Мост через прошлое
— А Верка?
— Верка держалась молодцом. Ни разу не прокололась, волю эмоциям не дала. В общем, не нашли следователи ничего. Так дело и замяли.
— Так куда же эта баба делась?
— Понятия не имею. Насколько я знаю Верку, она могла и сама ей денег дать и куда подальше отправить. Факт в том, что по прошествии нескольких месяцев она заставила Митю официально признать отцовство. Девочка теперь у них живет.
— Вот тебе и Снежная королева! — присвистнула Дина. — А я-то думала, она после родов так раздалась.
— Да нет, Динка, — погрустнела Варичева. — Все гораздо хуже. Верка в больнице целый месяц лежала. В психушке. Транквилизаторами ее там накачали. Обмен веществ нарушен.
— Господи, Юлька, ужас какой…
— Знаешь, она ведь поседела вся. Волосы теперь красит.
Дина бросила короткий взгляд в сторону Верки. Та сидела в углу Галкиного дивана, равнодушная, отрешенно поглядывая на веселящихся одноклассников. Мити по-прежнему возле нее не было. Верка заметила, что Дина пристально изучает ее, и нервным движением поправила платочек на шее. При этом рукав кремовой блузки пополз вверх и обнажил запястье. Несколько изящных золотых браслетов съехали к локтю. Одного цепкого взгляда Дине оказалось достаточно.
— Что у нее с руками?
Усилием воли Дина заставила себе посмотреть прямо на Юльку.
— А ты не догадываешься? Вены резала. В реанимации откачивали.
— Зачем? — прошептала Дина.
— Когда про Митькины измены узнала, пережить не могла. Он же такой парень, простой, как три копейки. По командировкам много ездил. Все, кроме Верки, знали, что у него в каждом городе по жене. Просто одна настырная оказалась, про ребенка ему сообщила.
— Что ж он так? Вроде такая любовь была…
— Не может по-другому. Ему стыдно, он мучается, но… Темперамент, наверное, необузданный. Даже Соломатина, видишь, не смогла возле себя удержать.
— Как же они теперь живут?
— А Бог их знает. Верка на работе днюет и ночует. Кстати, Митина мама с внучкой сидит. Верку она уважает — слов нет. Ну согласись, не каждая бы так смогла.
— Это точно. Я бы на ее месте плюнула на девчонку.
— Вот видишь. А Верка Митю любит. Потому и девчонке пропасть не дала. Митя-то дочкой не особо интересуется. Верка ее балует, все покупает. Причем на свои деньги.
— Юль, ты просто триллер мне какой-то рассказываешь. Слушай, ты не куришь?
— Нет.
— Ну пойдем, со мной на лестнице постоишь. Что-то мне от всего этого нехорошо стало. Надо стресс сигареткой потушить. Заодно насчет работы переговорим. Честно говоря, я дома засиделась, пора уже куда-то пристраиваться.
Юлька кивнула и двинулась в прихожую. Ошалевшая от обилия информации, Дина последовала за ней.
Плавно раскрылась дверь на лестничную клетку. Грязноватые обшарпанные стены были испещрены надписями. Тонкая белая трубка электрического светильника на потолке то и дело потрескивала, распространяя вокруг неровный свет. Дина огляделась в поисках чего-нибудь, отдаленно напоминающего пепельницу, и внизу, в полумраке, у окна, что помещалось между двумя лестничными пролетами, увидела Митю.
Время до неузнаваемости изменило двух женщин, которые любили его, но совершенно не коснулось самого Мити. Высокий, худощавый, та же стрижка, что и девять лет назад — косая темная челка падала на лоб, когда Митя наклонялся. Выпрямляясь, он отбрасывал прямые волосы назад, пробегая по ним длинными тонкими пальцами, такими сильными, такими трепетными, Дина все это прекрасно помнила…
Митя бросил на Дину быстрый удивленный взгляд исподлобья и поднял голову навстречу девочке из своего прошлого. Дина заметила, что он аккуратно выбрит, а джинсовая рубашка в клетку расстегнута на груди. Митя всегда любил джинсу. В тонких пальцах мелькнула небольшая щегольская трубка. Запах хорошего дорогого одеколона смешивался с пьянящим ароматом «Амфоры». Митя улыбнулся той самой прежней улыбкой, от которой у Дины тут же вновь закружилась голова, подогнулись колени, задрожали ресницы…
— Здравствуй, Дина.
Она остановилась на верхней ступеньке, смяла сигарету кончиками пальцев, стараясь унять волнение и предстать перед своим возлюбленным иной, новой, недоступной. Она знала, как надеть маску Снежной королевы, она тоже научилась улыбаться старым знакомым, которые ничего для нее не значат, отстраненной загадочной улыбкой. Главное, чтобы глаза не выдавали чувств, смотрели спокойно и равнодушно.
— Здравствуй, Митя.
— Эй, Варичева! — послышался от дверей Галкин голос. — Ты, по-моему, говорила, что торт принесла?
Юлька на минуту застыла на месте. Она принесла вино, но его уже выпили. Про торт она ничего не знала. Однако бросив беглый взгляд на Митю с Диной, Юлька поняла, что сейчас ей нужно под любым предлогом убраться с лестничной клетки.
— Ах да! — преувеличенно любезно принялась тараторить Юлька. — Совсем забыла! Пойдем, Галка, я тебе помогу, все равно я не курю, делать мне здесь нечего. Про работу, Дин, позже переговорим…
Дина с Митей остались одни в полумраке лестничной клетки. Сероватые клубы табачного дыма тихо поднимались к потолку. Дина молчала, смотрела, не отрываясь, в Митино лицо, все такое же юное, свежее, красивое, как девять лет назад.
Нельзя так долго затягивать паузу.
— Как живешь, Митя? Ты за себя сегодня тост не поднимал.
— Динка, до чего же ты изменилась…
Он выпрямился, вытряхнул табак, спрятал трубку в нагрудный карман рубашки. В его глазах светилось неприкрытое восхищение, и вместе с тем — признание своей вины, мольба о прощении, искреннее раскаяние…
— Серьезно?
Надо призвать на помощь свое чувство юмора.
— Постарела, подурнела?
— Динка, ты самая красивая женщина на свете.
— Неужели?
Зло получилось, язвительно. Но ничего, она имеет на это право.
— Честное слово. Ты удивительно красивая.
Сколько она мечтала, чтобы тогда, в юности, он говорил с ней так. Сколько сил положила на то, чтобы заслужить сегодняшний вечер. Сколько пережила с Сергеем, сколько ждала Митиного возвращения… И теперь надо доиграть роль до конца, не броситься ему на шею, не прижаться мокрой от слез щекой к его клетчатой рубашке, не проболтаться о том, что девять лет, долгие девять лет, она так любит, так любит его…
— Спасибо за комплимент.
— Я слышал, ты работу ищешь? А в какой области?
— Известно в какой, по специальности. Я окончила юридический.
— Я рад, что у тебя все сложилось хорошо.
— Взаимно. Я так понимаю, у тебя тоже все отлично.
Словно тень пробежала по его лицу. Митя всегда отличался сдержанностью. Он ни за что не расскажет, что творится у него дома, он же не знает, что Юлька уже успела ввести Дину в курс дела.
— «Отлично» — слабо сказано. Разве Варичева не поставила тебя в известность?
Дина молчала. Митя и прежде умел читать ее мысли и понимать с полуслова. Что ей было делать? Заложить Юльку? Притвориться, что она пребывает в неведении? Ни то, ни другое. Из двух зол выбирают третье. И Дина равнодушно пожала плечами, сохраняя на лице загадочную улыбку Джоконды.
— Вижу, ты все знаешь. Я получил по полной программе. И, должен признать, справедливо.
— Не расстраивайся, все образуется. Ты все правильно сделал. Женился на любимой. Остальное — ерунда.
— Нет, Динка. Я дурак и всегда дураком был. На чужом несчастье счастья не построишь, это я теперь точно знаю. А кроме того… Тебе уже донесли, почему мы с Веркой расписались?
— Полагаю, ты предложение ей сделал. С букетом роз, стоя на коленях. Как самой лучшей, любимой и красивой.
— Я понимаю твой сарказм. — Митя снова вытащил трубку и стал набивать ее душистым табаком. — Ты имеешь право мне говорить все это. Я поступил подло. Поверь, я все эти годы мучился от этого.
— Вот как? Ты ни разу не позвонил, не попытался разыскать меня…
— Да, честно говоря, не попытался. Думал, все забудется, само собой уляжется.
— Улеглось?
— Нет. Прости, если сможешь.