Звезды над океаном

К счастью, Адам в этот момент перехватил руку Паркера и ловко заломил за спину раньше, чем ее старший братец успел воспользоваться внезапным преимуществом — заметив, что Джордан отвлекся, он вознамерился засветить тому в глаз.
Анна поспешила к Брук и обняла ее за плечи.
— Паркер, да приди же ты в чувство! Смотри, до чего ты довел сестру. В ее положении это вредно. — Она положила руку на свой собственный, тоже округлившийся, живот. — Да и в моем тоже, если на то пошло. — Ты что, не видишь, Брук едва на ногах держится?
Брук вовсе не нравилось выглядеть слабой, но она надеялась, что этот аргумент подействует на мужчин. Паркер злобно смотрел на Джордана. Тот направился к ней.
— Ты как? В порядке? Не очень-то.
— Я расстроена. Конечно, я и не рассчитывала, что мы будем водить хороводы все вместе, но надеялась, что, как цивилизованные люди, сможем вести себя достойно.
Анна с упреком посмотрела на мужа. Паркер поморщился.
— Черт! Прости, Брук… Я совершенно не хотел причинить вред тебе или твоему ребенку. Ты моя сестричка, я просто… — он потряс головой, чтобы рассеялся застилавший разум туман гнева. — Я не подумал.
Она заметила, что брат не стал извиняться перед Джорданом, но лучше не заострять на этом внимания. По крайней мере, они уже больше не пытались вцепиться друг в друга.
— Лизетта, — позвала Анна, перехватывая инициативу, — боюсь, здесь мы сегодня уже не обедаем. Так что, думаю, мы перенесем ужин на веранду. Тем более что вечер такой теплый. Приготовь что-нибудь на скорую руку и сразу же подавай.
Брук уловила намек на то, что все надо сделать побыстрее, значит, это ужасное собрание не затянется слишком надолго.
Анна взяла Брук под руку и повела ее к дверям.
— Давай найдем какое-нибудь кресло, чтоб ты могла вытянуть ноги.
— Видно, что они опухают, да? Уже в дверях их догнала Бонита:
— Тебе нужно отказаться от каблуков. Когда я носила тебя и Бриттани, у меня икры стали как бочки. Да уж, девочки, неприятности у меня как начались с третьей недели беременности вами, так с тех пор и не закончились. — Она залпом прикончила свой бокал и протянула его в сторону, чтоб кто-нибудь наполнил снова.
К счастью, Лизетты не оказалось поблизости, так что Бонита, нахмурившись, сама отправилась на поиски новой порции. Оставалось надеяться, что графины пусты.
Брук распахнула двойные двери на веранду. Поток свежего вечернего воздуха хлынул ей навстречу, принося долгожданное облегчение. Она обернулась, чтоб сказать что-то Джордану, и обнаружила, что он стоит, повернувшись к Паркеру.
Слова, которыми обменивались мужчины, были почти так же увесисты, как удары. Высокие потолки, прекрасно отражавшие эхо, сообщали предельную отчетливость любому звуку в комнате, так что Брук не пришлось напрягать слух, чтобы расслышать их разговор.
Паркер засунул руки глубоко в карманы.
— Я всегда знал, что у тебя нет совести, но не думал, что ты опустишься до того, чтобы захомутать мою сестру, лишь бы урвать кусок гаррисоновского пирога.
Джордан возражал. Во-первых, Эмилио уже получил свою долю в деле Гаррисонов, во-вторых, империя Джеффризов была достаточно сильна, чтоб тягаться с Гаррисонами и без этих уловок.
Брук замерла. Вся ее жизнь прошла в семье, не знавшей, что значит «достаточно», если речь шла о власти, и потому Брук не могла не задаться вопросом: а что, если Паркер прав?
  
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
 
Джордан стоял рядом с Брук перед дверьми ее жилища в кондоминиуме. Семейный ужин провалился в тартарары. Он сжал челюсти — Паркер Гаррисон здорово его задел! Но сдаваться Джордан не собирался. И, признаться, после долгих лет противостояния между ним и Паркером Джордан отлично себя чувствовал, наконец-то дав ему сдачи.
До тех пор пока не обернулся и не увидел бледное лицо Брук…
Семейный разлад, в самом деле, глубоко затронул ее. Он, конечно, не надеялся, что ему под ноги постелют красную ковровую дорожку, но все-таки рассчитывал на обычную учтивость…
Джордан потрепал Брук за плечо как раз в тот момент, когда она открыла дверь и оба они шагнули внутрь, в розово-серебряную роскошь ее дома. Джордан вдруг понял, что, хотя и исследовал каждый сантиметр ее восхитительного обнаженного тела, он никогда не видел, как и где она живет. Сейчас до него дошло, что, назначая свидания у него дома, она утаивала какую-то частичку себя.
Открывшаяся его взгляду студия, выдержанная в бело-розовом и серебряном тонах, неопровержимо свидетельствовала о том, что перед ним — жилище женщины. Оно, вне сомнения, было изысканным и ухоженным, но Джордан не видел местечка, где можно было бы пристроиться и расслабиться. Как и в доме ее родителей. Он на секунду вспомнил дом своего детства, такой же громадный, как дом Гаррисонов… Но его дом был куда более теплый.
Джордан отбросил мысли, которые не имели отношения к его нынешним отношениям с Брук. Малейшее замешательство могло только испортить все дело. По тому, как дрожали ее плечи под его рукой, и по тому, как торопливо она опустилась на софу, он понял, что Брук по-прежнему расстроена.
Он снова подошел к ней, опустил ладони ей на плечи, почувствовал, как она слегка подалась навстречу, и сразу же ощутил ответное возбуждение. Джордан слегка помассировал ей шею, погладил по спине, размышляя, что еще может сделать мужчина, чтобы помочь своей женщине успокоиться. Открывавшиеся возможности зачаровывали.
— Что-нибудь скажешь сам или мне придется задавать вопросы?
Он наклонился, чтобы поцеловать ее в шею, и помедлил, вбирая ее нежный запах. Она тихонько застонала, и он почти ощутил, как дрожь пробежала у нее по позвоночнику.
Но тут она сбросила его руки и вскочила на ноги.
— Это правда — то, что сказал тебе мой брат после драки? Ты спал со мной, чтобы войти в империю Гаррисонов? Для этого ты постарался, чтоб я забеременела?
Вот черт!
Она что, все слышала? Джордан стиснул зубы, как от внезапной боли. Остается надеяться, что Паркер все-таки обзавелся парочкой хороших синяков.
Ах, эта вечная история — битва Гаррисонов с Джеффризами!
Он обдумывал, как лучше разубедить ее.
— Это реальность, с которой мы оба имеем дело. А может быть, именно поэтому ты сама спала со мной? Чтобы урвать от моего семейного пирога? Разве это не отличный способ показать, чего ты стоишь, и братцу Паркеру, и матери?
— Да как ты смеешь думать так?! — Она широко распахнула глаза, но вскоре в них появилось виноватое выражение.
Он посмотрел на ее бледное лицо и придержал свой закипающий гнев.
— Смею. Ты ведь думаешь, что я интересуюсь тобой, чтобы дотянуться до ваших семейных акций.
Нет сомнений, союз между ними был бы выгодным с деловой точки зрения. Но чем больше времени Джордан проводил с Брук, тем меньше думал о делах. Уединенные свидания у него дома, когда они оставались только вдвоем, помогли ему узнать Брук гораздо лучше, чем любые совместные выходы в свет.
Он смотрел прямо на нее, пока она не отвела глаза и не отправилась в кухню.
— Не слишком много у нас причин доверять друг другу, да?
Он проводил ее взглядом, подмечая, как мягко покачиваются ее бедра, обтянутые темной тканью, как край юбки ласкает стройные икры.
— Да уж. — Он последовал за ней в кухню, переходящую в обеденную зону, надеясь продолжить беседу и, в конце концов, развеять ее опасения на его счет. — Как бы нам преодолеть это?
— Снова свидания? — Она достала из холодильника большую бутылку воды и наполнила два хрустальных бокала.
— Точно, — подтвердил Джордан, забрал у нее стаканы и, вернувшись в комнату, поставил их на кофейный столик. — Что, если мы начнем наш вечер?
— О чем ты? — спросила она подозрительно.
— Давай присядем. — Он знал, что нужно делать, чтобы ей стало удобнее.
Она присела на край белой софы.
— Ну, хорошо. И что теперь?
— Доверишь мне свои ножки?
— Странный вопрос.
Встав перед ней на колени, он снял с нее туфли на высоких каблуках и бросил их под кофейный столик. Потом сел, устроив ее ноги у себя на коленях, поглаживая ей ступни. Он отвел глаза в сторону, заметив, как слегка задрался подол ее юбки, потому что знал, что не в силах снова мучить себя мыслью о том, как бы раздеть Брук. Вместо этого он продолжал массировать ей большими пальцами свод стопы.