Нам покорилось море звёзд. Том 1 (СИ)
- Ты был на Нимее?
Леон прищурился.
- А что?
Дезмонд покачал головой.
- Ничего, не стоило беспокоиться.
Леон смешно наморщил носик.
- Посмотри в окно, - сказал он.
Дезмонд машинально повернулся к окну и улыбнулся ещё шире, когда увидел, как плавно поднимается на уровень подоконника блестящий серый флаер с открытым верхом.
Леон помахал рукой, и Дезмонд тут же подошёл к окну, распахнул створки и потянулся, вытаскивая Леона с водительского места. Юноша был тонким и почти невесомым, куда легче, чем полная боевая выкладка, с которой их заставляли бегать по утрам.
Дезмонд усадил его на подоконник и скользнул руками по бокам, а затем по спине - и снова вниз, задевая бёдра. Леона хотелось расцеловать, но ещё приятнее было смотреть, как загорается пламя в его зрачках.
Дезмонд осторожно провёл пальцами ниже, проверяя границы дозволенного.
- На нас смотрит какой-то курсант, - прошептал Леон, хотя он явно не мог видеть никого внизу, потому что смотрел только в глаза Дезмонду.
- Не хочешь - так и скажи.
Леон не сказал. Вместо этого потянулся и поцеловал Дезмонда – неторопливо, одновременно ласково и жадно, и от ощущения этой жажды у Дезмонда налилось в паху.
- Как же мне с тобой повезло, - прошептал он, нехотя отрываясь от губ Леона.
Тот ничего не ответил, только потёрся носом о его нос.
- Полетим прямо сейчас? – спросил он.
- А Каллен?
- А ты не садишься в незнакомые звездолёты без Каллена?
Дезмонд колебался, но в глазах Леона читалось приглашение, отказаться от которого он не мог.
- Только сумку захвачу.
Он нырнул в комнату и, выхватив из шкафа сумку с собранными вещами, выскочил в окно.
***
То, что Леон назвал звездолётом, точнее было бы назвать маленькой яхтой – судно состояло из автоматизированной рубки, куда не было смысла входить, и одной единственной комнаты, предназначенной одновременно и для отдыха, и для сна. Леон, безусловно, не мог не знать о том, что им предстоит на шесть часов разместиться в этой самой единственной комнатке, и Дезмонду оставалось только гадать, понимал ли он, как его близость действует на курсанта, который три года находился в месте, где запрещены любые интимные отношения между учениками.
А Леон благоухал жимолостью и фиалками – эту новую ноту в его аромате Дезмонд уловил безошибочно. На Леоне не было никаких украшений, кроме маленькой серёжки с рубином в правом ухе, и эту серёжку почти нестерпимо хотелось втянуть губами, пощекотать языком маленькую впадинку на коже.
Дезмонд держался, как должно держаться молодому офицеру, и каждую минуту пытался уловить, понимает ли Леон суть ситуации или нет? Зачем он прилетел, зачем позвал его сюда, если не понимает? И почему ничуть не краснеет и разговаривает так спокойно о какой-то ерунде, если понимает?
- В каком звании ты отсюда выпустишься? – вопрос с трудом пробился сквозь пелену возбуждения, волной затопившего сознание Дезмонда.
- Кажется, лейтенант. Не помню. Зависит от рода войск. Специализация начнётся в следующем году.
- Я бы хотел, чтобы ты служил в гвардии императора.
Дезмонд улыбнулся и, взяв его за руку, поцеловал тонкие пальчики. Меньше всего он хотел именно в «золотые эполеты», как они с Калленом называли этих ребят между собой. За прошедшие три года Дезмонд понял, чего ему всегда хотелось на самом деле – изучать далёкие рубежи, спускаться на неисследованные миры… Военная Академия была не совсем удачным местом для таких планов, потому что отслужить империи два года было необходимо в любом случае, но Дезмонд составил неплохой план действий, как впоследствии ему заняться тем, о чём он мечтал – нужно было попасть в инженерные войска, которые занимались освоением новых колоний, или в лётный корпус, где он мог бы всерьёз освоиться с малыми кораблями.
С первым у Дезмонда пока не выходило – физика давалась ему с трудом, а без этого в инженерных войсках он не сдался никому даже по большому блату. А вот лётный корпус был будто создан для него. На тренажёре он показывал лучшие результаты в классе, обходя даже Рейвена, который по большинству практических дисциплин был первым или вторым.
- Гвардейцам не надо улетать далеко от дома, - пояснил Леон тем временем, чувствуя молчаливое сопротивление собеседника. – Мы смогли бы пожениться, не дожидаясь окончания твоей службы. Если, конечно, ты этого хочешь.
Дезмонд наклонился к нему поближе и скользнул носом у самой шеи, вдыхая аромат фиалок. Он хотел. Леон прилетал к нему с самого начала учёбы. Дезмонд никогда раньше не ощущал такого тщательного, заботливого внимания к себе. Мать умерла, когда ему едва исполнилось два года – умерла во время вторых родов, нелепо и бессмысленно. Он запомнил её красивой и стройной, с синими, как у Леона глазами. И в её глазах, как и в глазах Леона, лучился непонятный тёплый свет. Дезмонд часто тешил себя надеждой, что если бы она была жива, она любила бы его, потому что после её смерти его не любил никто – разве что дед, но любовь его всегда была суровой, мужской.
А Леон любил его почти по-женски, нежно и беззаветно. Он был единственным, кого волновало, не поранился ли Дезмонд во время драки и не простудился ли в карауле. Перспектива купаться в этой любви всю жизнь казалась крайне приятной. А если добавить к этому, что Леон заставлял разбегаться по телу волны жара и кроме, как любить нежно и беззаветно, судя по всему, должен был предложить ему что-то ещё, Дезмонд мог с уверенностью ответить:
- Да.
Леон улыбнулся и поймал его губы своими.
Рука Дезмонда будто бы ненароком упала на грудь будущего супруга и скомкала его белую рубашку – батист казался преградой куда более грозной, чем любые стены, потому что мешал прикоснуться к горячей коже, которая казалась нежной даже сквозь ткань.
- Дезмонд… - Леон накрыл его руку своей и внимательно, почти умоляюще посмотрел в глаза, - пожалуйста, обещай, что мы поженимся сразу же, как только ты закончишь учёбу.
- Обещаю. Сразу после выпуска. Где бы я ни служил.
Слова казались очевидными и произносились легко, тем более, что каждое из них отдаляло соприкосновение с желанным телом, и, произнеся их, Дезмонд скользнул всем весом вперёд, заставляя Леона упасть спиной на диванчик, и потёрся пахом о его пах, а затем испытующе посмотрел на него.
- Может, хоть разденешься? – спросил Леон с улыбкой.
Дезмонд торопливо вскочил и принялся расстёгивать китель. Руки не слушались, и крючки выскальзывали из пальцев.
Леон рассмеялся звонко и немного обидно, сел и, отодвинув руки Дезмонда, принялся аккуратно отщёлкивать застёжки вместо него. Он стянул китель с плеч жениха, а потом прижался к его животу и поцеловал сквозь ткань. Если бы его губы двинулись чуть ниже, Дезмонд не выдержал бы, но Леон отодвинулся, серьёзно глядя ему в глаза снизу вверх.