Любовница Обманщика (ЛП)

***
Мой самолет приземлился как раз в тот момент, когда солнце садилось над Чикаго. Я вздохнула и покатила чемодан мимо дымящихся рядов стоявших на холостом ходу такси, горько жалея, что не могу себе этого позволить. Улицы Гайд-парка оказались холодными и темными, когда автобус, наконец, высадил меня на остановке, и я, дрожа, шла шесть длинных кварталов до дома. Чемодан гремел, катясь по ледяному тротуару.
Я быстро приняла душ, пытаясь отогреться, и решила обзвониться всех в Новом году, а сейчас наверстать упущенное. Когда буквы на страницах начали расплываться, я встала, потянулась и повернулась к раковине, наполняя чайник. Пять минут до полуночи, подумала я, взглянув на часы над плитой. Пять минут до Нового года.
А потом я улыбнулась, снова села и потянулась к Sem Guði Hátíð.
Не делай этого, сказала я себе.
- Но почему, черт возьми, нет? - пробормотала я. - Сегодня канун Нового года. И в прошлый раз ничего плохого не случилось.
Я открыла книгу на первой странице.
- Girnud, - сказала я. - Мой голос дрогнул, и по коже побежали мурашки. Я закрыла глаза, представляя его. Его пылающие волосы, его светящиеся глаза. Его прохладную кожу.
- Girnud, löngun5. - Его губы прижимающиеся к моим. Мои ноги, обившиеся вокруг его.
Но ничего не произошло. Я услышала отдаленные, приглушенные крики из дома напротив и открыла глаза. Часы моей духовки светились люминесцентно-зеленым цветом и показывали 00:00.
- Вот дерьмо, - сказала я, захлопывая книгу.
Прошло много времени, прежде чем я смогла заснуть в первую ночь Нового года.
***
- Каролина, - сказала мама дрожащим голосом по телефону, - я просто хотела сообщить тебе, что в Чикаго должен пойти снег. Может быть, даже много снега.
- Спасибо, - пробормотала я. - Вообще-то я слышала об этом.
На две недели Чикаго захватила зима, и каждый радиоканал предупреждал о надвигающейся буре. Как и все телевизионные станции, и все газеты. Даже Университет рассылал электронные письма, объявляя, что, хотя они не собираются отменять занятия в пятницу, они советуют студентам «проявлять осмотрительность» в своих поездках.
Первые снежинки я увидела в четыре утра, когда шла по холодным темным тротуарам Гайд-парка на свою первую смену в кофейне на верхнем этаже. Они выглядели довольно невинно, необычно и кристально-чистыми в слабом свете уличных фонарей. Они кружились и танцевали, когда я открыла входную дверь кафе. Я смотрела в окно, пока молола кофе и вытирала столешницы, ожидая апокалипсической снежной бури.
А потом я увидела его: высокого, бледного, с рыжими волосами до плеч. C легкой, пружинистой походкой. С этими длинными, нежными пальцами.
Я уронила метлу и побежала к двери, распахнув ее перед шквалом крошечных морозных хлопьев. Тротуар был пуст.
- Ты в порядке? - спросила Кара, начальник смены. Мы были единственными людьми в кафе.
- Да, - сказала я. - Мне просто показалось, что я увидела... - Я замолчала, понимая, как безумно это прозвучит. Мне просто показалось, что я увидела Бога.
Но мои руки дрожали, и я не могла сосредоточиться. Я принимала заказ, а потом стоя у сверкающего металла эспрессо-машины, совершенно забывала, что должна была сделать. Я забыла, что мы берем $4,75 за средний латте. Я налила мокко прямо себе на пальцы, и мне пришлось поработать шваброй под обеспокоенным взглядом Кары.
- Не самый лучший день, - пробормотала я, и она медленно кивнула.
Моя смена закончилась в час. Я повесила фартук и уставилась в окно, на кружащиеся снежинки. Я подумала вернуться домой. Обратно в квартиру. Где он мог бы ждать…
- У тебя сегодня занятия? - спросила Кара у меня за спиной. До меня дошли слухи, что Кара когда-то училась в аспирантуре и бросила учебу, получив степень магистра, чтобы возглавить кофейню. Меня аж передернуло.
- Да, - сказала я. - У меня Ранняя Пуританская теология6.
Кара рассмеялась.
- Лучше ты, чем я, - сказала она, когда я надела куртку и закинула на плечо сумку с книгами.
***
Я толкнула дверь и вошла в метель.
Я не могла поверить, как быстро снег покрыл все вокруг. Я видела снег несколько раз с тех пор, как переехала в Чикаго, но его всегда было мало. Он походил на сахарную пудру, что покрывала тротуары, автомобили и деревья.
Но это снег был другим, все было по-серьезному. На такой снег мы с ужасом и восхищением глазели в новостях, будучи в Сан-Диего. Мир уже казался чужим, преображенным. И снег уже был достаточно глубоким, чтобы проглотить верх моих ботинок, промочив мне ноги.
К тому времени, когда я добралась до аудитории, я уже дрожала. Я нерешительно помахала Лоре, села в первом ряду и изо всех сил постаралась сделать вид, что меня хоть немного интересует Ранняя Пуританская Теология с главным мировым авторитетом по пуританам, профессором Элизабет Стюарт. Через двадцать минут профессор Стюарт уже заполнила две доски именами, датами и словами вроде «эсхатология»7, и я поняла, что она только начала. Я вздохнула и снова посмотрела в тетрадь, стараясь не отставать.
А потом я почувствовала что-то вроде дуновения ветерка на затылке. Или укол тающей снежинки. Я повернулась к окну, мое сердце внезапно заколотилось. Посреди снежной метели во дворе стоял Локи. Он смотрел в окно, прямо на меня. Улыбаясь, он поманил меня пальцем.
Иди сюда.
- ...ты в порядке? – шепотом спросила Лора. Она положила руку мне на плечо. В аудитории вдруг стало очень жарко.
- В порядке, - прошептала я.
Я снова посмотрела в окно. Локи все еще был там, одетый в длинную черную куртку поверх темно-серого костюма, его рыжие волосы были зачесаны назад. Блондинка в красном коротком пальто споткнулась, проходя мимо него, потом обернулась и снова посмотрела на него. Я почувствовала горячий укол ревности и сунула тетрадь в сумку.
Профессор Стюарт остановилась на полуслове, когда я встала. Я пробормотала извинения, затем побежала через коридор, вниз по лестнице. Он уйдет, уйдет, уйдет, - вертелось у меня в голове. Мне казалось, что сердце колотится у меня в горле. Я толкнула тяжелые дубовые двери и спустилась по ступенькам на тротуар.
Он был там.
Он улыбнулся мне, его глаза смеялись. Я замедлила шаг, у меня перехватило дыхание, и я вдруг почувствовала себя неуверенно. Снег кружился вокруг его худого тела, бледного лица. Он протянул мне руку, и я приняла ее, чувствуя тепло его куртки, когда он притянул меня к себе, прохладу его пальцев, когда он коснулся моего подбородка.
- Здравствуй, смертная женщина, - сказал он.
Я открыла рот и обнаружила, что не могу говорить. Облегчение затопило мое тело, облегчение и медленный ожог возбуждения. Он настоящий, подумала я. Он настоящий, и он здесь. В моих руках. Я притянула его лицо и поцеловала, ощущая вкус соли и древесного дыма. Снег кружился вокруг нас. Когда я ахнула и отстранилась, его зубы сомкнулись на моей нижней губе, деликатно притягивая меня обратно к себе. Я вздохнула и сдалась ему, его губы жадно прижались к моим, мои руки крепко обхватили его талию.
Когда я открыла глаза, мы уже были в моей квартире. В волосах Локи сверкали снежинки, тающие в тепле.
- Рада снова видеть тебя, Локи из Асов, - сказала я, с придыханием.
- Взаимно, - сказал он, а затем его руки оказались в моих волосах, а губы на моей шее.
Он распахнул мою куртку, провел руками по талии и спине. Мое тело ожило под его прикосновением. Соски уперлись в лифчик, а бедра качнулись в его сторону. Я застонала, когда мы оторвались друг от друга, а затем сорвала с себя куртку, и неловко стянула рубашку и лифчик через голову. Затем я обхватила его руками за бедра и отступила назад, притягивая его к футону.
Он поднял бровь.
- Ты очень торопишься, - сказал он.
Я рассмеялась. Было так чертовски приятно видеть его снова, чувствовать его тело рядом, ощущать соленый вкус его губ.