Кто поверит эху? - Часть 4 (СИ)

- Оставайся на месте, - такого тона не слышала у него. Негромкий голос железным штырем прибил ее к полу.
"Сейчас упаду в обморок", - подумала девушка. "Лучше его ослушаться... он занят сейчас. Не станет меня останавливать".
Айсу, собравшись, сдвинулась на ладонь в сторону. Потом еще на столько же. Потом еще и еще. Но до двери неожиданно оказалось так далеко, бесконечное темное поле их разделило.
Энори достал из сумки резной костяной гребень, украшенный прозрачными камнями, повертел в пальцах, тихо сказал:
- Не знаю, какой был у тебя, не могу заказать похожий. Но, думаю, этот подойдет. Раз уж ты сама выбрала себе предмет... пусть таким и останется.
Воздух в комнате на миг чуть сгустился, струйка марева перетекла по зубьям.
Свечи почти погасли, ободок гребня казался черным, только в нескольких камнях отражались искры, и казались холоднее, чем теплое пламя на фитилях.
Девочки сидя приникли друг к другу, не двигались, с закрытыми глазами; Энори не было нужды проверять, но он коснулся пальцами шеи одной из них. Еле-еле, но билась жилка.
Тело Айсу лежало на полу невредимое, но девушки больше не существовало - и самый сильный заклинатель не вызвал бы ее душу.
**
Кайто искали три дня, на вечерней заре его жеребца обнаружили во дворе одной из гостиниц. Хозяин клялся перерождениями всех близким и собственным, что скакуна на дороге нашел один из поселян, он и привел лошадь. И того, как и хозяина, допросили, не слишком осторожничая; перепуганный мужчина указал место невдалеке от леска. Там в овраге отыскали тело.
"Моего сына убили", сперва сказал Тори, но смерть выглядела естественной - сломал ногу, не сумел выбраться и замерз. Человечьих следов рядом не оказалось, только лисьи да птичьи.
За эти дни Тори, казалось, стал вдвое меньше. Всю ночь сидел около погибшего сына. Жена и старшая дочь были с ним. Тихо-тихо стало в доме, даже маленькая Маалин не раскрывала рта. Средняя сестра неотлучно была при ней. 
А Майэрин все смотрела на брата, боялась - ведь пройдет несколько лет, и забудет его облик. Не хотелось бы, жестоко это устроено, что память утекает, как вода. 
Лицо Кайто изменилось - не чертами, а выражением. При жизни Майэрин не помнила такого - удивленно-растерянного, чуть ли не обиженного. Даже смерть не стерла этого выражения - казалось, и с той стороны он пытается получить ответ. Странно было видеть брата таким.
Тори тоже смотрел, но думал другое.
- Вот наша ветвь и обломилась. А я ему все позволял...
- У тебя остались любящие дочери, - пыталась утешить его жена. 
- Дочери...
Майерин на миг испугалась, что сейчас отец спросит "Кто это?"
Глава
Подступающая весна пронизывала воздух, как солнечные лучи - горный хрусталь. Кэраи, хоть немного времени прошло после дальнего пути, успел соскучиться по верховой езде. Пусть не принято людям его ранга являться в Палаты управления в седле, какая разница. Велел оседлать Славу. В его отсутствии за ней смотрели великолепно, шерсть лоснилась, грива лунным светом текла по длинной темной шее.
- Красавица ты моя, - сказал, гладя шелковую морду, с удовольствием слушал ласковое пофыркивание. Рубин в соседнем деннике тихо заржал, ревнуя. И ему досталась порция ласки, пока выводили Славу.
Теперь Кэраи с удовольствием вдыхал легкий ветерок, к которому лишь изредка примешивались запахи дыма и каких-то пряностей - с седла воздух казался чище и легче, да и дорога эта была далека от ремесленных или бедных кварталов. С карниза дома у края дороги свисала большая сосулька, золотая на солнце. Горлица вспорхнула прямо из-под копыт лошади, напугав ее, Кэраи на миг отвлекся; показалось, что он снова в лесу.
Но нет, вокруг расстилался родной, живой и шумный, вдруг показавшийся чужим и постылым город.
Его почтительно окликнули из простых, но довольно дорогих носилок.
- Что вам угодно? - отозвался излишне резко - тут никаких встреч не ждал, и потом заметил знак дома. Пожалел, что вовсе остановился.
Синяя в серебре шторка была отдернута, снизу вверх на него смотрело еще довольно молодое и довольно приятное лицо, отмеченное печатью мечтательности и некоторой неотмирности.
Сумел узнать человека в миг, когда тот всего наполовину представился.
И, разумеется, он заговорил о сестре.
- Я не дождался ее, она не пришла, но двое встречавшихся с ней утверждают - это была Истэ.
- Так она обращалась к кому-то еще? - напряженно ждал ответа, немного успокоился, услышав - нет, ничего важного, хотя и эти люди могут разносить сплетни. Но если бы не случайная встреча, так бы и не узнал, что Истэ уже успела кое-с кем повидаться, и собиралась еще. Знал лишь о письмах. Но вытрясать из нее признания силой он бы не смог.
Заметил, что Оюми смотрит на него выжидающе, наверное, удивленный молчанием, быстро сказал:
- Кормилица немолода и очень хотела видеть свою девочку живой, и ваш бывший конюх тоже немолод. Почему она начала не с вас, не с родителей? Может, хотела убедиться в том, что ее не разоблачат?
Старался случайно не встретиться взглядом с Оюми и надеялся, что тот не обратит на это внимания; жаль он не из низкородных, смотрел бы вниз.
- Думаю, он ничего не заметил.
- О чем ты еще, умник?
- Боитесь, не поймет ли он, что слышал вранье. Не поймет, он мечтатель, а вы, уж простите, это дело умеете.
Говорили тихо, в шаге не расслышать.
- Отстань, - Кэраи остановил Славу, развернул поперек немноголюдной дороги. - Поезжай домой, ты мне не нужен. Понадобишься, вызову.
- Но...
- Ради всего святого, прекрати со мной препираться. То, что я тебе позволяю Сущий знает что, не значит...
- Все, все, повинуюсь, - Ариму чуть поклонился, поднял руки вперед ладонями. Выпрямился и добавил:
- Ваш брат отпустил бы их. Всех. 
- К несчастью, я - не он.
- Найдутся те, кто будут говорить не о законе, а о мести.
- Какая мне разница, - потрепал лошадь по шее, упорно смотря поверх крыш.
- Но... - Ариму поколебался. - Меж вами сейчас пролегла трещина, и опасно ее расширять.
- Опасно... А если я отпущу их, любой мусорщик скажет - он показал свое презрение к брату. Я позволил бы Истэ сразу встретиться с Тагари, но мне не нравится ее одержимость. Она не просто так приехала, и будь намерения чистыми, рассказала бы о них. Эта женщина держится хорошо, но врет мне в глаза. Кто рассказал ей о сыне? Где ее дочери? Кто и зачем помог спрятать, если поездка не готовилась загодя?
- Где девочки, нетрудно выведать. Припугнуть, что все вытянем силой, только поубедительней...
- Я этого делать не буду, и она знает. Надо бы. Не смогу...
Ариму тронул повод, собираясь уехать, но вдруг сказал:
- Слуги вашего дома тоже ее помнят, не все, но некоторые.
- Да, знаю. Но они ее не видели.
- А если вдруг... вода, как говорят, найдет дырочку даже в камне.
- Истэ изменилась, - отозвался Кэраи, - Она сейчас выглядит усталой, испуганной, но все-таки видно, что расцвела. А ведь прошло много лет, женщины стареют быстрее. Значит, была счастлива.
Мужа Истэ задержали, когда он в одной и гостиниц Осорэи расспрашивал о жене - имен не называя, но для осведомителей Кэраи весьма понятно. Если женщина с девочками ехали в меру неторопливо, этот, наверное, оседлал ветер. Пока Истэ была заперта в одной из боковых комнат, мужчину закрыли в подвале. Но для разговора выпустили, отвели наверх.