Лед

В этом и было все дело: женщина, с которой она не была знакома. Касси не знала собственную мать. Но стоило произнести всего несколько слов, и это можно будет изменить. Ее мама снова будет жить.
Глядя в его черные глаза, она начала:
— Клянешься ли ты, Медведь, солнцем и луной…
Когда с этим будет покончено, она потребует вернуть ее обратно. Ему не нужна жена, которая вышла за него против собственной воли. Она помнила это из бабулиной сказки. Он сам сказал это ее маме: «Я бы никогда не взял себе жену против ее воли». Он не откажет Касси. Она разведется с ним так же быстро, как вышла замуж.
— Морем и небом… — Она ведь сможет развестись с ним? Голос перестал ее слушаться, в ушах зашумело.
— Небом и льдом, — подсказал он.
— Небом и льдом… — сказала Касси. Ну вот почти и все. И что же, теперь она будет замужем за Королем Полярных Медведей? Взгляд ее метнулся к воротам — хрустальная решетка сияла, как тысяча звезд, пойманных в сеть, — и обратно к Медведю.
— Быть моим возлюбленным мужем до тех пор, пока твоя душа не покинет тело, — поторопил он ее.
— И ты вернешь обратно мою маму?
— Да. Если я не выполню обещания, тогда наши клятвы утратят силу.
Касси закрыла глаза. Она должна это сделать ради самой себя: четырехлетней девочки, которая от всего сердца верила, что мама ее заперта в замке троллей.
— Хорошо. Давай покончим с этим. Быть моим возлюбленным мужем до тех пор, пока твоя душа не покинет тело?
— Да, — сказал он.
Ей показалось, что она слышит звук колокольчика, но звук этот раздался не в ушах. Она слышала его изнутри, будто что-то зазвенело у нее в грудной клетке. Колени ее задрожали.
— Не бойся, — сказал он мягко. — Пока стоят эти стены, ничто здесь не причинит тебе вреда.
Она закрыла глаза и попыталась дышать ровно. Ей не хватало кислорода.
— Пойдем, — позвал он.
Касси открыла глаза: медведь удалялся по мерцающему коридору. Секунду она стояла неподвижно. Потом, обернувшись через плечо, она взглянула на мир снаружи, глубоко вздохнула и пошла за медведем.
Коридор расширился и перешел в сияющий золотом зал для банкетов. Свечи в канделябрах бросали такие яркие отсветы на грани стен, что Касси видела искры, даже когда моргала. Прозрачный потолок, высокий, как в соборе, сиял витражами. Она в изумлении огляделась. Стены и потолок украшали резные изображения птиц и зверей. Разукрашенные контрфорсы поднимались над статуями. Стол для банкетов простирался на всю длину зала; по обоим концам стояли ледяные стулья, похожие на престолы. Все это было похоже на… Она пыталась вспомнить, где еще можно встретить такую красоту, и ничего не придумала. Казалось, каждый прекрасный луч солнца, каждая изящная форма льда, которые она видела в своей жизни, собрались здесь вместе.
— Мы проделали долгий путь, — внезапно сказал медведь за ее спиной. Она вздрогнула от неожиданности и обернулась. — Ты, наверное, желаешь есть.
Когда она вновь повернулась к залу для банкетов, огромный стол, что ожидал в молчаливом великолепии, теперь ломился от еды. Фрукты падали из ледяных хрустальных ваз; от бело-голубых блюд поднимался пар. Пирамидами высились горы хлеба. Она вдохнула аромат сотни специй.
— Я не понимаю… — сказала она.
Тут не было ни официантов, ни поваров — ничего, что объясняло бы внезапное явление пиршества.
— Это еда, — ласково сказал он. — Ты ее ешь.
Будто показывая ей, как это делать, полярный медведь проглотил целую буханку хлеба. Касси потрясла головой: само действие противоречило его свирепой наружности.
— Медведи не едят хлеб, — сказала она. — Ты хищник.
— У всех есть свои недостатки.
Это что, шутка? У него есть чувство юмора. Она уставилась на него и сказала:
— Нет, это просто не может быть правдой.
Он ткнул носом стул:
— Прошу. Это твое место.
И он отступил, давая ей пройти. Ее трон. Сняв варежки и перчатки, Касси прикоснулась к изогнутым ручкам.
— Не холодно, — заметила она.
Это был ледяной замок. Либо ей должно быть холодно, либо трон должен таять. Но ей было тепло, как было тепло на станции.
— Даже ни чуточки не подтаивает.
— Не может. Во всяком случае, пока я здесь. Я не позволяю.
Она отдернула руку:
— Что ты имеешь в виду? «Не позволяешь»? Снег не спрашивает разрешения.
— Такова уж работа мунаксари, — ответил он.
— Му-на-кса-ри, — повторила она. — Похоже на слово из инугшакского.
— Да.
— Это значит «говорящий медведь»?
— Это значит «охранник», — ответил он. — Мы приглядываем за душами. У всего, даже у каждой незначительной мелочи, есть душа; когда мы умираем, то отдаем душу. Мунаксари переводят, переправляют такие души.
Касси снова уставилась на него.
— Замена молекул. Это одна из… «способностей»… слово не самое подходящее, но лучшего я не нашел… это одна из способностей, которой одарила нас природа, чтобы мы могли выполнять свою роль. На льду я использую ее, чтобы общаться со своими медведями. Здесь же она мне нужна, чтобы придавать форму моему дому, иметь еду на столе, согревать твое тело.
Касси словно вращали на центрифуге: голова у нее кружилась от мерцающего света подсвечников, аромата специй и причудливых слов медведя.
— Ты переправляешь души, — повторила она. — И другие — другие мунаксари — тоже переправляют души.
— Мы — незримый способ продолжения жизни.
— Но ученые должны были найти тебя, — возразила она. — Как это ты можешь… переправлять души… так, чтобы никто не заметил? Как тебе удается находиться в этомзамке так, чтобы тебя никто не заметил? Как ты можешь быть говорящим медведем… — Она остановилась, услышав, как задрожал ее голос.
— Люди видели нас и раньше, — ответил он. — Встречи с мунаксари вдохновляли их сочинять сказки. Ты ведь слышала об оборотнях и русалках? О Седне и Бабушке Жабе? О Хоре и Сехмет?
— Сказки — да, но ведь это не наука, — сказала Касси. — Совсем как сказка о Короле Полярных Медведей и дочери Северного Ветра.
— Ты права. Сказки не очень точны. Седна, например, появляется в них как богиня русалок, но на самом деле она — главная мунаксари Арктического океана. Она руководит всеми мунаксари в этой области, как Ветра руководят всеми мунаксари воздуха… — Он остановился. — Семья не объясняла тебе этого?
— Русалок не существует. И в волшебство я не верю.
Произнося эти слова, она уже знала, что звучат они нелепо. Она разговаривала с Медведем в его волшебном замке, что стоял в несуществующей части Арктики.
— Мы не волшебные. Мы — часть природы. Мы… механизм, благодаря которому продолжается жизнь. Все, что мы делаем — преобразуем материю, передвигаемся на высокой скорости, чувствуем приближающиеся рождения и смерти — все это является частью замысла природы. Замысла, который позволяет перемещать души от умирающих — к новорожденным.
— Я не верю в души, — сказала она со всей решимостью. — Мозг — это набор химических реакций. Сложная система нейрохимических элементов.
— Ладно, как тебе угодно, — мягко ответил он.
Ей было угодно быть дома, где ей самое место и где мир был логичен и упорядочен. Или только казался таким, потому что папа и бабуля ей лгали? Вдруг это изменилось бы, если бы она встретила маму?
Касси поела. Медведь рявкнул, и еда, к которой она не притронулась, просто растаяла: блюда потекли разноцветными лужицами и разлились по столу, застыв узорчатой скатертью. Хлеб, супы, — все исчезло, будто лопнувшие пузыри. Касси попятилась.
— Пойдем, — сказал медведь. — Ты, наверно, устала после долгой дороги. Я покажу тебе спальню. Тебе стоит отдохнуть, пока я договорюсь об освобождении твоей матери.
Она не представляла, как сможет заснуть здесь и сейчас, но все равно проследовала за медведем в глубины замка: из цветистого великолепия банкетного зала в царство синей тишины. Касси хваталась за его слова, как за спасительный якорь: договорюсь об освобождении твоей матери. Медвежьи лапы неслышно ступали по льду. Коридор сужался, света становилось все меньше, и тишь постепенно обволакивала Касси. В надвигающихся тенях силуэт медведя казался невероятно огромным. На позолоченных стенах в свете свечей танцевали изображения звериных морд. Их пустые ледяные глаза смотрели прямо на Касси. Она съеживалась под их взглядами. Все инстинкты кричали, чтобы она возвращалась обратно в свет. Темно-синий лед надвигался на нее; девушке казалось, что ее похоронили заживо. Может, именно так чувствовала себя ее мать в замке троллей? Там она упала на землю, и ее схватили тролли. Касси попыталась представить свою маму в замке, но у нее не получилось. Что за жизнь вела ее мать? И какова она сама, мама? Жаль, что она ее совсем не запомнила. Мать была бы для нее сейчас такой же незнакомой, как… как этот медведь. Внезапно мысль о том, чтобы познакомиться с ней, показалась девушке пугающей.