Волны святого волшебства

— Да.
— А вы отбыли в джунгли Амазонки? Неужели он не может не иронизировать? Анжела гордо вздернула подбородок.
— Я отбыла в джунгли Амазонки, как вы изволили заметить, потому что жила в одном с ними доме, и Стив не видел причин, почему бы нам не продолжить… э… дружбу. Разумеется, на строго приватной основе.
По ее тону было заметно, как горько ей было вспоминать о прошлом. Она судорожно вздохнула, пытаясь успокоиться.
— А Уинстон знал? Анжела покачала головой.
— Никто не знал, кроме нас со Стивом. А теперь вы знаете.
Он молчал.
Она грустно сказала:
— Мне некому было рассказывать. В дядиной семье я чувствовала себя не совсем дома. В ожидании переезда я не заботилась особенно о родственных отношениях.
Фил с чувством поддержал ее:
— Уж мне-то можете не объяснять. Бывали времена, когда я каждую следующую неделю жил в другом городе — когда мать была в турне, А потом отец послал меня учиться в Штаты.
Он пристально посмотрел на нее.
— Так вот чего вы ждали от Уинстона Крея — стабильности. Привязанности. — Он говорил не без сочувствия. — И не дождались, так ведь?
Анжела закусила губу. В ответе не было нужды.
Фил порывисто вздохнул.
— Ну и дела… И это все, с чем вы собираетесь назад, в Англию?
Она отвела глаза.
— Да.
На его лице появилось выражение любопытства.
— А может быть, Сильвия все-таки не права? — пробормотал он. Но прежде чем Анжела собралась потребовать объяснений, снова раздался ужасный треск.
— Что это? — вскрикнула она.
— Надо думать, одно из деревьев в саду. Филипп слегка коснулся ее плеча, тут же отдернув руку, как только она повернулась к нему.
— Ни одно из этих деревьев не упадет на дом, — сказал он немного натянутым голосом. — Моя бабушка сажала их с таким расчетом. Так ч го мы в полной безопасности, К тому же к утру, полагаю, шторм выдохнется. Почему бы вам не пойти в связи с этим спать?
Анжела вздрогнула.
— Спать? — с сомнением промолвила она, глядя, как волнуются тяжелые шторы, несмотря на запертые ставни.
Фил внезапно ухмыльнулся.
— Да, похоже, я поторопился. Ну, ладно. А почему бы вам не присесть и не выпить то, что я приготовлю?
Он отошел к бару и вернулся с прозрачным напитком, пахнувшим лимоном и корицей.
— Коктейль «Том Коллинз», — сказал он, когда Анжела спросила, что это такое. — Не крепкий, но требует к себе уважения. Скажите, вы играете в шахматы?
Анжела покачала головой.
— Шашки? Криббидж? Скрэбл?
Она вдруг рассердилась.
— Я не ребенок, чтобы не понимать опасности шторма! И нечего меня отвлекать!
Его глаза блеснули.
— Откуда вы знаете, может быть, я сам хочу отвлечься? — Она недоуменно уставилась на него. — И, кроме того, сегодня не ветер самая главная опасность, — с нажимом добавил он.
Анжела вздрогнула.
— Я бы вас просила не говорить такие вещи, — сказала она через несколько секунд.
— Не любите правду, Анжела?
— Не люблю, когда со мной играют, — внятно сказала она, глядя ему в глаза.
Выражение его лица сразу изменилось.
— Простите, — сказал он официальным голосом.
Она вздохнула.
— Расскажите о своей исследовательской программе, — подыскала она наконец нейтральную тему.
Пару секунд Филипп недоверчиво смотрел на нее, затем тихо рассмеялся. Анжела настороженно подняла голову. Это был нехороший смех.
— На самом деле вам хочется знать, верно ли то, что обо мне говорят.
— Что?.. — растерянно спросила она, ничего не понимая.
— Ну, так и быть, — продолжал он, — расскажу. То, что вы слышали, — правда. Мой дедушка оставил мне фазенду, ибо считал, что семья отца мне кое-что задолжала. — Он помолчал и жестко добавил; — Несмотря на то что я соблазнил свою невестку.
Анжеле показалось, будто она ослышалась. Она тупо смотрела на него. Он хохотнул.
— Я был не такой, как ваш Стив. И не надо на меня так смотреть. Я не хотел крутить роман за спиной у Томаса. Я был тогда юным идеалистом. Немного похожим на вас. Я хотел жениться на ней.
Анжеле удалось восстановить дыхание.
— А что, женятся только юные идеалисты? — спросила она как бы между прочим.
Он снова рассмеялся, но уже совсем иначе, как будто она действительно развеселила его.
— Туше, — виновато сказал он. — Хотя, я думаю, только очень опрометчивый человек мог хотеть жениться на Бьянке.
Анжелу не обманул его покаянный тон.
— Какая она была?
— Очаровательная, но недобрая к своим поклонникам. Отчасти ее обаяние в том и состояло, что они никогда не знали, чего достигли. Один день она прямо-таки таяла от уступчивости, а на следующий, случайно встретив, к примеру, на пляже, могла посмотреть сквозь вас.
Анжела попыталась изобразить на лице улыбку, но, так и не справившись, предпочла не скрывать своего волнения.
— И вы были ее поклонником? — осторожно сказала она.
Его лицо было мрачно.
— Некоторое время.
Понятно, пока девушка не предпочла Томаса.
— И с вами она тоже так поступала? — Анжеле самой не нравилось, как звучал ее голос — безучастно и насмешливо. — Не замечала на пляже?
— Особенно на пляже, — цинично улыбнулся он. — Я был решительно настроен против публичных откровений.
Анжела уронила руки на колени. Ему, наверное, не нравилась роль тайного любовника. Он, видимо, ненавидел себя за это. Чтобы играть в такую игру, нужно было быть очень сильно влюбленным.
— Так что же случилось? — спросила она, когда ей удалось справиться со своим голосом.
Фил пожал плечами.
— Мы обычно встречались в моей комнате в университете. Тогда она, конечно, была еще не замужем. Даже не помолвлена. Я привык думать… — Он осекся.
Анжела ничего не сказала, только ногти ее впились в ладони с такой силой, что она почувствовала пульсацию крови под ними. Как ему, должно быть, было больно, подумала она.
Он снова пожал плечами и подвел итог:
— Что ж, я ошибался. Бьянка вовсе не собиралась за меня выходить, что бы она ни говорила. Иногда мы поднимались в горы, там у одного друга был охотничий домик. Он предоставлял мне его на уик-энды. Бьянке, разумеется, было необходимо алиби. Она обычно говорила, что собирается навестить бабушку. Бедная старая леди никогда не знала, что говорить, — была у нее Бьянка или нет. — Его губы искривились от отвращения. — Не очень красиво, дочь миссионера, не правда ли?
— Да, — кротко согласилась Анжела. — И вы, таким образом, все выяснили?
— Нет. — Он говорил почти удивленно. — Нет. Все было гораздо проще. Она обручилась. С моим единокровным братом. — Он помолчал. — С моим законным единокровным братом, — повторил он замогильным голосом.
Анжела почувствовала, что ее захлестнула волна непонятной, неожиданной ярости. О, как же ему было больно, думала она, чуть не плача.
— Не надо — сказала она сдавленным голосом.
— Вы просили… — безжалостно отозвался Фил и небрежно добавил: — В конце концов, вы имеете полное право узнать обо мне самое худшее.
Она отвернулась.
— Я пытался отговорить ее, — продолжал Фил. Его глаза потемнели от воспоминаний, о которых Анжела могла только догадываться. — Томас был богатый и веселый, он мог дать ей все, что она захочет. Мы сможем продолжать видеться, говорила она. Это будет даже легче, когда она станет замужней женщиной, которую никто не спросит — где была и что делала. Томас не станет беспокоиться, потому что ничего не будет знать.
Анжела уныло кивнула. Звучало чертовски знакомо! Точно такие же доводы приводил Стив.
— Вы отвергли ее? — почти умоляюще спросила она.
— Я пытался уговорить ее не выходить замуж.
Достаточно было взглянуть на его лицо, чтобы ясно представить, какую форму принимали эти уговоры. Анжела почувствовала тошноту. Как же он должен был любить ее!
— Мои уговоры не подействовали. Тогда я рассказал о наших встречах Томасу. Любящие слепы — он не поверил мне. — Фил нехорошо улыбнулся. — Тут уж в дело вмешался дедушка. Он был стреляный воробей и знал о Бьянке больше, чем любой из нас. И в один прекрасный вечер он просто привел Томаса в мою квартиру, где в это время находилась Бьянка.