Испуганная невеста

Открыв дверь своей спальни, Кельвин прошел через заставленный цветами будуар к двери, расположенной напротив.
На секунду он замешкался, подумав, что Серафина, быть может, уже спит и вовсе не горит желанием видеть его в столь поздний час.
Но тут же с мрачной решимостью сказал себе, что чем скорее… они покончат с тем, что им предстоит, тем лучше. Он легонько, ради вежливости, постучал и распахнул Дверь.
Просторная комната была освещена лишь одним канделябром, стоявшим возле кровати. Сама же кровать была задрапирована бархатным пологом и напоминала папский трон.
Кровать была внушительных размеров, на высоких ножках, сверху она была покрыта покрывалом из белого горностая, простыни и наволочки были оторочены тончайшим венецианским кружевом.
На этой огромной кровати едва можно было рассмотреть маленькую фигурку, застывшую в напряженном ожидании.
На секунду Кельвину показалось, что он ошибся и зашел не в ту комнату.
Подойдя к кровати поближе, он увидел вовсе не то, что ожидал. Вместо темноволосой, крупного телосложения молодой женщины он увидел на кровати какое-то воздушное создание.
На маленьком личике, обрамленном светлыми волосами, сверкали огромные глаза.
Эта маленькая девочка, совсем еще ребенок, смотрела на него с таким страхом, какого ему еще не доводилось видеть ни на одном женском лице!
Кельвин Уорд остановился у кровати.
Он видел, что жена его вся дрожит, что ее пальчики, тоненькие и нежные, стиснули друг друга с такой силой, что костяшки побелели.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, потом молодой человек недоверчиво спросил:
— Вы боитесь меня, Серафина?
Наступила короткая пауза. Наконец робким, едва слышным голосом она, запинаясь, пролепетала:
— В… вы такой… огромный и… хмурый!
Впервые за сегодняшний день Кельвин Уорд улыбнулся.
— Ну, меньше я стать не могу, однако постараюсь больше не хмуриться.
Он заметил, что Серафина еще крепче сжала руки, потом тихонько прошептала:
— М… могу я… п… поговорить с вами?
— Ну конечно. У нас ведь до сих пор не было возможности побеседовать друг с другом.
Говоря это, он сел на край кровати лицом к жене.
Серафина вздрогнула всем телом.
Пытаясь отстраниться от него как можно дальше, она вжалась в подушки.
— Я вас внимательно слушаю, — ласковым, как ему самому показалось, тоном проговорил Кельвин Уорд.
Он увидел, что щеки Серафины стали такими же белыми, как наволочки на подушках, глаза же были очень темными и испуганными.
— Я… я хотела… сказать… вам, что… я… трусиха.
— Трусиха?
— И ничего… не могу с этим… поделать. Я стараюсь… изо всех… сил быть… храброй… но все время… чего-нибудь боюсь.
— Может быть, вы расскажете мне, что вас так пугает? — попросил Кельвин Уорд.
Серафина не ответила, и он понял, что она пытается подобрать нужные слова. Наконец ей с трудом удалось выговорить:
— Вы… наверное… сочтете меня… абсолютно невежественной… Я знаю… что когда… мужчина и женщина становятся… мужем и женой… они что-то делают… вместе, но никто не рассказывал мне… что именно.
Она помолчала, а потом чуть слышно продолжала:
— Если бы вы… сказали мне… что вы… будете делать… прежде чем… начнете… я постаралась бы… не бояться.
Теперь она дрожала еще сильнее, чем прежде. Кельвин Уорд с изумлением смотрел на свою жену.
— Следует ли мне понимать вас так, Серафина, что никто никогда не рассказывал вам о супружеской жизни?
— Мне… не с кем… было… поговорить на эту тему, — ответила она. — Мисс Колвилл… это моя гувернантка… никогда не говорила… о таких вещах… а слуг ведь я… не могла… расспрашивать.
— Конечно, нет, — согласился молодой человек.
И, секунду помолчав, спросил:
— Вы хотели выйти за меня замуж, Серафина?
— Нет! Я даже… поверить… представить себе… не могла, когда папа… в первый раз сказал мне о том, что я… должна буду это сделать!
— А вы говорили ему, что не хотите выходить замуж?
— Папа… не стал бы… и слушать! Когда он… отдает приказ… он не сомневается… что этот приказ… будет выполнен.
Кельвин Уорд криво усмехнулся: уж кому, как не ему, это знать.
— Ваш отец сказал вам, почему вы должны выйти за меня замуж?
Серафина покачала головой. На мгновение ее белокурые волосы блеснули в тусклом свете свечей.
— Папа лишь сказал… что он выбрал мне… мужа… и что свадьба… состоится в… четверг. Вот и все!
— А почему вы не просили его дать вам побольше времени и не сказали, что хорошо бы нам до свадьбы познакомиться друг с другом?
— Папа… никогда не прислушивается… к моему мнению, — ответила Серафина. — Я подумывала о том… чтобы сбежать… но убегать мне… некуда.
Кельвин Уорд молча смотрел на нее. Такого поворота событий он никак не ожидал.
— А почему… вы захотели… жениться на мне? — спросила Серафина, секунду помолчав.
Тщательно подбирая слова, он ответил:
— Как и у вас, у меня не было другого выхода.
— Папа… заставил вас?
— Да. Ваш отец меня заставил!
— Как ему это… удалось?
Кельвин Уорд решил сказать ей лишь часть правды:
— Одна из причин, Серафина, та, что у меня нет денег, а вы очень богатая молодая женщина.
— Вам… нужны были… мои деньги?
— Мне была необходима сравнительно небольшая сумма, чтобы открыть в Индии одно предприятие.
— И чтобы… получить их… вам пришлось… жениться на мне.
— Да.
— А другого способа… получить эти деньги… у вас не было?
— Нет.
Наступила тишина. Кельвин Уорд видел, что Серафина обдумывает его слова.
— А какая… другая причина? — наконец спросила она.
Поскольку он не отвечал, девушка смущенно произнесла:
— Наверное… мне не стоило… об этом… спрашивать!
— Почему? — заметил он. — Лучше, если между нами не будет никаких секретов. Ваш отец имеет надо мной некоторую власть.
— Значит, он… заставил вас… жениться на мне.
— Да.
— Мне… мне очень жаль.
— Себя или меня? — усмехнулся Кельвин Уорд.
— Скорее всего… обоих. Я, конечно, думала… что когда-нибудь… выйду замуж, но…
Голос ее замер.
— Но надеялись, что это произойдет по любви, — заметил Кельвин.
Серафина не ответила, однако он заметил, что глаза ее заблестели, и добавил:
— Уверен, что вы мечтали о прекрасном принце, который, конечно, не станет смотреть на вас хмуро!
— Вы сейчас… не кажетесь мне… таким… свирепым, — ответила Серафина. — Но когда мы были в церкви… мне казалось… что вы сердитесь, а когда мы… встречали гостей… я была в этом просто уверена.
— Мне очень стыдно, если это было настолько заметно, — извинился Кельвин Уорд.
— Не думаю… что это… кто-то заметил, — серьезно ответила Серафина. — Просто иногда… я ощущаю… то, что чувствуют… другие, даже если… они пытаются… это скрыть.
— Могу лишь выразить свое сожаление по поводу того, что вас заставили выйти за меня замуж, — сказал он. — Полагаю, каждой девушке хочется сначала влюбиться, а уж потом это сделать.
— А вы? — спросила Серафина. — Разве вам… не хочется влюбиться, а уж потом… сделать кого-то… своей женой?
— Никакого желания жениться у меня вообще не было, — откровенно признался молодой человек. — Но, если бы мне пришлось это сделать, я бы предпочел сам выбрать себе невесту.
— Папа стал слишком властным… с тех пор, как… умерла мама, — заметила Серафина. — Только она могла заставить его изменить решение… быть добрым, понимающим.
Она тихонько вздохнула.
— Если бы я отказалась выйти за вас замуж… как сначала собиралась… думаю, он… побил бы меня.
Кельвин Уорд замер.
— Вы хотите сказать, что ваш отец бьет вас? — спросил он.
— До того, как мне исполнилось пятнадцать, бил, — ответила Серафина. — Когда умерла… мама, он часто наказывал меня. Мне кажется… не за то, что я делала что-то не так, а потому, что он не мог простить… что я жива, а мамы… больше нет.
И столько было в этом высказывании здравого смысла, что он уже не сомневайся: несмотря на свой детский вид, Серафина обладает острым умом.