Боги не играют по правилам (СИ)

Впереди - неизвестность. Что будет там, в реальности богов? Как они примут меня? Впрочем, я знаю: как равного. А если нет, то я заставлю их. Как заставил всех в карантине. Они теперь - пыль, а я иду дальше.
  
Где-то за пределами мира
 
Анька взвизгнула, захлопала в ладоши и хотела уже броситься ко мне на шею, но вовремя спохватилась: не стоит трогать человека в шлеме виртуальной реальности, особенно в таком.
- Ты чего там? - крикнул мой папа с кухни.
Худенькая, с короткими каштановыми волосами и карими глазами Анька запрыгнула обратно на стул и подобрала под себя ноги. На ней был синий халатик с цветущей сакурой.
- Виталий Борисович, Сашка прошел на следующий уровень!
- Ни свет ни заря, а они уже в свои игры, - пробурчала мама Ульяна Исааковна, шлепая в ванную.
- Да не ворчи ты, - вступился за нас отец, - сегодня же суббота, пусть молодежь повеселится.
- Пущай на субботник идут, - проворчала бабуля Октябрина Владленовна, пнув Стельку, путающуюся под ногами и тарахтевшую как трактор. - Нечего на диванах разлеживаться. Горшок на голову натянут и сидят. Эко вздумали. Вот мы в молодости...
Дальше было не разобрать: она скрылась на кухне. Анька махнула рукой и тихонько затворила дверь. Да, так мы и жили. Почти коммунальная квартира: папа, мама, бабка, я с подругой Анькой, да кошка Стелька, дворовой расцветки. Что поделать, суровые будни Мухосранска. Анька, конечно, не всегда ночевала, мы ведь только встречались, но она была членом семьи - мы вместе уже пять лет, аж с девятого класса. Да еще когда я в армии сапоги топтал, она уже была родной для моих стариков. Мы уже и пожениться думали, да все как-то откладывали. Ну, не в нашей же коммуналке потом жить.
В комнату вошел папа. У него был огромный волосатый живот, помятое подушкой лицо, бородавка на мясистом носу и прыщ на щеке. В руках он держал бутылку пива и сковороду со скворчащей яичницей. В глазах сверкали огни пятничного вечера.
- Дай-ка я посмотрю, чем вы тут занимаетесь, - проговорил он и плюхнулся в кресло. - Что это у тебя на голове, Сань?
Обычно нас не тревожат, и мы с Анькой живем своей жизнью, пересекаясь со стариками только на кухне. И именно сегодня, когда я получил долгожданную посылку, папа решил спрятаться от мамы и спокойно попить утром пивка. А как у нас часто бывает, где собираются трое - туда приходят остальные.
В комнату вошла мама с тарелкой хлопьев в молоке и уселась на диван. На голове у нее была копна выжженных химией светлых волос, сквозь которые пробивались отросшие черные корни. Щеки покрывал нездоровый румянец - следы вчерашних посиделок у старой подружки Аллы. Мама вздохнула и покачала головой, глядя на меня. А я, естественно, сидел в VR-шлеме, как истукан. На мониторе светился экран загрузки - красный портал в поле и надпись: «Боги не играют по правилам».
- Это новый шлем виртуальной реальности, - пояснила Анька, - помните, мы вам рассказывали...
- Помним-помним, - отмахнулся папа, - все уши прожужжали с этим шлемом.
- Ну, и чего мы тут собрались? - спросила Ульяна Исааковна. - Смотреть на заставку?
- Это загрузочный экран, - ответила Анька. - Сашка перешел на следующий уровень, надо немного подождать.
- Интересно, - сказал Виталий Борисович, жадно отхлебнув из бутылки.
- А ты уже с утра закладываешь за воротник?..
- Да не начинай ты.
Виталий Борисович обиженно отвернулся. Как говорится: вот и поговорили. Молчание затянулось. Анька поежилась на стуле от неловкости. Она обычно не встревала в споры и вела себя как мышка, но сейчас ее просто распирала радость за меня. И она не выдержала.
- По всему миру было разослано двадцать пять тысяч шлемов виртуальной реальности, - затараторила она. - Это совершенно новая разработка, где воспринимаемый мир не отличается от реальности: человек впадает в некое подобие транса, где игровая вселенная дополняется мозгом до полного соответствия нашему миру. Так написано в инструкции. Память теряется, и, кажется, что человек заново родился, но при этом сохраняется моторная память и речь. Это будущее игровой индустрии - полное погружение. Сегодня утром началась Игра - все прошли карантин, где бились с ботами, и сейчас встретятся в поединке друг с другом. Миллионы людей следят за игроками. Если все пройдет благополучно, то...
- Саш... - позвала Ульяна Исааковна с опаской.
- Не трогайте его, - перебила Анька, - он ничего не слышит. И тут написано, что это опасно.
- Мне это не нравится, - сказала мама.
- Не боись, - махнул рукой Виталий Борисович, - все будет хорошо.
- Ты пива выпил, и тебе уже хорошо...
- Не волнуйтесь, - перебила Анька, - Сашка выйдет, когда закончится игра. Это так интересно! Представьте только, время для него идет как во сне - ему кажется, что он проживет целую жизнь! А на самом деле пройдет всего несколько часов.
- Ничего себе у вас игры, - сказала Ульяна Исааковна.
Ну, и как же без бабушки? Октябрина Владленовна зашла в комнату. Она привычно поджала тонкие синие губы и осмотрелась в поисках места. Сесть можно было на диван или на табурет. Но... ей должны были уступить место. Виталий Борисович пробурчал что-то с набитым яичницей ртом и пересел на диван. Октябрина Владленовна тут же заняла его место. Последней вошла Стелька и не долго думая примостилась у Аньки в ногах.
 И тут как назло загрузилась игра. Появился Сашка.
- Срань господня! - проскрипела бабуля. - Автор этого явно страдает какими-то извращениями.
  
Боги, вы ли это?
 
Я очнулся в сырой придорожной канаве. Вскочил, что ошпаренный, и огляделся. Позади шумел лес. Через дорогу, разбитую телегами и лошадьми, зеленел луг. Там мирно паслись овечки. На холме крутилась мельница. Неплохо, но на райские кущи не похоже. Где боги? Вот он я, встречайте.
- Мать-перемать! - женщина в грязном крестьянском платье взвизгнула. - Глянь, Фройль, что за чудо вылезло из канавы.
- Дура ты, Элли. Это гость нашего барона, - сказала вторая и положила на дорогу мешок.
Я развернулся к ним и предстал во всей красе: высокий, сильный, голый.
- Ого! - в один голос воскликнули женщины, и опустили глаза намного ниже середины моего тела.
С минуту мы рассматривали друг друга. Женщины в основном смотрели в одно место, а я изучал их намного тщательней. Это были неказистые простолюдинки с мужскими натруженными руками в полинялых платка и грубых штопаных платьях. Как-то по-другому я представлял богов: красивые, высокие, сильные - как я, в общем.
В мешке хрюкнул поросенок. Женщины отлипли от моего тела.
- Ты, это, прикрылся бы что ли, - сказала Фройль.
Я осмотрел себя. Что им не нравится? Белый шрам на месте раны или коготь Синеглазого на большом пальце правой руки? Я сделал его себе на память, и как оружие он ничего - острый загнутый серп.
Я хотел сказать им, что этот шрам я получил в бою, но вдруг ощутил в горле такую жажду, что позабыл обо всем на свете. Рядом была лужа, и я не думая ни о чем упал на колени и стал жадно пить. О! Какое же это блаженство! Словами не передать. Я вылакал наверно половину и остановился только когда стал засасывать жирную грязь.
- Точно дружок нашего барона, - сказала Элли.
- Господин, может вам воды дать? - Фройль достала бурдюк из мешка.
Я отрыгнул, вытер кулаком рот и сказал:
- Благодарю, я уже напился.
Из-за поворота показалась телега. Возница - толстячек с бородкой в потертом кафтане и сапогах с загнутыми носами - спрыгнул на дорогу и, не обращая внимания на грязь и лужи, побежал к нам. В руках он нес какой-то сверток.
- Что встали! Идите своей дорогой! - закричал он на крестьянок.