Снежный Барс

Маркус внимательно осмотрел и даже понюхал маленький шип.
– Яд, – коротко резюмировал он.
Торговец выпучил глаза и стал похож на выброшенную на берег рыбу. Он даже воздух хватал ртом так же. Это было бы смешно, если б не вся серьезность ситуации.
Астор побледнела и испуганно посмотрела на своего спутника. Он видел, как в ее глазах недоумение сменилось ужасом, а потом страшным гневом.
Они разом воззрились на купца, и тому сразу захотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть… да что угодно, лишь бы не видеть этих холодных зеленых глаз и испепеляющих серых! И огромного жуткого меча. Да что меч! Этот парень его и голыми руками придушит, даже не вспотеет. Никогда еще торговцу не было так страшно.
– Я не знал, – запричитал он. – Мне заплатили, сказали всего лишь дать примерить ожерелье молодой госпоже. Я не догадывался. Клянусь! Клянусь жизнью, господин!
Маркус даже не стал выяснять, кто и когда заплатил. Бесполезная трата времени. Концов уже не найти. А если даже и удастся отыскать этого человека, он окажется рядовым убийцей из братства Тьмы. А что от него узнаешь? С посланцами такой номер не пройдет. Они предпочитают умереть, по возможности захватив с собой обидчика, но не выдавать своих, пусть даже мелких, тайн.
На купца тоже не стоит обращать внимание, он и без того напуган до полусмерти. Впредь будет думать, прежде чем заключать странные сделки с подозрительными личностями.
– Пойдем отсюда, – он взял девушку за руку, – вернемся к остальным.
Ее узкая ладошка скользнула в его большую мозолистую руку. И Астор вцепилась в нее, такую сильную и надежную, как утопающий в спасительный обломок мачты.
Маркус де Энхард
Я смотрел в эти глаза, и воспоминания, непрошеные воспоминания нахлынули волной. Это было так давно и в то же время совсем недавно, каких-то тридцать лет назад.
Большие серые глаза, в которых пляшут бесенята. Она улыбается широко и открыто, и потому короткий меч в изящной женской руке, похожий на стального мотылька, не выглядит угрожающе. Но он жалит смертельно.
Враг падает поверженный. Но их еще много.
Она улыбается своему спутнику, высокому беловолосому парню. Его огромный меч с яростно скалящимся барсом на рукояти куда как страшен. Сейчас они бьются вместе, он и она. Пока еще вместе…
Нет, Фрида совсем не походила на нежную и хрупкую графскую дочку, только цвет глаз в момент гнева… Она была родом из северного гордого племени саатов. Крепкая, сильная, бесстрашная, как тигрица. Фрида была вольным наемником, как и я тогда. Она мастерски владела короткими мечами, словом, совсем не типичная саатка. По их непререкаемым законам женщина, отнявшая чью-то жизнь, оскверняет дарованную ей богами чистоту. Это в наших краях воинственные амазонки, размахивающие оружием, не вызывают особого удивления. Фрида была изгнана из своего племени за убийство насильника сестры – по крайней мере, так она сказала – и потому скиталась по свету. Мы оба были не такие, как все, – одинокие. Оба достаточно сумасшедшие и вдвоем почти непобедимые. Пять лет, что мы провели вместе, сражаясь и любя, можно назвать неповторимыми.
Ничем нельзя было сломить или напугать отчаянно бесстрашную Фриду. Ничем, кроме бесконечной изнуряющей охоты, травли, от которой человек начинает походить на загнанного зверя. Мы скрывались, мы дрались, как ненормальные. Но разве это выход? Мы искали заказчика, чтоб любыми доступными и недоступными способами заставить его аннулировать контракт. Посланцы Тьмы уже начали казаться вездесущими. Однако мы знали имя заказчика, знали, где его искать. Последняя надежда избавиться от затяжного кошмара.
Оставались всего лишь сутки пути, когда она нелепо погибла. Точильный камень для ее клинков был пропитан особым ядом… она порезала палец, проверяя остроту клинка. Этого хватило. Моментальная смерть без надежды на спасение. Даже и не знаю, сколько времени эта смерть ждала своего момента: камень, надо полагать, подменили достаточно давно, Фрида точила свои клинки не каждый день, а уж пальцы резала и того реже.
Я похоронил ее там же, у дороги, под старым раскидистым дубом. А потом отправился в путь. Закончить дело. Однако время было упущено, заказчик скрылся, сменил имя. Но я не сдался, нет. Скорей, наоборот. Мне необходимо было избавиться от травли, и я убил двести посланцев, а возможно, больше. У меня был маленький отряд, всего пятьдесят человек. Но каких! Каждый не менее отчаянный авантюрист, чем я. Мне стоило немалых трудов собрать такой отряд. Однако дело того стоило. Мы вели охоту на охотников. Мы нашли их логово, застали врасплох. Тщательная подготовка операции заняла много времени. Мы напали ночью, во время мессы, посвященной Холосу. Они сгорели в огромном пожаре, все, кто был там…
С тех пор я еще не раз оставлял посланцев без добычи. Не то чтоб намеренно, но… просто так уж получалось.
Что это: ирония судьбы, случай ли, провидение? Но не так давно я встретил того человека, который нанял тогда посланцев. Встретил и узнал, несмотря на то что он постарел за тридцать лет и сменил имя. Узнал и убил. Месть… да. То был день моего рождения, день, когда судьба преподносит мне сюрпризы. В тот раз их неожиданно оказалось два. Именно в тот вечер Проныра Гис разыскал меня в корчме «У Тофа» и предложил несложную вроде бы работу. А я как раз намеревался поскорей убраться из города.
А теперь мне кажется, что колесо времени повернулось назад или сделало полный оборот. Это уж как угодно. Снова большие серые глаза, пусть и другие, но все же… и путь к Нашону. Моя сентиментальность меня погубит, но этим глазам я не позволю закрыться навеки. Или я не герцог де Энхард, последний из царской династии Энхардов!
– Маркус?
В голосе Астор я услышал тревогу и даже удивился немного. Ведь все уже позади вроде бы. Или что-то еще случилось? Она смотрела на меня почти испуганно. Я попытался ободряюще улыбнуться, но вовремя остановился. И выругался про себя так цветисто, что самому стало стыдно. Плохо, де Энхард! Оч-чень плохо терять контроль при посторонних. Таких проколов со мной уж давно не случалось. Еще чуть-чуть, и звериная ипостась вышла бы наружу. Неудивительно, что девчонка испугалась. Рожа у меня еще та, наверное, благо хоть клыки не видны. Пока. Я украдкой посмотрел на свои руки. Когти, бездна! Хорошо, хоть этого она еще не заметила.
– Что-то не так, Маркус? Что случилось?
– Все в полном порядке. – Я заставил себя улыбнуться, естественно прежде спрятав клыки. Но она все равно выглядела испуганной. Я проглотил готовое вырваться ругательство. Юная графиня держалась за мою руку крепко, и от сердца отлегло. В конце концов, я не успел ее слишком напугать. Только перепуганных женщин мне для полного счастья не хватает!
В этой деревне имеется небольшой постоялый двор «Спелая тыква» или «Спелый арбуз», кажется. Там мы и остановились. Невесть что, и графу явно не нравится, но все лучше, чем спать на земле. Мне-то все едино, но раз уж мы тут…
Когда мы вернулись, во дворе бесцельно слонялось только несколько человек из охраны. Да Борн, сидя на лавке, неторопливо точил свой меч, очевидно, исключительно для того, чтоб занять делом руки.
– Все спокойно? – спросил я на всякий случай.
Борн кивнул, не отрываясь от своего занятия.
Я попытался отцепить от себя девчонку, но она почему-то наотрез отказалась отходить от меня. Что ж, полагаю, в любом случае я менее страшен, чем поджидающая со всех сторон смерть.
Я зачем-то посмотрел на небо. Солнце не спеша клонилось к западу, как всегда, румяное, улыбчивое, несмотря на мелочную человеческую возню. Захотелось улыбнуться в ответ.
– Случилось что? – поинтересовался Тайвер, наконец подняв голову.
– Вроде того. – Я коротко описал происшествие на ярмарке.
– М-да… – только и сказал Борн. Впрочем, и я бы на его месте не сказал больше. Да уж, работенка, провались она пропадом. Я удобно сидел на лавочке вместе с девушкой и улыбался солнышку, пытаясь разобраться с последней мыслью. Думаю, в любом случае я вряд ли отказался бы от этой работы, даже если бы с самого начала знал, насколько все серьезно. Плохо только, что дело превращается в нечто личное. Уж больно не люблю я посланцев и их попытку убить это юное создание принимаю слишком близко к сердцу. В личных делах я необъективен и нерационален сверх меры, еще неосмотрителен. Взрывоопасный коктейль. Знаю за собой такую слабость. Я действительно иногда делал то, чего, по здравом размышлении, не следовало бы.