Испуганная невеста

Тогда, не сказав Кельвину ни слова, Серафина бросилась бежать по палубе по направлению к двери, через которую они с Кельвином только что пришли сюда. Распахнув ее, она помчалась по коридору к каюте раджматы, которая находилась рядом с их каютой.
Теперь толпа не мешала ей, люди, которые еще недавно исступленно кричали, уже выбрались на палубу.
Однако Серафину подстерегала другая опасность — густой дым застилал ей глаза, ей было нечем дышать.
Серафина тем не менее смело продвигалась вперед. Наконец она добралась до каюты, которую занимала раджмата, и распахнула дверь.
И едва она это сделала, как услышала детский плач.
Принц лежал в своей кроватке, где няня оставила его. Видимо, она потеряла голову от страха, когда начался пожар.
Серафина схватила ребенка и, решив, что дым в коридоре будет еще сильнее, замотала себе голову шелковой шалью и укутала ею же малыша.
Крепко прижимая маленького принца к груди, она бросилась из каюты обратно в коридор.
Дым и вправду оказался еще гуще, чем раньше. Мало того, стены уже были объяты пламенем.
Пройти было невозможно — повсюду был огонь.
Серафина в ужасе отпрянула, но тут же взяла себя в руки. Она знала, что во что бы то ни стало им надо выбраться отсюда и как-то добежать до Кельвина.
Только он может спасти их обоих. Только с ним почувствует она себя в безопасности.
Жар огня казался нестерпимым, однако дым уже рассеивался.
— Кельвин! Кельвин! — прошептала Серафина.
И, опустив голову, чтобы не видеть того, что ей предстоит, храбро ринулась вперед.
Должно быть, она слишком крепко стиснула в своих объятиях ребенка — он вскрикнул от боли.
Языки пламени обожгли ей руки, но, не обращая на боль внимания, Серафина бежала вперед.
Наконец она почувствовала, как чьи-то сильные руки подхватили ее, и послышался голос, такой знакомый и родной, в котором прозвучали незнакомые доселе нотки:
— Серафина! О Господи! Как вы? Он здесь! Больше ей ничто не грозит!
Она закрыла глаза…
  
Глава 6
 
Серафина сидела на веранде и смотрела на раскинувшийся перед ней сад, где росли чудесные цветы, смотрела на верхушки деревьев и на синее море, затянутое легкой дымкой, поднимавшейся с залива.
Руки ее, все еще забинтованные, лежали у нее на коленях.
Сегодня утром врач сказал ей:
— Ну вот, моя миссия закончена, миссис Уорд. Теперь я приду к вам только в том случае, если вы сами меня вызовете.
— А шрамы еще долго будут видны? — спросила Серафина.
Доктор, помолчав, проговорил:
— Вы очень счастливая женщина, миссис Уорд, а вернее, очень разумная. Если бы вы не догадались накинуть на голову шаль, чтобы закрыть лицо, речь сейчас шла бы не о шрамах, а совершенно о другом.
Марта сказала примерно то же самое, добавив только:
— Если бы вы не переоделись в то платье из плотного шелка, которое я для вас приготовила, миссис, это ваше любимое муслиновое платьишко вспыхнуло бы, как факел.
Серафина прекрасно понимала, что только чудом не обожгла лицо. Она могла быть сейчас вся в шрамах.
Из того, что произошло, она помнила очень немногое. Только то, что бежала сквозь огонь, а потом ее подхватили руки мужа.
Позже она узнала, что пассажирам не нужно было покидать пароход — огонь потушили очень быстро.
Поскольку большинство шлюпок уже поплыли к берегу, ей и Кельвину пришлось еще некоторое время оставаться на борту, так что в Бомбее они высадились лишь через час.
— А если бы я оставила принца в его каюте, с ним было бы все в порядке? — спросила Серафина, когда смогла рассуждать о происшедшем.
— Палуба второго класса получила значительные повреждения, — ответил ей Кельвин Уорд. — Кроме того, несколько кают первого класса выгорели полностью. Одна из них — та, что занимала раджмата с маленьким принцем.
Серафина замерла от ужаса, а муж между тем продолжал:
— Вы знаете, я считаю, что вы совершили поистине геройский поступок, однако все, что бы я ни говорил, не может сравниться с благодарностью, которую испытывает к вам ее высочество.
Раджмата заполнила их дом цветами и подарками, но к тому времени, когда врач разрешил Серафине принимать посетителей, коронованные особы отбыли в Удайпур. Так что Серафине не довелось лично выслушать слова благодарности.
— Знаете, я в какой-то степени даже этому рада, — смущенно призналась она Кельвину, — хотя мне бы очень хотелось еще раз повидать магарану Удайпура. Но когда тебя благодарят, всегда какого неловко себя чувствуешь.
— И тем не менее вы заслуживаете самой глубокой благодарности, — заметил Кельвин Уорд. — Не сделай вы того, что сделали, принца уже не было бы в живых.
— А что будет с его няней?
— Ее ждет суровое наказание за то, что она пренебрегла своими обязанностями, забыв о ребенке.
Хотя Серафине было жаль молодую женщину, она понимала, насколько плохо та поступила, бросив принца на произвол судьбы и думая лишь о том, как бы спастись самой.
— Надеюсь, вы знаете, что вас считают героиней? — спросил Кельвин.
— Ну что вы! — воскликнула Серафина.
— В бомбейских газетах во всех заголовках упоминается ваше имя. Стоит ли говорить, что меня осаждает целая толпа журналистов, желающих побеседовать с вами.
— Пожалуйста… не пускайте их! — воскликнула Серафина. — Я не могу… говорить о случившемся! Да кроме того… рассказывать-то не о чем.
— Они уже сами написали больше чем достаточно, — заметил Кельвин Уорд.
— Я даже толком не помню, что произошло, — решительно проговорила Серафина.
Это и в самом деле было правдой.
Все происшедшее казалось ей теперь каким-то странным сном. Куда только делась смелость, побудившая ее спасти принца! Теперь при одной мысли о том, что придется обсуждать этот инцидент, Серафину охватывала невероятная робость.
К счастью, мужу удалось оградить ее от домогательств журналистов. Кроме того, он обещал показать Серафине Бомбей, как только она почувствует себя лучше.
Ей стало известно, что партнеры Кельвина Уорда по компании подыскали дня них дом, в котором им предстояло пожить какое-то время.
Это было длинное одноэтажное строение с верандой типа бунгало, построенное каким-то богатым персом на самой вершине Малабар-Хилл, горы, которая возвышалась над заливом.
При доме находился просторный сад, а сам он был обставлен великолепной мебелью. Серафина обнаружила в нем множество антикварных изделий, выполненных индийскими мастерами, которые привели ее в восхищение. Да и слуги-индийцы оказались настолько внимательны и предупредительны, что она тотчас же почувствовала себя как дома.
Однако ее удивило огромное количество прислуги в сравнительно небольшом хозяйстве. Их было целых двадцать пять человек. Вскоре она узнала, что в Индии принято иметь штат и побольше.
Кельвин рассказал ей о Бомбее. Город этот, раскинувшийся на семи островах, был не похож ни на один индийский город.
Серафина узнала, что первые буддистские поселения были основаны здесь в III веке до нашей эры, а первыми уроженцами Запада, заинтересовавшимися гаванью Бомбея, были португальцы, и произошло это в XVI веке.
Этот красивейший залив был приобретен португальцами, однако в 1662 году им пришлось передать его в качестве свадебного подарка английскому королю Чарльзу II, когда тот женился на дочери короля Португалии Катерине из династии Браганса.
— Как интересно! — воскликнула Серафина, когда Кельвин рассказал ей об этом. — Я и понятия не имела, что он принадлежит нам уже так давно.
— Шесть лет спустя Чарльз II сдал его в аренду Ост-Индской компании по номинальной стоимости, — продолжал Кельвин, — но еще долгие годы судам, идущим из Бомбея, угрожали пираты и морские разбойники.
— Это, должно быть, было ужасно! — воскликнула Серафина.
Несмотря на то, что она прочла об Индии массу книг, она не ожидала, что Бомбей окажется настолько красивым.
С самой вершины Малабар-Хилл спускались вниз улочки, запруженные людьми, которые были облачены в яркие одежды.