Йормунганд (СИ)
Обед подали на широких серебряных блюдах, какие подавали Эдегору по праздникам. Валонхейм наслаждался походом, либо постарался любым способом скрасить его для себя. Властным движением руки Валонхейм отослал слуг.
— Садись, — сказал он Йормунганду. — Уверен, у тебя есть пара занимательных историй для меня.
Йормунганд не стал спорить. Он все еще надеялся вернуться к Эдегору как можно скорее.
Полчаса спустя колдун все так же сидел перед Валонхеймом и едва смог притронуться к пище.
Валонхейм макал хлеб в молоко и буравил Йормунганда взглядом.
— Я не виноват, что так вышло, — в десятый раз повторил Йормунганд. Несмотря на голод, кусок не лез в горло. — Я не мог их спасти. Я же, выдру за ногу, не всемогущ!
— Судьба отряда на твоей совести, — сказал Валонхейм. — Потеря Гарриетта никого не обрадует. Особенно отца.
— Я знаю это, и скорблю о нем. О Гарриетте, он же, — Йормунганд сглотнул, — был моим другом.
— Что Ингви? — сменил тему Валонхейм, поняв, что большего от Йормунганда уже не добиться.
— Хранит нейтралитет.
— Действительно? Его отец давний союзник и наследник Альфедра.
Йормунганд вздохнул.
— По личным причинам.
Валонхейм молчал, ожидая продолжения.
— Он все-таки мой сводный брат, — сказал Йормунганд. — Моя мать вышла за его отца, и они все еще вместе.
Он не стал добавлять о трудностях, которые переживал их брак. Его мать… Стоило увидеть ее образ в драконьем образе и тоска снова сжала сердце. Он так надеялся на ее счастье, что уж она-то живет полной жизнью, как и сестра, и Фенрир. Мелькнула даже мысль бросить все и вернуться в холодные северные земли, вновь ступить на мощеные дороги Ирмунсуля.
— Йормунганд!
— Что? Да-да, я слушаю.
Валонхейм смерил его взглядом.
— Что будешь делать? — спросил он чуть мягче.
— Что обычно делают волшебники? — Йормунганд улыбнулся. — Лечить, утешать, пророчить победу.
— А мы победим? — спросил Валонхейм.
Йормунганд сунул руку в потайной карман. Несмотря на все злоключения, руны так и остались при нем. Валонхейм привстал в ожидании.
— Пустая? — спросил он.
— Имей мужество принять все, что уготовано судьбой, сказал Йормунганд, глядя на костяшку.
— Руны, — проворчал Валонхейм. — Может, все-таки, барашка заколоть?
— Разве на жаркое.
— Мы редко разговаривали с тобой раньше. Прости, если я чем-то досаждал тебе. Я забываю, что по происхождению мы равны, пусть при дворе Эдегора…
— Мы не равны, — сказал Йормунганд, все еще вертя в пальцах пустую костяшку. — Я сын Ангаборды и Лодура, соединившихся законным браком, наследник Ирмунсуля… в изгнании. Не ровняй нас, бастард.
— Я бы мог убить тебя за такое слова, Йормун, — произнес Валонхейм ровным голосом.
— Я бы не хотел, чтобы между нами было недопонимание, — сказал Йормунганд. Он наконец убрал костяшку в карман.
— Еще часа не прошло, как ты мялся и страдал передо мной, — сказал Валонхейм. — Что произошло?
Йормунганд закусил губу.
— Я вроде как будущее увидел, — сказал он.
— Вроде как? — прищурился Валонхейм.
— Ага.
— И что же ты разглядел там, что тебя воодушевило?
— Валонхейм, я принесу победу твоему маленькому походу и вернусь ко двору Эдегора. И ты станешь моим поручителем вместо Гарриетта, если не хочешь потерять больше, чем уже потерял. Вот что я увидел в будущем… А еще мне не нравится, когда меня принимают за бастарда. Я не бастард. Даже если ты считаешь иначе.
— Я наступил на твою мозоль, — улыбнулся Валонхейм. — Надо же, а я думал, что у тебя нет больных мест.
Высокий худой мужчина вышел навстречу едва занимающемуся утру. Дождь накануне залил дороги, превратив их в непроходимое месиво. Посреди лагеря красовалась лужа, в глади ее отражалось голубеющее небо. Мужчина поежился под шерстным синем плащом. Отросшие темно-рыжие волосы падали на уродливый шрам на левой стороне лица, прикрывая пустую глазницу.
Йормунганд посмотрел в небо. Ясно. Уже к полудню дороги высохнут. Валонхейм с основными силами отступили, оставив Йормунганда с небольшим отрядом. Йорд сметет их не заметив. Оставшиеся воины смотрели на Йормунганда со смесью страха и надежды. В основном старики, но и несколько молодых лиц. Одно показалось даже знакомым.
— Вы не помните меня, господин? — будто в ответ на мысли Йормунганда, спросил его совсем юный, все лицо в конопушках, юноша. Глаза блестели из-под великоватого шлема, а зубы все еще белые ровные и в полном комплекте. Не то что у старых солдат, что теряли их от дурной еды и многочисленных драк. — Я Магнар.
— Не помню, — честно сказал Йормунганд.
— Ну как же, господин Гримнир, — мальчишка, похоже. озадачился. — Вы останавливались у нас ненадолго, тогда. когда отец князя Ангмара еще преставился, говорят, с вашей помощью.
— А, — Йормунганд все же не вспомнил его, но на всякий случай сделал вид, что что-то припоминает.
— Мы вот с матерью перебрались, да с братиком. В том городе жизни совсем не стало. да и вдруг вспомнят про приговор и казнят, всякое бывает, — Магнар разразился целым потоком сведений про людей, которых Йормунганд не знал, либо не помнил. мальчишка улыбался, будто встретил давнего друга. Йормунганд же терпеливо кивал и рассеяно оглядывался по сторонам, будто первый раз видел и деревья, и глубокие лужи, голубеющие от отражающегося в них неба, и само небо, что обещало долгий жаркий день.
Магнар продолжал говорить, даже когда Йормунганд начал неспешный обход лагеря. Колдун подобрал длинную палку, вроде посоха и волочил ее за собой.
— Вам только бороды подлиннее не хватает, — заметил Магнар, — и были бы вылитый волшебник с картинки.
Йормунганд снисходительно улыбнулся. Кончиком посоха он водил по влажной земле, рунические заклинания тут же наполнялись водой. Для Йормунганда они выглядели как тончайшая золотая вышивка на буром песке.
— Трапезничать время, — робко напомнил притихший Магнар. — А что вы делаете. господин?
— Накладываю заклинания на лагерь, чтобы враг лишился присутствия духа, чтобы ему пришлось задержаться здесь, пока не подойдут основные силы и не сокрушат их, испуганных и плачущих от страха.
— Страха? — Магнар оживился. — Вы наведете на войско неприятеля морок?