Повезло

Позже, вытерев последнюю тарелку, Джордан повесил влажное полотенце на край раковины. Эва бросила губку сохнуть. Пэтси Клайн пела, что плачет, а воздух вокруг искрился от напряжения.
***
Эва огляделась, пытаясь придумать, чем же занять руки, чтоб не начать срывать с него одежду.
– Хочешь…
Она обернулась на голос и утонула в сверкающих глубинах глаз Джордана.
– … потанцевать?
– Потанцевать? – Эва моргнула, переведя взгляд на протянутую ей руку.
– Угу. Свечи. Музыка. Прямо-таки тянет потанцевать.
– Здесь? – Она оглядела свою крохотную кухню.
– Уж где есть. – Джордан мягко притянул Эву к себе и обнял. – Просто прижмись покрепче, чтоб я ничего не сшиб своим неповоротливым телом.
Неповоротливым, черта с два. Он был стройным, мускулистым, высоким и двигался очень плавно. Пока Фэтс Домино напевал, как нашел свою любимую, Джордан вел Эву так уверенно, что, невзирая на тридцать сантиметров разницы в росте, она не чувствовала себя малявкой.
Вместо это ощущала себя расслабленной, довольной. И очень, очень сексуальной.
Джордан наклонил ее назад.
– Джордан. – Эва с трудом сглотнула, видя, какой жар пылает в этих потрясающих глазах. Она так давно не была с мужчиной. И так хотела оказаться именно с этим. – Хочешь…
– Если собираешься предложить что-то кроме «давай займемся любовью до самого утра» – ответ нет.
– Что ж, – выдавила Эва, когда вновь смогла дышать. – Как хорошо, что это я и собиралась спросить.
Джордан склонился и прильнул к ее губам. А когда Эва отозвалась, принялся ласкать языком так же умело, как вел по комнате. Поцелуй все длился и длился, пока Эва не засомневалась, а стоят ли они еще на ногах.
– Ого, – выдавила она, когда оба наконец прервались. Джордан сунул руку под ее рубашку и нежно поглаживал поясницу. – Было… неплохо.
Он резко поставил ее прямо.
– Неплохо. – Затем просунул руку дальше и одним движением расстегнул лифчик Эвы. – Не совсем то, чего я добивался.
Потрясающе. Только этим словом можно было описать близость его тела, сокрушительный поцелуй, умелые ласки.
От вспышки страсти кровь быстрее побежала по жилам, а все мысли вылетели из головы.
Так долго игнорируемое желание угнездилось внизу живота. А когда Джордан заставил ее запрокинуть голову и слегка куснул шею, Эва просто растаяла.
– О… Боже, – выдохнула она, ловя ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба.
– Вот это уже ближе к истине.
Джордан подхватил ее под попку и заставил встать на цыпочки, прижимая к себе. Все вопросы о том, чего хочет он сам, тут же исчезли.
Твердый как камень.
Одна свеча с шипением погасла. Гари Аллан пел про сбежавшую женщину.
«Уж я-то точно не сбегу, – подумала Эва. – По крайней мере, не сегодня ночью». Ей надоело бегать. Поэтому она обхватила ногами талию Джордана, решив, что пора присоединиться к танго.
***
Эва прижалась губами к губам Джордана, и желание взорвалось у него в крови. Он чуть пошатнулся, но удержался, выставив в сторону руку. А другой так и обнимал теплую страстную женщину. Эва обвила его как лоза.
Когда она скользнула ладонью под его рубашку и коснулась соска, Джордан закатил глаза от удовольствия.
Наслаждение накатывало мощными сокрушительными волнами.
Опасаясь, что ноги подведут, Джордан усадил Эву на столешницу, ощутив мягкий удар больше не сдерживаемой лифчиком груди.
– Эва.
Новая волна. Джордан содрогнулся. Что в этой женщине такого, что он чувствует себя неопытным подростком?
Вспомнив вчерашнее розовое атласное белье, он сдернул с нее футболку.
– Боже.
И вцепился в край столешницы, пытаясь совладать с дыханием. Красный шелк. Он блестел в свете оставшейся свечи точно жидкий рубин на медовой коже Эвы.
Проведя пальцами по этой роскоши, Джордан освободил ее от лямок и жадно прильнул к груди.
***
Внутри Эвы что-то сжалось и сладко заныло. Поддавшись ощущению, она вцепилась пальцами в волосы Джордана.
– Спальня там.
Повинуясь, он поднял голову и секунду раздумывал над предложением.
– Не дотерплю. Не сейчас.
С этими словами Джордан принялся непослушными пальцами возиться с молнией ее джинсов. Приятно сознавать, что с тобой сдержанный мужчина становится нетерпеливым.
Благодаря этому сознанию Эва, в отличие от кавалера, стала уверенно расстегивать пуговицы его рубашки, пока Джордан не отмахнулся и не рванул с себя одежду.
Пуговицы градом застучали по полу.
– О. – Какое-то время Эва просто любовалась открывшимся ей видом. «Это просто моя обязанность как любой нормальной женщины». Проведя ногтем по полоске волосков ниже его пупка, Эва увидела, как по коже Джордана побежали мурашки. – Отличное тело, прокурор.
– У тебя тоже, док. – Подхватив ее под мышки, Джордан поставил Эву на ноги. – Твои джинсы мешаются. – А когда упомянутые джинсы съехали вниз, просто приподнял Эву, вытаскивая ее из них.
И уставился на нее. Совершенно обнаженная, если не считать красных шелковых трусиков, Эва никогда не чувствовала себя более желанной.
Она приподняла свои волосы и распустила их по плечам, наблюдая за реакцией Джордана.
– Я просто потерял дар речи.
– Какая неприятность для адвоката. Но хоть на ногах по-прежнему стоишь.
Издав что-то среднее между смешком и стоном, он подхватил Эву, усадил обратно, раздвинул ей ноги и накрыл холмик между ними ртом.
– О, боже. – Она откинулась назад на локтях, чувствуя трение шелка и языка.
Радио упало в раковину, оборвав знаменитую песню «Фламинго» про глаза. Эва не ожидала такой атаки, но именно ее и получила.
Джордан чуть прикусил скрытую тканью плоть, и тугой узел в животе Эвы разлетелся на тысячу осколков.
– Боже. Боже. Дай минутку отдышаться. – Слыша звон в ушах, она растянулась на столешнице. – Кажется, я ослепла. Постой. – Затем открыла глаза. – Черт, какой же тут уродский кафель. Может, выкрасить его бронзовой краской?
– Ты пришла в себя. – Джордан притянул Эву к себе, и она упала ему на грудь.
– Нет, нет, еще нет. У меня все еще в ушах звенит. Или это… блин. – Оттолкнув Джордана, она практически упала со столешницы и, держась за голову, нетвердой походкой направилась туда, где оставила сумочку.
– Что такое? – раздраженно спросил Джордан.
– Мой пейджер. – Эва ворошила помады, рецепты, обертки от жвачки и угощения для собак, валявшиеся внутри. И – ой! – небольшой пистолет, наличие которого объяснять Джордану как-то не хотелось. Наконец найдя пейджер, она глянула на номер. Внутри все упало. – Черт.
– Нет. – Раздражение в голосе Джордана сменилось паникой. – Никаких чертей. Не сейчас. Плевать, кто там, сделай вид, что не слышала.
– Не могу, – с искренним сожалением ответила Эва. – Это Сэм Бэйли с фермы Лонг-Бранч. У него кобыла на сносях, и судя по сообщению, как раз начались роды.
– Так купи ему завтра сигару.
– Джордан… – Эва смерила его взглядом.
Поняв, куда она клонит, Джордан запустил пальцы в волосы:
– То есть мне светит стать первым человеком, официально скончавшимся от сексуального неудовлетворения, потому что тебе надо ехать принимать лошаденка?
– Жеребенка, – поправила Эва, подбирая с пола лифчик. – И хотя мне жаль оставлять тебя в таком состоянии – правда, очень жаль, – я единственный ветеринар в округе с нужной лицензией. А еще друг Сэма. – Она беспомощно пожала плечами. – Он первый раз разводит животных, и это первая кобыла, которая решила ожеребиться. Я обещала, что помогу при родах. Слушай… – Эва пригладила волосы, застегнула лифчик и подобрала джинсы. «И где я бросила обувь?» – Боюсь, мне придется просить тебя меня подбросить – моя машина осталась у клиники. Можешь просто оставить меня там, а сам езжай домой. Не знаю, сколько все продлится – иногда роды проходят почти мгновенно, иногда тянутся часами, – но не обещаю, что завтра мы сможем продолжить с того, на чем прервались. – Она глянула на часы микроволновки: уже почти девятый час. – Придется извиняться перед тобой в другой раз.