Волхв (СИ)
— Монастырь? — шаман рассмеялся и начал с удовольствием прихлебывать горячий ароматный чай. — Не смешите меня, Антон Петрович. У церковников и раньше было не очень хорошо с целителями, а теперь у них их совсем нет, даже изгнание бесов проводить некому. Церковь нынче лишь на прошлой репутации да хорошей рекламе держатся, на Западе с нее уже никто не считается, это у нас она силу приобрела, да то потому, что власть этого захотела.
— Не скажи, — Быков тоже взял чашку. — Тут мне шепнули, что как раз в той глуши дела с целительством хороши, причем лечат не в самом монастыре, а есть рядом у них какой-то приблудный знахарь, он по слухам очень хорош, и деревню пользует и самих монахов. И не только лечит, но и снимает сглаз, порчу, и другую вашу магическую приблуду, причем делает это без обмана. Сам живет в лесу в какой-то лачуге, монахи называют его святым, а игумен нарек его странником…
— Странник? — Берсев задумался, потом отрицательно покачал головой. — Нет, такого не знаю, попробую навести справки. В магической среде все друг друга знают, и стоит появиться кому-то на самом деле чего-то умеющему, так он сразу начинает мешать всем. Такой человек незамедлительно получает серьезные проблемы, потому как нет ничего опаснее рассерженного колдуна или того хуже ведьмы, которые получают свои деньги за то, что другим зло несут. А когда нарисовывается такой белый и пушистый, который и людей лечит, и все гадости снимает, тогда черные объединяются и быстро его на тот свет отправляют, чтобы не мешал на жизнь зарабатывать. Зло всегда сильнее добра, потому что многочисленно и более организовано, к тому же не имеет никаких моральных ограничений, и богаче, так как за зло люди больше платят, чем за добро.
— Сделай милость, наведи справки среди своей черноты, — Антон Петрович, взяв в руки чашку чая, с удовольствием отхлебнул. — Наверняка, этот странник уже кому-то из ваших помешал, кого-то вылечил, у кого-то порчу снял или еще что-то убрал из ваших гадостей, которые вы творите.
— А этот странник точно целитель? — спросил шаман. — Вы уверены? У магов много разных рангов. Дело в том, что убирать порчу и сглаз может не каждый знахарь, точнее они как раз совсем не умеют.
— Для меня что колдун, что ведун, что ведьмак, что знахарь, разницы нет, — фыркнул Быков. — Для меня все это детские игры, хоть признаю, польза от твоих черных иногда бывает, но также знаю, что вашего брата во все времена не любили и убивали при каждом удобном случае, поэтому и мало вас осталось.
— Магия неистребима, — усмехнулся Берсев. — Веками ее истребляют, а она все равно возрождается. Но я своих напрягу, пусть поспрашивают насчет некоего неизвестного никому целителя и белого мага по прозвищу странник….
— Пусть узнают, — хозяин кабинета встал и прошелся по мягкому ковру. — Правда, я думаю, пока ты информацию будешь собирать, много чего неприятного может произойти, а дело мы затеяли с тобой слишком серьезное, чтобы допускать даже хоть малую возможность исцеления. Надо бы заранее подсуетиться, чтобы странник этот нам не помешал.
— Что требуется сделать? — спросил шаман, допивая чай. — Есть план?
— Есть кое-какие сведения, — Быков пощелкал задумчиво пальцами по клавиатуре, выводя на экран какое-то сообщение. — Поедут за этим странником два телохранителя Груздева, одного зовут Серым, второго кличут Крестом. Они не спецы, так, шестерки. И если за ними проследить, узнать, куда они поедут, а на обратном пути устроить им вместе с колдуном небольшую дорожную аварию с летальным исходом, то будет все очень даже хорошо. Так сказать — простенько и со вкусом. Все довольны, все смеются, и жизнь продолжается в прежнем режиме.
— Изящно придумано, — признал Берсев. — Красиво. А если еще сделать так, чтобы они попали в какую-то большую аварию с каким-нибудь дальнобойщиком и десятком машин, то точно никто ничего не вычислит. Задача вполне понятна. Чтобы проследить за этими двумя шестерками, проблем никаких нет, поставим Кресту и Серому на машину «джипиэс» маячок. С аварией тоже разберемся, и дальнобойщика найдем и пару подставных машин. Думаю, с этим также затруднений не будет, главное, чтобы было чем заплатить.
— На благое дело денег не жалко, — ответил Антон Петрович. — Но нужно, чтобы все было шито-крыто.
— Сделаем, как учили, тихо и скромно, словно все само случилось, — усмехнулся шаман. — Никто ничего не поймет.
— Вот и хорошо, — Быков допил чай и задумчиво отстранил чашку. — Иди, работай, шаман. Время дорого, больше не задерживаю. Думаю, что этих телохранителей Серого и Креста, уже завтра отправят за этим колдуном, успеешь за сутки все подготовить?
— Конечно, мои люди не в первый раз такое устраивают. — Берсев направился к двери. — Надеюсь, с деньгами проблем не будет, платить придется за аварию и довольно хорошо, все-таки машины чужие бить будем, страховка, травмы, все дела…
— Повторяю, с деньгами не будет проблем, — Антон Петрович вздохнул. — Вам бы всем из меня только бабло тянуть. Но на это дело жалеть не стану, уж слишком кусочек, если все получится, отвалится жирный, и тебе, кстати, колдун, тоже, а вот если что не получится, то я тебя живьем сожру…
— Я понял и испугался, — кивнул шаман. — Деньги, конечно, хорошо, но не в них счастье, и даже не в их количестве, счастье в силе…
— Одно без другого не бывает, — парировал Быков. — Деньги всегда у тех, у кого власть, а деньги — это синоним силы, пора бы уж и знать…
* * *Шаг и еще шаг. Шлось не быстро. Устал, три дня уже в пути, да куда денешься? Не лось же, тот за несколько часов путь, что он прошел, покрывает. Да и не молод уже, хоть и следил за собой, а все равно старость свое берет. Понемногу, полегоньку, отвоевывает тело. Сейчас бы полежать на травке, да идти надо, раз обещал. Звали его Тихомиром Буровым, правда, имя и фамилию эту он когда-то сам себе придумал, родители назвали иначе, да пришлось менять родовое имя, прятаться под чужим, иначе было не спастись. От прошлого осталось только еще кодовое имя «странник», но о нем мало кто знал, только друзья, а таких было немного. Сейчас он уже почти забыл свою прошлую жизнь вместе со своим прежним именем, ныне он был целителем и травником, жил в маленькой лесной избушке и был счастлив.
Тихомир присел на поваленное дерево, вытер пот со лба и осмотрелся. Зеленый мох покрывал землю плотным толстым ковром, на нем в косых лучах красного солнца блестели как драгоценные каменья капельки еще не высохшей росы. Высокие, стройные сосны тянулись к глубокому синему небу. Благородный папоротник прикрывал небольшую топь, из которой вытекал ручей на удивленье с ясной и прозрачной водой. Хороший день. Лето всегда прекрасно. Душа отдыхает и расцветает под солнечным светом, а сколько энергии доброе светило нам дает, сколько недугов лечит…
Буров подошел к ручью, зачерпнул ладонью водицы и испил медленно, торжественно, словно пробуя дорогое вино. Хороша водичка, со вкусом воды и торфа, и еще с чем-то неуловимым, а холодная, аж, зубы ломит. Полезная, целебная вода. Такую бы в город, многим бы помогла от хворей. Увы, в мегаполисе она другой станет, потому что убьет мертвый камень воду, сделает ее безжизненной, как все, чего касается. Цемент он и есть цемент, неживое — сама смерть. А в нем люди живут, вроде и разумные, а умом слабы, хуже животины бессловесной, даже кошки и те, на что неприхотливы, и то дома из цемента не любят, предпочитают кирпичные, коль нет деревянных.
Тихомир посмотрел на свое отраженье в лужице. Русые волосы, голубые глаза, мужественный четко очерченный подбородок, твердые губы, худое выразительное лицо, небольшой шрам на щеке. Красивым нельзя назвать, но имелось в лице нечто такое, что хотелось приветливо улыбнуться: то ли светлая энергия видна, то ли нечто другое из еще непознанного человеком. Люди же многие ощущают, да только признаться себе бояться, современная наука все осмеяла, навязала свое, часто неправильное мнение обо всем. Не туда мир идет, а что сделаешь, ошибки предки допустили, теперь уж ждать новых потрясений и бед, только они могут все исправить. Больно будет, плохо, да только по-другому никак, человек все понимает через боль и страх, когда он сыт, здоров и бед нет, до него правильные вещи как не доходит.