Завещание майя
— Грозный снова набирает политический вес. И он все еще злится, что Международный валютный фонд отказал ему в ссуде на двадцать миллиардов долларов.
— Какими бы ни были его мотивы, но в Азии он добился успеха в разжигании истерики по поводу ядерного оружия.
— Марко, заседание Совета безопасности состоится сегодня вечером, и я прекрасно понимаю, что ты позвал меня не для того, чтобы обсуждать горячие новости из-за рубежа.
Меллер кивнул, затем осушил третью за сегодня чашку кофе.
— Джеб решил уйти с поста вице-президента. Не спрашивай. Будем считать, что он сделал это по личным причинам.
Сердце Борджия пропустило удар.
— Господи, до выборов осталось меньше двух месяцев…
— Я уже провел неофициальную встречу с заинтересованными сторонами. Гонка пойдет между тобой и Эннисом Чейни.
Господи…
— А с ним ты уже говорил?
— Нет. Подумал, что сначала я должен поставить в известность тебя.
Борджия пожал плечами и нервно улыбнулся.
— Сенатор Чейни неплохой человек, но когда дело касается международных отношений, он мне не соперник. Да и влияние моей семьи…
— …не настолько велико, как ты думаешь, да и опросы свидетельствуют, что большинство американцев не заинтересованы в китайской военной технике. Они предпочитают продолжать развитие программы противоракетного щита, полагая, что это последняя и окончательная возможность избежать ядерной войны.
— Тогда позвольте мне высказаться прямо, сэр. Неужели общенациональный комитет республиканцев и в самом деле считает, что страна готова принять афроамериканца на посту вице-президента?
— Выборы будут ускоренными. Чейни принесет нам столь необходимую поддержку Пенсильвании и Юга. Расслабься, Пьер. В ближайшие тридцать пять — сорок пять дней ни одно судьбоносное решение принято не будет.
— Это разумно. У прессы не останется времени к нам попридраться.
— А у тебя в шкафу есть скелеты, которые ты очень хотел бы скрыть?
— Уверен, что пока мы тут с тобой разговариваем, твои люди активно роются в моих шкафах. Марк, ответь мне честно, каких сюрпризов можно ожидать от Чейни?
— По мнению аналитиков, популярность Чейни основывается на расовых и партийных вопросах. Он нравится людям. Публика ему доверяет.
— Но не стоит путать доверие с квалифицированностью. — Борджия встал и нервно зашагал по комнате. — Аналитики, помимо всего прочего, говорят, что американцев интересует ситуация с коллапсом российской экономики и тем, как это повлияет на европейский рынок.
— Пьер, расслабься. За сорок пять дней может произойти многое.
Борджия набрал полные легкие воздуха и резко выдохнул.
— Простите, мистер президент. Любое ваше решение я приму с честью. Слушай, лучше я пойду: мне нужно поговорить с генералом Фекондо до начала брифинга.
Борджия пожал другу руку и направился к спрятанной за фальшивой панелью двери. На пороге он обернулся:
— Марко, советы будут?
Президент вздохнул.
— Не знаю. Я поговорил с Хейди за завтраком. Ты никогда не думал о том, чтобы заказать себе глазной протез?
* * *Доминика вышла из клиники, и знойный летний воздух Южной Флориды обжег ей лицо. Далекая вспышка молнии раскроила хмурое вечернее небо. Переложив блокнот в кожаном переплете из правой руки в левую, она прижала большой палец к дверце своего «пронто-спайдера» последней модели. У старых автомобилей здесь располагался замок; новым моделям ключи были не нужны. Этот черный автомобиль с откидным верхом Эдди и Из подарили ей к защите диплома. Положив дневник на пассажирское сиденье, Доминика пристегнула ремень безопасности и прижала большой палец к сенсору зажигания, слегка поморщившись от едва ощутимого укола.
Инструментальная панель ожила, высветив сообщение:
АКТИВАЦИЯ СИСТЕМЫ ЗАЖИГАНИЯ ЗАВЕРШЕНА. ИДЕНТИФИКАЦИЯ ПОДТВЕРЖДЕНА. ПРОТИВОУГОННАЯ СИСТЕМА ДЕЗАКТИВИРОВАНА.
Она почувствовала, как с уже знакомым двойным щелчком снялась блокировка осей.
ИДЕТ ПРОВЕРКА УРОВНЯ АЛКОГОЛЯ В КРОВИ.
ПОЖАЛУЙСТА, ПОДОЖДИТЕ…
Доминика откинулась на спинку кожаного сиденья, наблюдая, как первые тяжелые капли дождя падают на полиэтиленово-терефталатовый пластик крыши автомобиля. Терпение было необходимым условием пользования новой системой безопасного зажигания, но Доминика знала, что потраченные три минуты того стоят. Вождение в нетрезвом виде стало одной из основных причин смертности в США. К осени следующего года все транспортные средства будут оснащены приборами для проверки уровня алкоголя в крови в обязательном порядке.
Включилось зажигание.
УРОВЕНЬ АЛКОГОЛЯ В КРОВИ НЕ ПРЕВЫШАЕТ ДОПУСТИМОЙ НОРМЫ. ПРИЯТНОГО ПУТИ.
Доминика включила кондиционер и нажала на кнопку цифрового CD-компилятора. Встроенный компьютер реагировал как на прикосновение, так и на голосовые команды и, в зависимости от настроения водителя, выбирал из сотен вложенных в его память файлов самый подходящий.
Из динамиков загремели тяжелые басы композиции «Past our Prime» из последнего альбома «Роллинг стоунз», и она выехала с парковки для посетителей, прикидывая, что дорога домой займет около сорока пяти минут.
* * *Уговорить доктора Фолетту отдать ей дневник Юлиуса Гэбриэла оказалось непросто. Главным его аргументом было то, что последние работы известного археолога финансировались Гарвардом и Кембриджем, поэтому, действуя по закону, сначала необходимо получить письменные разрешения от обоих департаментов, прежде чем давать Доминике доступ к документации по исследованиям. Доминика рассчитывала, что эти записи не только облегчат ей работу, но и помогут войти в доверие к Мику Гэбриэлу. Остаток дня ушел на звонки руководству Гарварда и Кембриджа, в результате чего она получила заверения, что дневник является скорее мемуарами, чем научным документом, а значит, она может пользоваться записями по своему усмотрению, но с нее взяли обещание не разглашать полученную информацию. В итоге Фолетта сдался и достал переплетенный в кожу томик пяти сантиметров толщиной, но отдал его лишь после того, как Доминика расписалась на четырех страницах подписки о неразглашении.
* * *Когда Доминика заезжала в темный гараж под высотным зданием на Голливуд-бич, начался дождь. Заглушив мотор, она уставилась на мутное изображение дисплея системы индикации, выведенное на лобовое стекло. Инфракрасная камера, вмонтированная в переднюю стенку радиатора, сообщала, что гараж пуст.
Доминика улыбнулась собственной паранойе. Доехав до пятого этажа на старомодном лифте, она придержала дверь, пропуская миссис Дженкинс с белым карликовым пуделем.
Одна спальня в этом кондоминиуме — та, что в конце коридора, — принадлежала ее приемным родителям. Доминика ввела защитный код, и дверь распахнулась.
— Доминика… Ну и как прошел твой первый день на работе?
Ребе Ричард Штейнберг приветствовал ее теплой улыбкой из-под седеющей рыжей бороды. Штейнберг и его жена Минди были близкими друзьями ее родителей. Доминика знала эту семью уже почти двадцать лет, с того самого дня, как ее удочерили.
— Эмоционально выматывающее. Думаю, что пропущу обед, поваляюсь в горячей ванне.
— Слушай, Минди и я хотим пригласить тебя на обед на следующей неделе. Вторник тебя устроит?
— Наверное. Спасибо.
— Хорошо, хорошо. Слушай, я вчера разговаривал с Изом. Ты уже знаешь, что они с твоей матерью планируют приехать сюда на пасхальные праздники?
— Нет, я не…
— Ладно, мне пора бежать, я не могу опоздать на Шаббат. Созвонимся на следующей неделе.
Она помахала рукой и проводила его взглядом. Доминике нравились Штейнберг и его жена, она считала их милыми и честными. К тому же она знала, что Из попросил их опекать ее в отсутствие родителей.
Доминика открыла балконную дверь, позволяя океанскому бризу вытеснить из комнаты застоявшийся воздух и принести слабый запах свежести и морской соли. Послеполуденный дождь прогнал с пляжа отдыхающих, и теперь последние лучи солнца, пробиваясь сквозь тучи, ложились алой полосой на морскую гладь.