Роковое чувство

Катце медлил – руки его словно налились тяжестью и отказывались слушаться, афродизиак в крови действовал уже на все сто процентов, давая знать о себе до предела обострившимися чувствами. Монгрел снял свитер, рубашку, и вдруг остановился.
Рауль с удовольствием следил, как обнажается стройное подтянутое тело с тонкой, почти прозрачной белоснежной кожей. Сейчас Консул с удивлением признавался самому себе в том, что его никогда особо не привлекали совсем юные пэты из Академии – их детские хрупкие фигурки не вызывали ничего, даже интереса. А фигура Катце – вполне сформировавшаяся, но при этом не утратившая юношеской изящности и лёгкости движений – вызывала внутри Рауля странные чувства, которые бы он сам охарактеризовал как "научно-исследовательский интерес". Увлечённый своими мыслями, он не сразу заметил, что монгрел остановился, выполнив далеко не все его указания. Поняв через мгновение причину остановки, Рауль не удержался от внутреннего ехидного комментария: "Нашёл чего стесняться… Или всё ещё надеется на чудо?" Блонди без особого труда поймал упорно уводимый взгляд Катце своим холодно надменным.
"Ну и?.." – казалось, эти слова прозвучали у монгрела в голове.
Немного помявшись, и понимая, что вряд ли стоит ждать помилования, Катце расстегнул ремень, молнию брюк, и снял джинсы – делал он это без всякого изящества, с плохо скрываемым остервенением. Подавлять действие афродизиака стало трудно – на лбу монгрела выступила испарина, тяжелые вздохи рвались из груди. Катце даже толком не понял, когда успел оказаться лицом к стене, опираясь на нее предплечьем правой руки, и ладонью левой. Со стороны могло показаться, что ему плохо… Ему действительно было плохо, но не физически.
"Сволочь! – мысленно психовал монгрел. – Какая же ты сволочь, Рауль! Как меня угораздило вляпаться в такое?.." Беззвучно пронаблюдав за действиями Катце, блонди решил растянуть своё удовольствие и, вновь опустившись в кресло, налили себе вина.
"Хороший монгрел, – усмехнулся Рауль мысленно, – послушный…пока".
– Зря ты всё-таки отказался, – задумчиво произнёс Советник через некоторое время, – вино отменное, оно ещё со старой Терры…
Рауль неспешно сделал глоток:
– Точно не хочешь? Ещё есть время передумать…
Наблюдая за якобы покорной позой монгрела, Рауль, в который раз анализировал ситуацию: "Прячешь глаза? Думаешь, ты меня не видишь и я тебя тоже?.. Какая старая глупая детская игра…" – Тебе там не холодно? – будто издеваясь.
Катце не ответил, лишь сжал пальцы в кулак и уткнулся лбом в сгиб руки. Ребра его напряженно приподнимались, ритмично отсчитывая глубокие вздохи.
– Раз уж до этого дошло, – с трудом прошептал он, – давайте покончим быстрее с вашими развлечениями. У меня сегодня еще две встречи с поставщиками. Ясон не будет считаться с моими проблемами и вам это прекрасно известно.
Катце кожей ощущал скользкий взгляд блонди и злился все больше. Воздух в спальне казался ему затхлым и отвратительным, а сами покои Второго Консула логовом чудовища. Холодные, беспощадные Блонди – они и были чудовищами, зверями, не умеющими сочувствовать и любить. Такова была истинная природа танагурской элиты, для которой люди – всего лишь мусор, и не важно, откуда они – из богатых районов Мидаса, или из Кереса.
– Ну как хочешь, – с притворной покорностью вздохнул блонди – словно из одной этой фразы можно было бы решить, что это вовсе не Второй Консул принуждает монгрела к чему-то, а как раз наоборот – монгрел требует от блонди исполнения "супружеского долга".
– Кстати, – Эм поставил недопитый бокал с вином на стол и встал, снимая верхний сьют, – почему ты вдруг решил, что уже сегодня от меня уйдёшь? – Он сделал паузу, за время которой дал осмыслить Катце всю серьёзность ситуации.- Ты ведь можешь и не уйти…
Рауль бросил верхнюю одежду на кресло и подошёл почти вплотную к судорожно вздыхающему монгрелу:
– Повернись, – приказ. – Не думай, что тебе удастся таким способом от меня спрятаться.
Катце даже не подумал оборачиваться – если блонди хочет поиздеваться над его увечьем, ему придется здорово постараться, чтобы заставить дилера повернуться.
– Я не пэт, – выдавил монгрел, поражаясь твердости собственного голоса. Звук мягких шагов за спиной заставил его напрячься. – Чего вы хотите от меня? Я не гожусь даже для приватных показов, – сплошная безысходность этих слов душила, делая унижение еще острее и ужасней. Катце дрожал от стыда и обиды, не понимая причин издевательств Рауля. Если дилер в чем-то провинился перед Блонди, то уж хотя бы имеет право знать: за что с ним поступают так?
– Неужели? – Рауль едва слышно хмыкнул. – Право, я не заметил…
Он внимательно осмотрел напряжённую спину с выступающими позвонками, слегка подрагивающие пальцы рук и, наконец, чуть влажные от пота прядки рыжих волос на шее. Увиденное ещё раз напомнило Раулю о том, что пэты по сравнению с монгрелами точно в чём-то проигрывали. "Прав был Ясон, прав", – вынужденно признавал самому себе Советник.
Но у монгрелов были и свои минусы, много минусов… один из которых – повторение приказов до тех пор, пока не кончится терпение хозяина и он не применит силу.
"А может быть, только этого они и ждут?" – Рауль вновь вспомнил поведение Рики.
– Ты всё же хочешь вывести меня настолько, чтобы я применил силу? – безразлично и холодно. – Тебе это нравится?
У Катце вырвался горестный полу стон.
– Это, не может нравиться ни в каком виде. – Монгрел не понимал, как можно получать удовольствие от унижений, побоев, принуждения? Блонди с таким высоким уровнем интеллекта, совершенные и умные, аналитики от рождения, и не понимают таких простых человеческих вещей?!
Катце поддался вперед – словно собирался вжаться в стену всем телом, если Раулю вдруг вздумается подойти еще ближе. Внутренне он содрогался от мысли, что ему, возможно, придется провести здесь всю ночь, терпя насмешки унижения, и бог еще знает что. Возможно, что Рауль просто немного поиграет в эту игру в "гляделки", но не тронет монгрела. Слабая надежда шевельнулась в груди, и Катце прикрыл глаза. Не видеть. Не слышать. Не чувствовать – Тогда почему ты ведёшь себя так, как будто хочешь, чтобы я тебя заставил? – с почти нескрываемым интересом. – Ты не хуже меня знаешь, что всё будет, как я хочу, – безоговорочно властным тоном, – так что не усложняй жизнь себе и мне – делай, как я говорю, и тебе будет легче… возможно.
Последняя "оговорка" напомнила Раулю об ещё не слишком приятном моменте – по результатам "исследований" Первого Консула, монгрелы были слабее племенных пэтов, и следовало быть аккуратным – убивать Катце, конечно, блонди не собирался, но оказаться покалеченным при упрямстве у монгрела перспектива была вполне возможная. А надолго выводить из строя одного из лучших дилеров – себе дороже, так что Второй Консул принял решение не заходить слишком далеко. Опять же только – пока, потому что интуицией Эм чувствовал – этот раз не будет первым и последним, точно…
– Я не могу заставить себя делать это, – выдохнул Катце, и его плечи вздрогнули.
– Я никогда…
Монгрел замолчал. За прикрытыми веками он незримо воображал лицо Рауля. Какое оно? Холодное и безразличное, как обычно? Может заинтересованное? Или сердитое?
Каким бы оно ни было, но в этих глазах никогда не будет ни понимания, ни сочувствия.
– Я никогда не делал ничего подобного… Вы все равно не получите никакого удовольствия от моего унижения. Мне не понятно: к чему все это действо?
– Я так хочу, – Рауль начинал терять терпение, – и, следовательно, так будет. А понимать от тебя и не требуется, – было слышно, как со стола что-то взяли. – Твоя задача исполнять – и только.
Длившаяся некоторое время тишина давила на сознание, как вдруг прямо над ухом монгрела прозвучал обычно-холодный голос Рауля:
– Не можешь себя заставить? Что ж, видимо, это придётся делать мне…
В спину дилера тут же упёрся продолговатый предмет, обтянутый кожей.
– Тебе не раз приходилось использовать его на пэтах Ясона, ведь так? – вкрадчивый голос и дыхание шевелит волосы у виска. – Ты наверняка помнишь, что после него требуется серьёзная реабилитация… Ты же не хочешь провести здесь времени больше чем предполагалось? Я могу его использовать, но мне не особо нравится это…