Волхв (СИ)

И, в общем, неважно, просто никто не ожидал таких последствий, даже он сам, а ведь мог бы заглянуть чуть дальше, и тогда бы увидел. Правда, это мало что изменило. Ну, узнал бы он, что его ждет беда и что? Отказался бы? Но тогда он точно также стал бы нежеланным гостем в монастыре. В итоге результат оказался бы почти тем же или еще хуже. Могли бы наемники кого-нибудь и убить с расстройства, что он к ним не пришел.
А он им должен. Они же кормили его, лечили, выхаживали, когда он однажды ввалился им весь в крови с пистолетом в руке. Не донесли властям, не выдали. Вылечили, помогли, кормили почти год, пока он не нашел себе пещеру. И все без слова упрека, по доброте. Все это было, а долг платежом красен. Вот он его и выплатил: отныне он им ничего не должен, а монахи не должны ему. Из неприятностей ему выбираться дальше самому, так мир устроен. Каждый в нем получает свое: воин битву, крестьянин поле, монах божью обитель…
Он еще немного повздыхал и отправился спать. Слишком много он потратил сегодня энергии физической и духовной, и ему требовалось восстановление, а сон лучшее лекарство от усталости. Заснул он сразу, и снова приснился ему странный сон.
Он стоял в огромном зале, завешенном дорогими гобеленами, вручную вышитыми рабынями, рядом с ним стоят два его старых друга. Они вместе прошли долгий путь от Руси до Иерусалима, далекого восточного города, куда повела их весть. Пыль на лаптях и онучах, усталость во всех членах, тела похудели, остались от прежнего облика кожа да кости, лишь глаза горят по-прежнему ясно и спокойно. Они должны были проделать этот путь. Не было иного выхода. Как в будущее не смотрели лучшие из них, но все видели одно: если не придут и не помогут, не появится новый спаситель. Будет спасать он этот мир не страхом и болью, а добротой, смирением и благородством души. Не появится он, и мир пойдет по другому пути. По скверной дороге, полной боли и страданий. Но главное, что двинется мир по нему без надежды, а без нее тягостен путь.
Спаситель принесет людям новое слово, и оно будет согревать людские сердца. Он расскажет, как важна любовь, покажет правильный путь, и все изменится. Увы, не на Русской земле спаситель родился, а далеко, за морями, за долами, за чужими странами. Долго думали, решали, но ничего не придумали, как идти помогать. Нельзя оставлять мир без поводыря, не туда пойдет. Жаль только, что виден новый путь не всем, а только светлым. Но так мир создан. Всегда есть те, кто ведут, и те, кто пытаются сбить с истинного пути. Дурные овцы.
Собрались волхвы, долго говорили, думу думали, а потом выбрали троих, самых молодых, кому по силам далекое странствие. Избирали долго, смотрели в будущее, искали нужные варианты. Нашли. А его, Тихомира, поставили старшим над двумя другими молодыми волхвами, добавили ноши, и итак нелегкой. Теперь, если у него что-то не получится, ответственность за будущее мира будет на нем. Тяжело доверие старших волхвов, но он ее принял с пониманием. Кто-то же должен, почему не он? Разве не тому учился, не к тому готовился?
И пошли они по горам, по долам, по лесам и степи, по пустыне и воде. Питались тем, что мир давал. Сварог — добрый бог умереть не дал, помог, потому что всегда на стороне добра не то, что Чернобог, его брат. Правда и зло иногда необходимо, ибо все в мире одно: и боль, и страх, и добро. Все взвешено, перемешано и каждому свое отмеряно. Как весы в равновесии. Не должно зло перевешивать добро, иначе мир накроет хаос. Не должно добро торжествовать, тогда исчезнет путь, закроется. Ибо только боль и страх заставляют искать правильную дорогу. Должно быть равновесие, а оно в последнее время все больше нарушается, зла много появилось в этом мире после того, как старшие братья ушли. Вот и осталась только надежда на нового спасителя, он должен исправить перекос, вернуть мир к равновесию.
Долго они шли. Много дней и ночей провели в пути, мало ели и спали. Трудно им было, и усталость, казалось, навечно поселилась в их иссохших телах. Но все когда-нибудь кончается, и пришли они к Ироду Великому, ставленнику римской власти на троне иудейском. Добрались. Придти к нему старшие волхвы сказали, ибо думали они, что спаситель может появиться только от царских кровей. Думали, от семени царского в той земле иудейской спаситель появился. Ошибались, но кто без ошибок живет, тот мир не понимает.
Во дворец к Ироду Великому долго не хотели пускать калик бродяжьих, пришлось даже отдать серебряную монету дворовому человеку, чтобы проводил тот их в покои царские и представил, как волхвов русских. И опять ждали, прячась в тени от стражи и пялящего солнца. Не обманул дворовой, пришел за ними, отвел в покои царские. Много в них было разного люда, и в богатых одеждах, и в не очень, а у стены на возвышении сидел весь в золоте немолодой, бородатый царь.
Низко поклонился Буров до мраморного пола, на котором танцевать хорошо, а жить плохо, никто камень на пол в царских палатах ставить на родине не станет, потому что здоровье такое губит, но тут заморское царство и порядки свои, не им их менять. И с почтением произнес Тихомир человеку, сидящему на покрытом каменьями самоцветными троне:
— Скажи, великий царь, да будет долгой жизнь твоя. Где находится родившийся новый правитель Иудейский? Ибо видели мы звезду его, и пришли поклониться Ему.
Услышав это, Ирод царь встревожился, лицо побледнело, видать, не ожидал он таких слов от волхвов русских. И двор весь переменился, испугались люди, стражи к ним угрожающе двинулись. Но поднял руку царь, остановились все, и тогда молвил он в ответ:
— Не готов я вам ответить пока, странники. Идите, отдохните, а когда время придет, призову я вас, и расскажу то, что хотите узнать.
И отвели трех волхвов русских дворовые слуги Ирода в палаты поменьше, здесь и полы были деревянные, и кровати мягкие. Воды дали умыться, еду принесли: хлеб, мед, вино, фрукты заморские. Попили они, поели, помылись и легли отдохнуть. Но только очи прикрыли, как самый младший из них, но не самый слабый по дару своему негромко молвил:
— Слышу я ухом внутренним, как царь местный книжников и первосвященников собирает, чтобы попытать у них о новом правителе. Спросил он их, а они задумались и ответили о том, как написано через древнего пророка, что однажды родится новый вождь, который упасет народ Израиля в Вифлееме Иудейском. Не зря он спрашивает, ох не зря. Встревожили мы его. Боится он за власть свою царскую, тревожится. В мыслях чернота, хочет убить того, кого мы так долго искали. То ли мы делаем, братцы? Правильно ли?
И ответил Тихомир, как самый старый из них, ибо на него старейшины возвели спрос великий, как на самого мудрого и тайному учению обученного:
— Думали мы со старшими братьями, что новый царь родился от семени царского, потому и пришли сюда, а вот теперь вижу я, что ошиблись мы. Не царского он рода, а рожден от простых людей. Уходить надо, нельзя было спрашивать, да не знали мы, но все еще можно исправить.
— Так, брат Тихомир, — ответствовал младший. — Ошиблись мы и старшие волхвы, не туда пришли, по звезде надо было продолжать идти.
— Так оно, — признал третий брат. — Вижу я, как будущее меняется, не то мы сотворили, великая тяжесть падет на нас за сей поступок неразумный, на нас и старших, исправлять надобно, да пока не знаю как.
Хотели они еще говорить, но пришел слуга и повел их тайными ходами в палату царскую.
И спросил Ирод у них:
— А не скажете ли вы мне странники, когда загорелась та звезда путеводная?
— Скажем, почему не сказать, — низко поклонился Тихомир. — Тому уж больше года будет. Долог путь из Руси, долог и тяжел. Прости нас, царь, не смогли мы придти раньше, далеко больно.
— Что ж, — пощипал Ирод волосы на бороде своей и молвил. — Как и обещал, говорю вам, где родился младенец тот чудесный, о котором вы меня спрашивали. Выспросил я своих подданных, ибо сам не знал о появлении правителя нового, что придет на смену мне. Спрашивал строго и ответили мои подданные, что в старых скрижалях записано от пророков древних о том, что появится царский младенец в городе Вифлееме. Так что идите туда, прознайте про него, и мне потом расскажете на обратном своем пути, чтобы я сам мог поклониться новому владыке иудейскому.