Осенняя красавица (ЛП)

— Это и есть ответ на мой вопрос? — я принимаю чашку в руки и вдыхаю запах трав. Я не распознаю ни одну из них.
— Ты задаешь вопрос, ответ на который уже сама знаешь, — прямо отвечает Лета. — Неужели это единственное, что ты хотела у меня спросить?
— Нет, конечно, — говорю я, задумываясь. — Я хочу узнать, как одолеть проклятие. Как освободить чудовище.
— Ответ на этот вопрос содержится вот там, — говорит она мне, указывая на чашку.
Я заглядываю внутрь чашки, но не понимаю, должна ли я что-то прочитать в этих листьях, задать ей вопрос, или еще что-то. Может, это волшебное зелье? Мне следует его выпить? Я изучаю чашку и бесстрастное лицо Леты.
Пожалуй, пришло время рискнуть. Я подношу чашку к губам и делаю глоток, после чего ставлю ее на стол и выжидательно смотрю на знахарку.
Кажется, она пришла в восторг, ее тусклые глаза прямо-таки сверкают.
Подперев одной рукой подбородок, она говорит:
— Что заставило тебя решиться сделать это?
— Отпить отсюда? — я рассматриваю чашку, а потом ее заинтересованное лицо. — Я подумала, что это может быть волшебным зельем. Я пришла к вам за помощью, поэтому надеялась, что это и есть помощь, — хотя, я не чувствую в себе никаких перемен. — Мне отпить еще глоток?
— Не обязательно. Хватит и одного.
— А что это?
— Чай, — она улыбается. — Волшебство заключается в твоей ответной реакции. Ты решила рискнуть, не зная возможной опасности. С чего бы это?
— Потому что… — на мгновение я задумываюсь. — Потому что здесь я не умру. Если я умру, это не принесет никакой пользы.
— Вот именно. Ты использовала ум, несмотря на то, что это казалось странным выбором. Ты дала разуму направлять себя, — ее глаза блестят. — Ну а теперь еще раз задай свой вопрос.
— Так как мне разрушить это проклятие? — спрашиваю я ее. — Если меня выберут невестой, как мне разрушить проклятие, чтобы я могла спасти чудовище?
— А ты знаешь, что ты первая, которая когда-либо спрашивала меня об этом, — женщина достает свой травяной мешочек, немного ссыпает в чашку, после чего добавляет воду и снова размешивает. На этот раз она маленькими глотками потягивает свой собственный чай. — Обычно, когда меня спрашивают про проклятие, меня спрашивают, как оно воздействует на них. Им совершенно нет дела до чудовища, они беспокоятся лишь о себе самих. Когда они заявляются, то спрашивают, будут ли они теми, кого выберут. Они не спрашивают, как помочь другому. Довольно забавное явление, не правда ли?
— Трудно беспокоиться о чудовище, когда не знаешь, как он выглядит, и никогда не встречалась с ним, — говорю я. — Мне это понятно.
— Ааа, но ты уже видела его, разве нет?
Мои глаза широко раскрываются.
— В моих снах…, а откуда вы узнали?
— Потому что ты не боишься, — загадочно отвечает Лета. — Ты не заливаешься слезами, оплакивая свою судьбу. Глаза у тебя распахнуты от любопытства, и спрашиваешь ты, как снять проклятие, а не то, что это может означать для тебя, — ее губы растягиваются в улыбку. — Тебе хочется узнать живого мужчину, который скрывается за проклятием.
Я чувствую, что у меня начинают гореть щеки, поскольку мысли мои снова возвращаются ко снам.
— Это так плохо?
— Вообще-то, нет. Это очень, очень хорошо, — она делает еще один глоток чая. — У меня есть ответы, которые ты ищешь.
— Есть?
Знахарка кивает головой.
— А ты готова выслушать? И, что более важно, готова ты послушаться и сделать так, как тебе велено? Существует способ, как снять проклятие, но это будет нелегко.
— Откуда вам это известно?
Сузив глаза, она смотрит на меня.
— Думаешь, он единственный, кто пострадал от этого проклятия?
Ооо. Мои руки сжимают чашку.
— Скажите, Лета, что я должна сделать. Мне важно знать. Я хочу узнать больше.
Она наклоняется вперед.
— Ты должна выполнить все в точности, как я скажу. Как я уже сказала, это будет нелегко. Тебе будет страшно. Ты не захочешь делать то, что я сказала. Но это все равно, что чашка в твоих руках. Слушай голос своего сердца, а не разума, и узнаешь, в чем заключается истина.
Это… мало о чем мне говорит.
— Продолжайте.
— Проклятие весьма конкретное. С того момента, как тебя выбирают и ты заходишь в лес, ты ни разу не должна смотреть на его проклятие.
Я хмурюсь, не совсем понимая, о чем она говорит.
— Что вы имеете в виду?
— Ты пойдешь через проклятый лес. Листья будут хрустеть у тебя под ногами, в то время как ты будешь идти по тропинке, а на деревьях будут петь птицы. Пока будешь оставаться на тропинке, будешь в безопасности. Чудовище встретит тебя. Он от тебя кое-что потребует. Он попросит тебя взглянуть на него, — она делает глоток чая. — Но ты все время должна быть с завязанными глазами.
— С завязанными глазами? — повторяю я эхом.
Лета кивает головой.
— У тебя будет соблазн взглянуть на нечто удивительное, что он будет показывать тебе. Тебе захочется увидеть замок. Тебе захочется увидеть его лицо. Тебе захочется познать истинный характер чудовища, — Лета ставит чашку на стол и складывает руки на коленях, выражение ее лица серьезное. — Но тебе нельзя. Что бы он ни просил от тебя, ты не должна смотреть на него.
Я с трудом глотаю. Чувствую, как на меня обрушивается чувство разочарования. Даже после всего этого я так и не увижу его лицо? Я так и не узнаю, как он выглядит?
— Как мне снять это проклятие?
— Три ночи спустя, если взглянешь на него, проклятие будет снято.
— Вот так просто? В самом деле?
Лета посмеивается над моим вопросом.
— Ах, моя дорогая, милая Уиллоу. Все вот так просто и так тяжело.
Глава 2
Уиллоу
Дни проходят в торопливой работе. До наступления Праздника Урожая я помогаю родителям на ферме, делая все, что в моих силах. Меня здесь не будет, чтобы помочь им… после него. Либо я сниму проклятие, как сказала Лета, либо я закончу, как еще одна исчезнувшая девушка, о которой никто и никогда больше ничего не услышит.
Я снова и снова обдумываю то, что поведала мне Лета. Вечером, когда я должна была бы отдыхать, читая книжку или вышивая, я шью повязки для глаз. Не просто какие-то там повязки для глаз, а у которых дополнительные защитные слои ткани, чтобы я и мельком не разглядела чудовище. Повязки для глаз с дополнительными завязками, чтобы они не соскальзывали. Повязки для глаз, соответствующие только мне. Повязку для глаз, предназначенную носить исключительно в дневное время, и повязку для глаз, достаточно комфортную, чтобы в ней спать.
Мои родители и не замечают этого. Они слишком поглощены скорбью о моей неминуемой смерти. Я стараюсь не дать их горю сломить меня. Хотела бы я сказать им, что намерена окончательно разобраться с проклятием, но… а что, если мне это не удастся? Поэтому я ничего не рассказываю. Я обнимаю их и говорю, как сильно люблю, и делаю все возможное, чтобы облегчить им жизнь, прежде чем их покину.
Ночами сны у меня совершенно бессодержательные… до последней ночи, прямо перед Праздником Урожая.
В эту ночь мне снова сниться чудовище.
Я брожу по лесу, точно так же, как и во время своего предыдущего сна. Свежий ветер посылает легкий озноб, листья хрустят под моими ногами. Тем не менее, я ничего не вижу. У меня завязаны глаза, именно так, как Лета велела мне сделать. И хотя у меня глаза полностью закрыты, я все же чувствую кого-то рядом. Кого-то… выжидающего.
— Я знаю, что ты тут, — говорю я тихо.
— Что ты тут делаешь? — требовательно рычит он. — Что ты делаешь на моем пути? В моем лесу?
— Я пришла, чтобы выйти за тебя замуж, — говорю я ему. — Чтобы разрушить проклятие.
Он взрывается смехом, таким глубоким, хриплым и практически нечеловеческим. Я слышу звук шагов, когда он приближается, и тут к моей спине прижимается крупное тело. Когтистая лапа охватывает меня вокруг шеи. Он не сжимает, просто держит ее там.