнью, которую себе пообещала. Встречаться с горячими мужчинами. Свидания. И много-много секса. Я была не настолько неопытной, когда дело касалось действий рядом с горячим мужчиной.
 — Сейчас ты дело говоришь! — слова Мо раздались у меня в голове. 
 — В самом деле? И именно сейчас ты решила появиться? Когда у меня полно непристойных мыслей? 
 — Ты мне должна. ПО-КРУПНОМУ. У тебя никогда не было интересных историй, чтобы поделиться, когда я была рядом. 
 — Ну, ничего интересного здесь прямо сейчас не происходит. 
 — Еще нет. 
 — Мо! Он потерял дочь, а я всё ещё переживаю из-за тебя. 
 — И что? Нет ничего более жизнеутверждающего, чем секс. 
 — Ты же знаешь, что меня не интересует быстрый перепих на сеновале. 
 — Нет. Ты хочешь больше. Ты всегда хотела большего. Но ты не всегда получаешь то, что хочешь. Иногда ты получаешь именно то, что тебе нужно. И, Боже мой, посмотри на него! Не говори мне, что ты не хочешь кусочек этого. 
Я вздохнула и закрыла глаза.
 — Скажи мне кое-что, Мо. Мы на самом деле говорим об этом или это плод моего воображения? 
 — Как будет угодно твоей душе. 
 — Ты абсолютно не помогаешь. 
 — В любое время, сестренка. 
Тугой узел застрял у меня в горле. «Я скучаю по тебе, Мо».
Нет ответа.
— Родел? Ты уверена, что с тобой все в порядке?
Я открыла глаза.
Джек смотрел на меня через небольшое пространство, разделяющее наши кровати.
Я кивнула и вытерла побежавшую слезинку.
— Просто один из тех моментов.
Он не отводил своих глаз от моего лица, и мне было странно комфортно при этом, когда он видел ту часть меня, которую больше никто не видел. Он был настолько знаком с потерей, что делить это с ним не казалось чем-то чуждым. В его взгляде было принятие, понимание, которое ободрило и поддерживало меня. Возможно, он нашёл то же самое во мне, потому что его лицо смягчилось — расслабилась линия губ, рот слегка приоткрылся.
Лязг чего-то снаружи разрушил этот момент.
— Я думаю, они просто принесли горячую воду, — сказал он. — Ты хочешь принять душ сейчас?
— Это было бы чудесно.
Но никто из нас не пошевелился. Мы лежали в течение нескольких мгновений, в то время как вода остывала снаружи, поднимаясь в виде облачков пара в холодное утро. Мы нашли уединенное место, где все призраки в наших разумах спали, и мы были единственными, кто проснулся.
Затем Джек моргнул, и этот момент закончился. Я наблюдала, как он принес ведра и занес их в ванную. Я пошла первой, убедившись, что оставила достаточно горячей воды для него. Опять же, может, и нет. Понадобится чертовски огромное количество воды, чтобы он смог помыться.
Я вышла из палатки, пока он мылся. Тусклое солнце только проглядывало на горизонте. Всполохи розовых облаков прощались с перламутровой луной. Охранники исчезли, поэтому я подумала, что днём здесь безопасно. Лагерь был построен на краю кратера, с широким обзором пейзажа внизу. Сохраняя приличное расстояние от края, я посмотрела вниз и увидела мозаику из цветов на травянистых равнинах. Пока я смотрела, они менялись и двигались. Потом я поняла, что они были стадами гну и зебр, пасущимися на дне кратера. Они были едва различимы с этой высоты, как блоки маленьких марширующих муравьев.