Зашитые рты (СИ)

— Давно не виделись, Эсан.
— Целый месяц! Но это все равно в два раза меньше положенного срока.
Я в немом ужасе смотрела на то, как упыри приблизились и, совсем не по-вражески обменявшись крепким рукопожатием, похлопали друг друга по спинам.
— Зачем притащил с собой целую армию? Думал, я сбегу?
— А кто тебя знает, Тайлер. Кстати говоря, ты проиграл, — хитро протянул блондин и вытянул вперед ладонь наружной стороной вверх. — Мой обещанный приз?
— Верну потом. Дома.
— Смотри у меня! — он наигранно пригрозил ему пальцем, а потом вдруг произнес, немногозначно посмотрев в мою сторону: — Неплохо ты обустроился.
Алекс проследил за его взглядом и нахмурился. Я беспомощно уставилась на него, представляя, как жалко и ничтожно выгляжу в его глазах. А еще я в полной мере ощущала самое страшное, что человек может испытывать в подобный момент. Безысходность. Алекс не собирался драться за мое освобождение. Алекс вообще не собирался драться, потому что по иронии случая его потенциальный враг оказался его же другом. Сжала кулаки, больно впиваясь ногтями в ладони, и почувствовала, как глаза начинают пощипывать от предательских слез.
— Не мог же я провести все это время в компании потного лысого мужика.
— И то верно, — блондин хмыкнул и перестал сверлить во мне дырку своим пронзительным взглядом. — А где вторая? Примитивный говорил, что их двое.
Все тело судорожно напряглось от его слов.
— Да, двое… — протянул Алекс после небольшой заминки и задумчиво посмотрел на меня. — Было.
Было.
Мне показалось, что я на мгновенье потеряла связь с реальностью — настолько сильным был шок. Мир крутанулся перед глазами и смешался в одно большое пятно.
Я судорожно вцепилась в край кровати и рвано втянула носом воздух, запоздало понимая, что дышать стало неимоверно сложно. Легкие будто в одну секунду заполнились песком, а глаза заволокла мутная дымка.
Нет, это не правда. Просто не могло ей быть! Алекс блефует, он бы не стал… Даже в мыслях не получалось произнести то, что могло уничтожить меня лучше любого оружия.
Кейси…
Голоса доносились, словно сквозь толщу воды. Я сфокусировала взгляд на своих коленях, мокрых от стекающих по щекам слез, и обхватила плечи руками.
Холодно и больно.
— Устроим пожар. Примитивный будет за девчонку.
— А она?
— А она за себя!
— Нет, так не пойдет… Я хочу взять ее с собой.
— Совсем спятил? На что она тебе?
— Я так хочу.
— Агрх! Упрямый папенькин сынок.
Потом были еще какие-то звуки и голоса, но я не обращала на них никакого внимания, полностью погруженная в собственный траур. Внутри было пусто и слишком горько.
Внезапно кто-то схватил меня за руки, вынуждая подняться с пола. Я испуганно дернулась и попыталась вырваться, но почему-то сил не хватило даже на то, чтобы сохранить равновесие. Ноги упрямо отказывались держать мое трясущееся тело в вертикальном положении. Когда я боязливо посмотрела в сторону удерживающего меня упыря, наткнулась взглядом на ледяные глаза Алекса.
В груди заклокотала жгучая ярость.
— Не трогай меня! — я вновь попыталась вырваться, ощутив прилив энергии. — Отпусти! Я ненавижу тебя!
Слезы полились с двойной силой, сопровождаемые громкими всхлипами. Алекс перехватил мои руки и развернул спиной к себе, прижав к груди. Я почувствовала его пальцы на шее, рыскающие в поисках нужной точки. Глаза расширились от накрывшего меня страха.
— Не надо! Не смей этого…
Весь мир резко потух, будто кто-то нажал на кнопку выключателя света, погружаясь в глубокий черный. И я надеялась, что, когда этот кто-то решит вновь включить электричество, я с облегчением пойму, что это был обычный сон.
Вместо положенных нескольких минут отключки, я пребывала без сознания значительно дольше — по меньшей мере, часов восемь. Видимо, виной тому был стресс и подсознательное желание отгородиться от окружающего мира.
Или просто Алекс периодически зажимал мне сонную артерию, вновь и вновь заставляя погружаться в принудительный сон.
Иногда разум выходил-таки из анабиоза, и те моменты запечатлелись в памяти отдельными бессвязными картинками, не желающими складываться в одно полноценное полотно. Тусклый свет уличных фонарей и запах сырой земли. Кейси, катающаяся на папином велосипеде, и бесстрастные лица телохранителей блондина, которых осталось почему-то лишь трое. Холл мэрии с незнакомыми мне людьми и улыбка мамы. Утверждать наверняка, что из них было сновидением, а что — реальностью, я не могла.
Сквозь тонкую кожу век пробивался яркий солнечный свет, заставляя меня недовольно жмуриться и морщить нос. Это экзекуция продолжалась до тех пор, пока я, устав от такой изощренной пытки, не потянулась всем телом и не открыла глаза. А потом удивленно замерла, осматривая незнакомые кремовые обои, широкую раму окна с колыхавшимися занавесками и прикроватную тумбу. До сознания медленно дошло то, что кровать слишком мягкая, чтобы быть моей, а я — слишком убитая горем, чтобы вот так вот валяться в чужой постели и нежиться под солнечными лучами.
Резко села, почувствовав, как сжимается сердце, а по спине пробегает неприятный холодок. Будто вновь окунули забытые на время воспоминания, от которых остро захотелось спрятаться обратно в успокаивающую тишину. Потому что только там получалось поверить в нереальность происходящего.
Вдруг откуда-то из-за стены послышались чужие голоса, заставляя меня вынырнуть из апатичного состояния и принять ужасающую действительность.
Я в доме упырей.
Я судорожно вскочила с постели и оглянулась в поисках укрытия, потому что голоса с каждой секундой становились более отчетливыми и громкими. Помимо окна и тумбочки в комнате была и другая мебель, среди которой я сразу приметила большой шкаф. В два прыжка преодолев расстояние до него, я распахнула одну из дверцей и скрылась внутри, сев среди развешанных вещей. Через мгновенье дверь, ведущая в комнату, распахнулась, а я для верности зажала рот ладонями, не понаслышке знавшая об отличном упырином слухе. Сердце билось где-то в районе горла.
Сначала зашедшие молчали и вообще не издавали какие-либо посторонние звуки, что заставило меня вжаться в заднюю стенку шкафа еще сильнее. А потом знакомый голос сказал:
— Саманта, я знаю, что ты здесь, — слишком близко. — Выходи.
Я зажмурилась и замотала головой. Нет. Нет, отойди!
Дверца шкафа медленно отворилась, но я так и не раскрыла глаза, продолжая прижимать колени к груди и нервно мотать головой. Чужие пальцы коснулись руки, отчего я вздрогнула и разомкнула веки, затравленно вперившись взглядом в лицо Алекса.
— Не прикасайся, — прошипела сквозь зубы, пытаясь вложить во взгляд все, что чувствовала по отношению к нему. Алекс нахмурился и отстранил руку.
— Саманта, пожалуйста, выйди из шкафа.
— Я тебя ненавижу, — проигнорировав его слова, произнесла я.
— Я это уже слышал.
Алекс выпрямился и, слегка нагнувшись, протянул мне руку, на которую я посмотрела с нескрываемой неприязнью. Внутри неприятно затянуло тоской и глухой злостью. Я подняла взгляд на его лицо и прошептала дрожащим голосом:
— Как ты мог?.. Алекс, она ведь любила тебя, считала своим другом, а ты… — последние слова мне произнести не удалось, потратив все силы на сдерживание слез.
— О чем она говорит, Тай?
Я перевела удивленный взгляд на человека, стоявшего за спиной упыря, совершенно забыв о том, что он с кем-то разговаривал. Им оказалась девушка примерно моего возраста с короткими — по плечи — черными волосами, одетая в обычные шорты и белую футболку. Она в нерешительности стояла у двери, странно на меня косясь.
— Ни о чем, — отрезал Алекс, не отводя от меня напряженного взгляда.
— Не ври мне!
— Тесса, — предупреждающе протянул он и обернулся. Девушка сразу стушевалась, поджав губы и насупившись. — То, о чем говорит Саманта, все равно не правда.
Повисло напряженное молчание.
— Что?.. — пораженно выдохнула я, не веря услышанным словам. — Что ты сказал?