Реабилитация. Путь к выздоровлению (ЛП)

— Я скучаю по ней.
Я помню, как оба они были странными научными детьми, которые собирали жуков и изучали их. Они были так взволнованы, когда нашли американского жука-нефтяника. Они оба получили волдыри от какого-то химического вещества, которое эти жуки выделяют при раздражении.
— Она очень счастлива в городе с бабушкой и дедушкой.
Он кивает.
— Думаю, я тоже был бы счастлив.
— Так много тараканов нужно изучить.
— Знаешь, тараканы могут жить неделями без головы? — говорит он, улыбаясь мне во весь рот.
— Это отвратительно.
— Может быть, в следующий раз, мама отвезет меня в Музей Естественной Истории, и я увижу ее.
— Возможно.
Я скучаю по Элли. Скучаю по тому, как она думала, что пончики пахнут муравьями, и как она никогда не хотела чистить зубы, и как она всегда хотела смотреть старые детективные фильмы вместо мультиков.
— Когда она в следующий раз приедет, я дам знать тебе, договорились?
Он кивает.
— Хочешь, я скажу Питеру, что ты приходила?
Я пожимаю плечами, потому что действительно не знаю. Питер чувствуется призраком.
— Эй, Джимми.
— Да?
Позаимствовав реплику у Уилла Фонтейна, я говорю:
— Парень, не воспринимай никакое дерьмо из общества.
Он снова улыбается, и я ухожу.
Роза сидит в машине на обочине подъездной дорожки. Она приехала сюда вслед за мной.
— Если ты пойдешь пешком, у тебя будет пневмония. Пожалуйста, не упрямься и позволь мне отвезти тебя домой.
И тогда я снова чувствую приближение лавины слез, но пытаюсь побороть себя. Мне удается это с трудом. Я должна перестать жалеть себя. Мы молча сидим в машине. Восстанавливаем дыхание. Мое дыхание? Восстанавливаем мои кости обратно после падения. На дорогу перед нами въезжает машина.
Я наклоняюсь, чтобы меня не было видно.
Спрятав голову между колен я говорю:
— Кто там? Это он? Он нас видит?
— Это не он.
Зачем мне от него прятаться? Я пришла сюда поговорить с ним. Поднимаю голову, но слишком рано. Машина не двигается. Она стоит в нижней части подъездной дорожки, как хищник в ожидании добычи. Или пытается выяснить, какие преследователи припаркованы перед домом. Но это точно не грузовик Питера.
— Поехали! Поехали!
Роза резко газует, чтобы слинять подальше от обочины. Пронзительный звук, похожий на скрежет, звучит в моих ушах, когда я глазами встречаюсь с человеком на водительском сиденье: миссис Сейдж. Она прищуривается, чтобы рассмотреть сквозь отражение в стекле, кто сидит за рулем. Наши взгляды встречаются, и, в тот момент, как мы отлетаем, несомненно оставляя искры, она узнает меня, и ее глаза расширяются.
— Роза! Зачем ты это сделала?
— На самом деле я не думала, что это может случиться! Я думала, такое бывает только в кино. Думаешь, типа, я знаю, как сваливать?
Я оглядываюсь и смотрю, как машина миссис Сейдж становится все меньше и меньше, пока мы не поворачиваем за угол и не выезжаем на главный бульвар.
А потом мне хочется сжаться внутри своего унижения.
— Куда мы направляемся? — спрашивает Роза у меня.
— Можем поехать к океану? Мне сейчас это так нужно.
И мы едем туда. Возвращаемся в мой район и сворачиваем к пляжу.
Ближе к воде поднимается ветер. Он скользит по моим ушам, будто я в чьем-то выдохе бегу сломя голову. Мы пролезаем под ограждением, проходим набережную и заснеженные дюны. Я знаю, что есть тропинка, и нам не следует идти по дюнам, но сейчас я могу идти только прямо.
Прямо по курсу.
Наши кроссовки скрипят по снегу, засыпавшему песок. Идем туда, где вода набегает на снег, а потом возвращается обратно в океан. Я пристально всматриваюсь в серое и синее, пока не перестаю понимать, где заканчивается океан, а где небо, облака, земля и пространство захватывают свою власть.
Роза обнимает меня за талию и прижимается ко мне сбоку. Как интересно, с ней я чувствую себя по-другому. Все изменилось. Мое тело, когда я была беременна: например, моя грудь увеличилась почти в два раза. Но теперь она сдулась. Вернулась к тому, какой была. Снова поднимается ветер, разметав волосы Розы по лицу. Она поправляет их. Я закрываю глаза и чувствую, как мои волосы хлещут меня по щекам.
Миссис Сейдж знает, что случилось? Почему мы расстались?
Мы продолжаем смотреть вперед. Туда, за океан, где все сливается в серое.
— А помнишь, мы писали имена мальчиков на песке и наблюдали, как волны смывали их в океан? — спрашивает Роза.
Я не отвечаю, но помню.
— Что там произошло, Джен?
— Ничего.
Океан ничего не ждет от меня. И это мне нравится в нем больше всего.
— Ничего?
— Как думаешь, миссис Сейдж видела нас?
— Н-у-у-у, кажется, мы разбудили всех соседей.
— О боже.
— Ничего страшного, Джен.
— Думаешь, это не имеет большого значения? То, что мы так сильно перепсиховали и сбежали от женщины, которая итак уже думает, что я сумасшедшая?
— Ты права. Это было ужасно.
Мы какое-то мгновение молча обдумываем, а потом обе одновременно разражаемся смехом.
— Такое дерьмо действительно происходит только в кино.
— Добро пожаловать в мою жизнь. Хотя мне не кажется, что это кино. Скорее, трагическая постановка.
— Да, это больше похоже на правду. Что произошло до того, как мы слиняли?
— Джимми сказал, что сожалеет, что Питер так со мной поступает.
— Как?
— Расстается со мной, наверно. Он также сказал, что сейчас Питер с Ванессой.
Роза поднимает брови.
Я сижу на песке. Холодно и мокро, но мне все равно. Потом меня будто что-то ударило:
— Думаешь, они с Ванессой вместе?
— Честно говоря, не знаю. Хотя я их видела.
— Правда?
Это холоднее, чем земля подо мной.
— Не знаю, Джен. У нее всегда были скрытые мотивы. Ты же знаешь.
— Я не связала это вместе. Например, что она рассказала историю о моем отце, чтобы рассорить нас? Настроила его мать против меня, чтобы ослабить наши отношения? Чтобы она могла действовать? Это безумие.
— Кто знает? Может, и так, а, возможно, нет. Хотя это довольно бессовестно.
В этом есть смысл. Вполне логично, что, если бы Ванесса выдала мой самый темный секрет, это заставило бы Питера выбрать свою семью и их убеждения насчет меня. И тогда она будет там, чтобы поймать его? Это параноидальная психическая фигня? Или как?
Роза берет ракушку и зачерпывает ею песок.
Я знаю, что он нравился Ванессе раньше, еще до того, как мы начали встречаться. Знаю, что когда мы стали вместе, ее это ранило. Но ведь прошло столько времени с тех пор!
Я встаю и сильнее натягиваю свой капюшон.
— Хотя, может, и нет, — говорит Роза. — Иногда люди не так расчетливы. Иногда ты не предполагаешь, какой ущерб собираешься причинить. Люди не думают.
Ванесса предполагает. И думает. А с ее сладкой, как пирожное, внешностью, ее никто не заподозрит. Она просто относится к тому типу девушек, которую одобрила бы миссис Сейдж. Из хорошей семьи. Многообещающее будущее. Неужели такой план действительно сработал бы? Неужто она достаточно долго копала под меня, и он просто сдался? Разве я так сильно манипулировала, что ему потребовалось прийти в какое-нибудь место попроще, безопаснее, привычнее? Она сделает его счастливее?
А теперь я отпускаю это. Гнать мысли о нем из головы.
Мы возвращаемся снова через дюну. Проходим новые квартиры на побережье, затем более ветхие дома. Где люди разрушаются и просто продолжают надеяться. Мы идем молча и проходим мимо машины Розы. Она со мной не спорит. До моего дома отсюда идти недалеко. Все, чего мне хочется, это забраться в постель и забыть сегодняшний день. И вчерашний. И позавчерашний. Забыть, что телефон не звонит. Забыть о Питере и Ванессе, где бы они ни находились. Забыть о старых друзьях с жестокими планами. Забыть, что завтра я должна вернуться в школу. Не могу представить, как выглядят коридоры школы, как выглядят классы, где у меня проходят уроки. Все места, где мы были с Питером, стерлись из моей памяти.