Никогда не сдавайся (СИ)

========== Часть 1 ==========
Олис брел по улице, низко опустив голову и даже не пытаясь застегнуться: уже все решено, и простудится он или нет – не имеет никакого значения. Но непослушное тело соглашаться с доводами рассудка не хотело и буквально молило хоть о капле тепла. Но Олис только упрямо сжал зубы и зашагал дальше. До места было еще полквартала. Есть время, чтобы подумать и, быть может, передумать. Но он и так слишком много времени провел в раздумьях, чтобы сейчас могло что-то измениться. Размышлять о том, как перекосится лицо его босса, когда ему скажут, что он лишился своей любимой игрушки, было гораздо приятнее. Против воли Олис улыбнулся. Если бы он еще смог на это полюбоваться…
Мост вырос перед ним внезапно. Его старые ажурные перила блестели в свете фонаря от мелкой мороси, которую сеяли низкие тучи, и разносил ветер. Олис улыбнулся. Он всегда хотел научиться летать. Еще в детстве он закрывал глаза и представлял себе, что он парит в небе, как птица. Ветер подхватывает и несет туда, где всегда светло и хорошо. Кажется, ему представился шанс.
На мокрых перилах резиновая подошва его кроссовок скользила, и Олис покачивался под резкими порывами ветра, моля всех богов, чтобы не навернуться раньше времени. Переломы, совместимые с жизнью – не то, ради чего он сюда пришел. Наконец, он смог выпрямиться и стать прямо и относительно устойчиво. Глянул вниз, и сердце провалилось куда-то в желудок. Под ним была только черная-черная вода. Река катила свои холодные воды и ей было все равно, что наверху, над ней, на перилах стоит восемнадцатилетний паренек и готовится стать ее частью.
Олис вздохнул. Сейчас он так странно себя чувствовал. Спокойно. Он думал, что будет нервничать и бояться, но страха не было. Не было вообще ничего. Как будто он спал и знал, что всегда может проснуться. Вот только это был не сон – дрожащее от холода тело не давало до конца поверить в эту иллюзию. Он набрал воздуха и…
- Холодновато нынче для самоубийства. Да и погода не летная.
Олис резко обернулся и, покачнувшись, начал заваливаться назад. Стремительная тень промелькнула где-то на границе зрения, а в запястье вцепились стальные пальцы. Резкий рывок и Олис уже лежит на каменной мостовой, тихо постанывая от боли в свернутой руке и удара о камни.
- Почему… - это все, что он мог сказать. Почему он даже закончить свою жизнь не может толком?
- Вставай, - от резкого и злого голоса Олис вздрогнул. Его потянули вверх, и он встал, покачиваясь, на ноги. Холод, которого он раньше почти не замечал, напал на него со всей своей яростью, и у Олиса мгновенно начали стучать зубы. – Тебе что, заняться больше нечем, кроме как с моста прыгать?
- Нечем… - Чистая правда.
- Оно и видно. Ну, и что же с тобой теперь делать?
Олис безразлично пожал плечами:
- Мне все равно, и я не просил меня спасать.
Человек отпустил его, и Олис, вынужденный теперь опираться на свои дрожащие ноги, покачнулся.
- Тогда, думаю, можешь попробовать еще раз.
Олис повернул голову и посмотрел на перила, с которых его так неожиданно сдернули. Всего лишь пару шагов и для него все закончится. Как загипнотизированный, он шагнул и тут же отлетел назад от резкого рывка. Плечи сжали сильные пальцы так, что на глазах невольно выступили слезы от боли. Олис вскинул голову, губы шевельнулись, но горло не издало ни звука. Он просто смотрел на того, кто спас его и почему-то все остальное перестало волновать. В тусклом свете уличного фонаря черты лица было немного смазаны, но даже при таком освещении Олис мог заметить, что человек был красив. И почему-то вдруг захотелось увидеть его по-настоящему, заглянуть в глаза, сейчас скрытые тенью. Но пальцы на его плечах сжимались все сильнее, и он тихо застонал:
- Отпустите. Пожалуйста. Мне больно.
Мужчина разжал пальцы и отступил на шаг. С пару мгновений просто смотрел на него, и развернулся к мосту, бросив ему напоследок:
- Возвращайся домой.
Олис вздрогнул, и вдруг рассмеялся. Домой… Ну как же – конечно, домой. Мужчина вздрогнул, обернулся, и смех Олиса замер на его губах. Глаза… Горящие темной яростью и презрением глаза… Прекрасные, живые и почти ненавидящие.
- Возвращайся. Домой, - губы незнакомца сжались в тонкую линию.
- Хорошо, - тихо произнес Олис, опуская голову. Все, что угодно, только бы не видеть больше этих глаз, не чувствовать на себе их взгляд, от которого пробирает до костей. – Как скажете.
Мужчина окинул его последним взглядом и, развернувшись, исчез во мраке ночи. А Олис все смотрел и смотрел ему вслед. А потом, когда даже его тень растворилась, обхватил себя за плечи и просто опустился на землю. И что теперь? Снова на перила и вниз? На секунду Олис представил себе, как вспыхнут глаза незнакомца презрением, и сжал пальцы. Нет, не надо, пожалуйста. А тогда…что? «Возвращайся домой». Олис вздрогнул. Домой… А где у него этот дом?
Олис тяжело поднялся и застегнулся. Если уж он больше не собирается кончать счеты с жизнью, незачем ее усложнять простудой или пневмонией. Провел пальцами по потяжелевшим от влаги волосам и усмехнулся – видел бы его сейчас Эш… Кинул взгляд на часы и вздрогнул – уже поздно. Еще час назад ему было все равно, если его не найдут на месте, а теперь сердце сжалось от страха. И как же все изменилось за каких-то полчаса, кто бы мог подумать… Олис тряхнул головой и зашагал в сторону, обратную той, в какую ушел незнакомец. Интересно, а стал бы он его сдергивать с перил, если бы знал, с кем разговаривает? Или бы его глаза наполнились еще большим презрением? Олис вздрогнул и приказал себе даже не задумываться об этом – все равно в этом нет никакого смысла, одна боль.
Сегодня дежурил нормальный охранник, и Олис про себя вознес благодарность небесам за этот неожиданный подарок. Он чуть приоткрыл дверь и тонкий, как тростника, Олис легко проскользнул внутрь. Кинул вопросительный взгляд на охранника, но тот только пожал плечами, и Олис облегченно вздохнул – похоже, его еще не искали. Почти бегом по лестнице до своей комнаты, чтобы никто не заметил его в таком виде. В ванной комнате разделся, спрятал мокрую одежку и встал под душ. Зашипел сквозь зубы от того, что его холодной коже теплая вода показалась почти кипятком, а потом блаженно улыбнулся. Хоть какая-то радость осталась в его жизни.
Олис постоял еще немного, и нехотя вылез из душа – хорошего помаленьку. Кинул на себя взгляд в зеркало и его губы скривились. Когда-то он, доведенный до отчаяния, попытался себя изуродовать, но, словно в наказание за неведомые грехи, на нем не осталось даже следа. Ни шрамов, ни отметин. Ничего. Эш тогда только усмехнулся. И именно в тот момент Олис понял, что его ничего не спасет, а его лицо – его наказание. Нежное, тонкое, с ровной гладкой кожей. На его лице не было ни одного изъяна – все было словно с точностью до миллиметра выверено настоящим мастером. Черные волосы, темно-голубые глаза… Все это создавало невозможно потрясающий контраст и придавало ему такой невинности, от которой захватывало дух. Олис горько усмехнулся и отвернулся от зеркала. Ангелочек, которого пользуют по десять раз за ночь благодарные клиенты, не говоря уж о «любимом шефе». Олис зло сжал зубы. Что толку думать об этом? Ему восемнадцать лет, его дом – бордель для богатых любителей мальчиков и прочей подобной «клубнички». И пора бы с этим смириться.
По коридорам и комнатам прокатился звон, и Олис вздрогнул, подняв голову. Через пятнадцать минут двери этого дома откроются и начнут приезжать первые клиенты. А это значит, что через пять минут здесь будет Эш с контрольной проверкой. Эта милая привычка – обходить «своих мальчиков», как он их называл, перед тем, как выпустить в «люди» - была у него уже до того, как здесь появился Олис. И за все время его пребывания здесь Эш ни разу не пропускал проверку.
Олис кинулся к шкафу. Взял первый попавшийся под руку комплект и натянул на себя. Снова повернулся к зеркалу, стараясь не думать ни о чем. Например, о том, что он ненавидит белый цвет. Цвет его униформы. Белые брюки с игривой завязкой на поясе, белая майка… За одно это можно убить Эша. За то, что это он придумал. «Тебе идет белый цвет, Олис. Ты в нем просто бесподобен». И вот теперь он вынужден таскать все это на себе. Перед глазами почему-то встал тот самый незнакомец. Весь в темном. Свободный в своем выборе.