Испуганная невеста

— Сегодня как раз подходящий случай, чтобы их проветрить, — заметил Кельвин.
Серафина улыбнулась с какой-то детской непосредственностью.
— Ну, тогда все в порядке, — проговорила она. — Как же мне хочется пойти с вами на этот званый обед!
— Надеюсь, вы всегда будете этого хотеть, — заметил он.
Они отправились в путь в удобной карете, запряженной двумя лошадьми. Когда Серафина и Кельвин вышли из дома, на козлах уже сидели, поджидая их, два кучера. Карета, выехав из Бомбея, быстро преодолела пять миль до Парелла.
На целую милю растянулась дорога перед Пареллом, засаженная самыми экзотическими деревьями. Парелл представлял собой огромный замок с высокой черепичной крышей.
Арки и веранды его были ярко освещены, и, когда глазам Серафины предстала целая армия слуг в бело-золотисто-алой униформе, ей показалось, что она видит сцену из какой-то оперы.
— Мне хотелось, чтобы вы увидели Парелл, — объяснил Кельвин, — потому что губернатор решил, что в будущем это здание уже не будет его основной резиденцией. Теперь он намерен большую часть времени проводить в Пооне.
Внутри Серафина увидела огромную гостиную с хрустальными канделябрами, банкетный зал длиною не менее восьмидесяти футов и танцевальный зал, считавшийся самым красивым во всей Индии.
— Как во дворце, — прошептала она.
Они прошли в просторную гостиную с белоснежными стенами, где их встретили адъютанты губернатора и представили другим гостям, которые приехали раньше.
Серафина как раз разговаривала с пожилым судьей, который рассказывал ей, как он совсем еще молоденьким юношей около сорока лет назад впервые приехал в эту страну, когда адъютант объявил имена вновь прибывших гостей.
Серафина обернулась, и у нее перехватило дыхание.
В рубиново-красном платье, с тиарой в тон ему, выгодно оттенявшей ее темные волосы, в гостиную гордой поступью, которую Серафине не раз доводилось наблюдать на пароходе, вошла леди Брейтвейт.
Она обвела гостиную царственным взглядом, отчего все женщины в сравнении с ней вдруг показались жалкими и незначительными.
— Это леди Брейтвейт, — сказал судья, хотя мог этого не говорить; Серафина и без него это прекрасно знала. — Вам, наверное, известно, что муж ее — командующий гарнизоном Бомбея.
Серафине едва удалось выдавить из себя, что ей об этом известно, и судья продолжал:
— Я сегодня узнал, что сэру Реджинальду предложили пост губернатора в Новом Южном Уэльсе. Австралия, естественно, разительно отличается от Индии, и он скоро в этом убедится.
— Он согласился? — спросила Серафина, чуть дыша.
— Полагаю, что да, — ответил судья. — Занять подобный пост — огромная честь, кроме того, он получит звание пэра.
— Как это чудесно! Это просто счастье для них обоих! — воскликнула Серафина с такой горячностью, что судья удивленно взглянул на нее.
А в это время в другом конце гостиной леди Брейтвейт, ловко отведя Кельвина Уорда от остальных гостей, начала с ним разговор.
— Ты слышал, что мы собираемся переехать в Австралию? — томным голосом спросила она.
— Поздравляю.
— Мы уезжаем через десять дней. Я должна тебя увидеть до отъезда!
Взглянув в ее глаза, Кельвин увидел в них тот же призыв, что и прежде. Перед ним стояла женщина, готовая добиться своего во что бы то ни стало.
— Уверен, — поспешно проговорил он, — что ты будешь слишком занята сборами, чтобы принимать гостей.
Ответ этот был простой формальностью. Однако в голосе его также слышалась решимость не уступать ни при каких обстоятельствах.
Темные глаза леди Брейтвейт стали совсем черными, на секунду исказившееся от гнева лицо показалось даже некрасивым.
Но прежде чем она успела отреагировать на его реплику, Кельвин Уорд повернулся к стоявшему рядом мужчине и проговорил:
— Мы все должны поздравить сэра Реджинальда. Уверен, что премьер-министр, маркиз Солсберийский, сделал очень правильный выбор.
— Без сомнения, — учтиво согласился тот, к кому он обратился. — И то, что для нас — потеря, для Австралии — приобретение.
За столом Серафину посадили слева от губернатора, а леди Брейтвейт — справа.
Губернатор являлся представителем королевы в Индии, и поэтому когда он с женой вошел в гостиную, все встали и в почтительном молчании слушали, как адъютант представляет ему гостей одного за другим.
— Мне приятно не только приветствовать вас в Бомбее, миссис Уорд, — проговорил губернатор, когда очередь дошла до Серафины, — но и отметить, что мы восхищены тем мужеством, которое вы проявили, спасая принца Акбара. Очень скоро вы увидите, что вся Индия открыла для вас свое сердце.
Серафина, вспыхнув, не нашлась что ответить.
Обед подавали на веранде, задрапированной белым муслином. В саду играл оркестр.
Шеф-повар губернатора, француз по национальности, славился своим умением на весь Бомбей. За столом прислуживала целая армия лакеев. В красных тюрбанах, с гербом Англии на белоснежных ливреях, они выглядели весьма внушительно.
За обедом Серафина обнаружила, что губернатор очень милый человек, с которым приятно вести беседу.
— Я считаю, что ваш муж поступает совершенно правильно, начиная новую деятельность, — заметил он. — Уверен, он найдет ее чрезвычайно интересной. Перевозка грузов по морю является для империи жизненно важным делом. Корабли, плавающие под английским торговым флагом, сейчас можно встретить в любой точке земного шара.
В ходе беседы Серафина узнала, что губернатор является страстным филателистом. В марках она знала толк, поскольку коллекция сэра Эразма считалась одной из самых ценных во всей Англии.
— Почтовая служба сейчас просто творит чудеса! — восхищался он, обращаясь к Серафине. — Знаете ли вы, миссис Уорд, что почтовое ведомство получает почти тридцать тысяч фунтов в год только за то, что оно доставляет почтовую корреспонденцию в Индию и обратно!
— Поистине огромная сумма! — согласилась с ним Серафина.
— А скорость, с которой сейчас доставляются письма, совсем удивительна, — продолжал губернатор. — Из Бомбея до Лондона письмо доходит всего за двадцать дней! А из Лондона до Сиднея всего за сорок! Когда я был мальчишкой, это казалось просто невероятным!
— Я слышал, ваше превосходительство, — вступил в разговор мужчина, сидящий по другую сторону от Серафины, — что немцы собираются пустить по железной дороге Берлин — Багдад какие-то новые, более совершенные поезда, что позволит еще быстрее доставлять в Индию корреспонденцию.
— Ну, что касается меня, то мне уже сейчас ее доставляют вполне исправно, — заметил губернатор. — Каждый день получаю письма из Англии.
— Жаль, что вас не было с нами в Родезии в прошлом году, — проговорил сосед Серафины. — Там почтальонами работают специальные бегуны. Одеты они лишь в шорты цвета хаки и фески. Сумки их весят целых сорок фунтов, а пробегают они в день около тридцати миль!
Рассказ этот вызвал громкий смех, и Серафина решила, что нужно бы его запомнить, чтобы потом рассказать Кельвину, — он наверняка сочтет его забавным.
Она была рада, что его посадили не рядом с леди Брейтвейт, а рядом с женой губернатора. По другую руку от него сидела пожилая дама.
Серафина догадалась, что это жена судьи, с которым она беседовала перед обедом.
После десерта супруга губернатора увела дам с веранды, а слуги провели их в спальню, где они могли привести себя в порядок.
Серафина тщательно избегала леди Брейтвейт, однако, когда дамы вернулись в гостиную и расселись кто на софу, кто в кресла, леди Брейтвейт сама подошла к ней и присела рядом.
— Мне давно хотелось поговорить с вами, миссис Уорд, — начала она. — Просто не терпится узнать подробности о вашей свадьбе.
Серафина не ответила, и она продолжала:
— Надеюсь, он рассказал вам, какими близкими и нежными друзьями мы с ним были. А посему я никак не могу взять в толк, отчего он никогда не говорил мне о своей к вам привязанности.
— Мы в то время… почти не знали друг друга, — пробормотала Серафина, поскольку леди Брейтвейт явно ждала от нее хоть какой-то реакции.