Мастер Лабиринта (СИ)

Там, где должен быть рот, у Фокусника то появлялась, то исчезала прорезь. Сейчас в ней мелькнул язык, облизывающий зубы.
- Думаешь, что можешь приходить сюда, требовать к себе внимания, а, маленькая тварь? Покажи татуировки. Давно я их ни с кого не срезал.
Я застыл, сердце перепугано трепыхалось в горле, в позвоночнике поселилась мелкая-мелкая дрожь.
Ни Саградов, ни Девидофф, ни даже Каладиан не вмешивались. Потому что это проверка. Я не знаю что сделать, чтобы пройти её - и что, чтобы не пройти.
- Я думаю, что это вы убили этого парня. - Медленно произнёс я. Кивнул на С-Хлыстом, который тоже приблизился. - Ты - и твой брат. Раз вы так боитесь ясновидящих.
Доктор Девидофф хмыкнула. Громко.
Тело вдруг пронзила острая боль. От пяток - до макушки. Словно с меня, как перчатку, стягивали кожу. Я задохнулся, не в состоянии даже кричать. Весь я - сплошная, выжигающая мозг, боль.
Колени подкосились, и Ян-Фокусник подхватил меня.
- Хэй, что с тобой? - Даже голос его причинял страдания - будто в уши спицей вталкивали стекловату.
Чистая белоснежная боль пульсировала в каждой клетке тела. И это он виноват.
Я двинул Фокусника кулаком в живот и, падая, утянул его на пол. Попытался ещё раз ударить... получил коленом в бедро. И рукой в подбородок. И ещё, кажется. Я не разбирал, куда он бьёт. И не разбирал, куда бью его. Боль выкручивала тело - ударов Фокусника я почти не чувствовал.
- Да разнимите вы их! - Рык Саградова.
- Фот ты и разнимай. - Доктор Девидофф. - Десять тхен - что Ян.
- Врежь ему, врежь! - Ян-с-Хлыстом приплясывал рядом, примеряясь как бы двинуть мне носком туфли в голову.
Я вцепился пальцами в лицо Яна-Фокусника и оно подалось под рукой как хорошо нагретый пластилин.
Это не иллюзия. У него действительно такое лицо. Такое... ненастоящее.
Фокусник воспользовался моим ужасом - и двинул меня коленом в солнечное сплетение. От удара в диафрагме щёлкнуло.
Я бы задохнулся, если бы дышал. Я не дышал. Грудь и горло парализовала ослепляющая белоснежная боль.
Что-то круглое подвернулось под руку. Я схватил - и двинул им Фокусника по затылку. Ещё раз, изо всей силы. Хруст. Влажный жёсткий звук. Я пробил ему череп? Я убил его?
Я действительно раскроил голову.
Но это была голова не Фокусника. Это была охрупченная обработкой мумия Алика. Неприятно-шершавая, она лопнула под моими пальцами и едко пахнущая бурая жижа выплеснулась и растеклась по лицу Яна.
По моим рукам. По моей груди, пропитывая чужую рубашку, добираясь до кожи.
Я вскрикнул - потому что вдруг смог дышать. Рванул в сторону от Фокусника, все ещё сжимая разрушенную голову. Хотел отшвырнуть - но пальцы застряли. Сдёрнул её и свободной рукой отбросил. И полз, полз, полз прочь по ковру - пока не упёрся спиной в дверь.
Хриплая ругань, от которой в иных обстоятельствах у меня бы случился культурный шок.
- ...тупфые особи! Тупфые, тестостероновые осопи! - Отшвырнула доктор Девидофф Фокусника, потянувшегося было к разбитой мумифицированной голове. - ...Мой образец! Хоть представляешь ты, бельмондо, что ты испортил! Мозг ясновидца. Здоровый мозг ясновидца!
Я не сразу понял две вещи. «Бельмондо» - это я. И мой мозг - нездоров.
- Пойдём. - Каладиан попытался меня поднять. - Пойдём, я отведу тебя в ванную. Ты в порядке?
Я грязный.
Я окончательно грязный.
Они испортили меня. Уничтожили меня. Хотелось свернуться и расплакаться. От обиды даже, не от боли. Мгновенная и острая, совершенно беспричинная боль прошла.
Каладиан вывел меня из «конференц-зала», и довёл до крохотной ванной в конце коридора. Я закрыл дверь перед его лицом.
Содрал рубашку, царапая в спешке кожу. Снял и выбросил бинты, закрывавшие ладони - нанниты уже всё вылечили.
Отвернул кран в умывальнике на холодную воду - я не заслуживаю горячей - и лихорадочно счищал коричневое мерзкое вещество, пока мои руки и грудь не стали сначала полосато розовыми, а затем - белыми от переохлаждения.
Девидофф пошутила: жижа пахла воском и краской, а не полуразложившейся органикой. Меня всё равно трясло от омерзения.
Я набросил на плечи короткое полотенце и сполз на пол под раковиной. Свернулся, надеясь, что никто-никто-никто никогда сюда не войдёт.
Если не никогда - то хотя бы пока я не перестану складывать разбившийся, как голова Алика, мир воедино.
Было так обжигающе больно потому, что мне причинили боль. Не Ян-Фокусник. Другой Ян, чьё выражение глаз и нетерпеливый трепет ноздрей я заметил. Голодный, жадный к чужому страданию. Умеющий причинять боль - так, как не умеет больше никто. Поэтому его называли С-Хлыстом.
Признав, что человек может причинить боль, лишь пожелав этого - приходилось признать и другое.
Глаза мне врут, но руки - нет. Лицо Яна-Фокусника как тесто, как гнилой расползающийся фрукт. И все почему-то считают это нормальным. Каладиан умеет чувствовать вероятности. Саградов... что-то связывает его с зелёным миром, возможно. Его безумный сын швырялся предметами, не касаясь их, и загипнотизировал меня - без слов, одним пристальным взглядом. Девидофф воспламеняет вещи и создаёт образы из огня.
Лиана... я так хорошо себя чувствовал, когда она коснулась меня рукой без перчатки. С ней и прежде всегда было хорошо рядом, но это другое. Это как сладость, и свет, и дом. Может быть, как наркотик. И она на поводке наркотического счастья увела моего брата.
Есть ненормальные люди которые так умеют. И они считают меня одним из «своих». Пока что.
Это хорошо.
- Хорошо. - Прошептал я, прижимая пальцы к глазам.
Если бы они поняли, что ошибаются, то... что? Убьют меня? Да, наверное. Ведь Яны правы.
Я обязан сообщить отцу.
Пусть он и Экосфера, и магистрат разбираются с Саградовы и его маленькой тайной корпорацией. Или только отцу сказать? Если он получит перевес, используя этих людей, может быть, от меня отстанет?
Нужно выбираться отсюда. И нужно, чтобы они продолжали думать, что я вижу прошлое, будущее и ещё боги знает что.
- Вы что-то говорили? - Приоткрыл дверь Каладиан. Ну вот, я - «вы». Потому, что Лирнов. Надо было запереть на задвижку.
Я встал, зеленоглазый отвёл взгляд. Деликатно, но небыстро:
- Я принёс чистую одежду.
- Спасибо.
Каладиан пристроил стопку вещей на полку, но вместо того, чтобы уйти, ждал.
На этот раз оказалось, что голубая рубашка - мне по размеру, как и брюки из синей шерсти, как и новые тёплые ботинки. Когда я оделся, Каладиан протянул мне тонкое чёрное пальто, которое держал переброшенным через руку.
- Откуда всё это?
- Служба доставки. Дмитрий заказал.
- Мне было комфортнее, когда ты меня на «ты» называл. И будет приятно, если будешь вновь.
- Не думаю, что это уместно.
- Не думаю, что уместно всё, что сегодня случилось. - Я присел на табурет в углу, обуваясь.
Нужно всё проанализировать. Но более, чем спокойствие и информация, нужны доказательства. Отец не поверит на слово.
Зашнуровав правый ботинок, я решился спросить:
- Что ты об этом думаешь? Убийство, и всё такое. Саградов сказал, что это не первое. Что не так с «ясновидящими»? Почему вы их находите мёртвыми?
- Четвёртое. - Игорь скрестил руки на груди. - Я не знаю. Первый и последний ясновидящий, с которым я общался до вас... до тебя - бывший руководитель Организации. Тот, которого сменил Саградов. Один из парней сошёл с ума и наложил на себя руки. Ещё два - несчастные случаи. Теперь вот - насильственная смерть. Каладиан провёл ладонью по виску, пропуская волосы сквозь пальцы, и дёрнул себя за короткую прядь.
- Я опять опоздал его найти. Знал, кто он - но все откладывал личную встречу, мне нужно было подготовиться, всё учесть.
И там, в коридоре, он решил, что я - Алик. Шлюха с моим именем.
Рискнул бы Каладиан, чтобы спасти меня, если бы знал, что я нормальный?
- Так что ты об этом думаешь?
- Думаю, что вам... Нам стоит этим заняться, как и сказал Дмитрий. Алик не просто так выдавал себя - за вас. Он видел будущее. Он знал, что идёт к смерти.