Коллекция бывших мужей
– Мы получили копии ваших анализов, – просматривая мои подписи на протоколах, как бы между прочим, сообщил старший оперуполномоченный и перевел на меня быстрый внимательный взгляд. – Так вот тот препарат, что обнаружили в вашей крови, в аптеке не купишь и по блату не достанешь. Это наркотик, имеющий сильное снотворное действие и побочное галлюциногенное, его применяют в медицине при болезнях, связанных с серьезным нарушением сна.
– Понятно, – покивала я.
А что тут еще скажешь? Я и близко не представляю, кто и с какой целью мне эту дрянь подсыпал. Но следователь, как оказалось, имел версию.
– А вы не связываете ваше неожиданное недомогание и появление трупа в вашей квартире? – спросил неожиданно следак.
– Нет, не связываю, – растерянно посмотрела я на него.
– Вам вполне могли подмешать снотворное с определенным намерением, чтобы вы ничего не слышали ночью и спали глубоким сном. Вряд ли тот, кто подсыпал вам наркотик, имел целью отравление, скорее всего, просто переусердствовал с дозой, и кто ж знал, что ваш организм так индивидуально отреагирует на препарат.
– Да зачем? – недоумевала я.
Он вздохнул.
– Кира Андреевна, вы не производите впечатление глупой девицы, тем более самостоятельно рулите таким непростым бизнесом, – попенял он мне и пояснил: – Должны же понимать, что не попади вы вчера в больницу, сидели бы сейчас у нас в КПЗ, поскольку все улики свидетельствуют против вас. Вот так-то.
– М-м-да, – согласилась я задумчиво. – Я об этом как-то не подумала.
– А вы думайте! – отчего-то разозлился Марчук. – Пора бы уже!
В общем, дальнейшего диалога у нас не получилось. Я скомканно попрощалась, он подписал мне пропуск, и я поспешила покинуть этот околоток. И направилась в больницу на осмотр к Тарасу Наумовичу.
Вот кто встретил меня радушно и с распростертыми в прямом смысле объятиями – заграбастал меня ручищами и обнял крепенько, оторвав от пола.
– Ну, что, – рокотал он весело, отпустив меня, – ты, говорят, кого-то пристрелила?
– Кто говорит? – ахнула я.
– Да менты, – хохотнул доктор. – А кто еще? Я ж про тайну следствия все знаю, молчу как рыба. Только тебе, как родной!
Ага, молчит! Рокотал он на все отделение, уж наверняка медсестрицы все слышали.
– Ну, пойдем в кабинеты! – пригласил он, обняв меня за плечи. – Побеседуем. – И усмехнулся, как только мы оказались одни в ординаторской. – Да ты не менжуйся, все уже про убийство твое болтают. Все же знают, что ты у нас тут под клизмой лежала, а не из пистолетика пулькала.
Но обсуждать убийство мы не стали. Шабалин меня осмотрел, проверил рефлексы, пощупал узлы, порасспрашивал, мы обсудили мою диету и рацион для быстрейшего восстановления здоровья. Но прощаясь, он вдруг стал серьезным и предупредил с искренним сочувствием:
– Ты будь поосторожней, Кира. Посматривай вокруг себя. Кто-то же хотел тебя подставить, и действовал этот человек, скорее всего, не в одиночку. Хорошо подумай, кто бы это мог быть. Может, тебе стоит на время уехать куда.
Я поблагодарила за заботу, мы тепло попрощались, и я отбыла далее по своим делам.
А именно в центральное кафе нашей сети, с которого и начинала когда-то свой бизнес тетушка и где теперь находился наш главный офис.
Вот здесь мне пришлось подзадержаться, занимаясь насущными делами и решая текущие вопросы с Оксаной Викторовной.
Я не раз уже возносила благодарность Господу за то, что когда-то взяла ее на работу. Истомина оказалась настолько на своем месте и настолько профессиональна, что я смело могла доверить ей многое. И доверяла без сомнений. И старалась платить серьезно, без дураков. К тому же последние месяцы мне частенько приходилось отсутствовать, уезжая на несколько дней, а то и недель, и я со спокойной душой оставляла на нее наш бизнес, хотя руку на пульсе держала и на удалении. Не расслаблялась сама и подчиненным не позволяла. Контролировала.
И они об этом знали. И чувствовали и мою заботу, и пристальный пригляд.
Оксане Викторовне пришлось честно и подробно поведать все, что со мной приключилось. Ахать и охать она не стала, не тот человек, а выслушав, дала несколько весьма толковых комментариев и советов. Она, кстати, тоже предложила мне куда-нибудь уехать на время или, по крайней мере, переехать из квартиры.
– Думаю, – отказалась я, – переезжать бесполезно. Если кто-то всерьез намерен мне навредить, он меня везде достанет, да и с подключением адвоката мы пока повременим: у меня стопроцентное алиби и я в данном деле потерпевшая сторона.
– Вам видней, – кивнула Истомина, соглашаясь.
А потом мне на смартфон посыпались звонки от друзей с настойчивыми вопросами: что за фигня происходит? это правда, что у меня в доме нашли труп? почему их опрашивает полиция?
Словом, пришлось согласиться на срочную встречу.
Мы сидели в кафе всей большой компанией, я смотрела на тех, кого всегда считала друзьями, думала, что даже если кто-то из них и подмешал мне отраву, то остальные-то остаются близкими мне людьми и вполне искренне сочувствуют и переживают за меня.
Встречу я затягивать не стала – рассказала факты и, сославшись на плохое самочувствие и подорванное в столкновении с криминалом здоровье, попрощалась и направилась домой.
Зря я сегодня за руль села. Еще подумала обойтись такси, но, вспомнив, во сколько мест мне надо, дала слабину и решила, что поеду сама.
Оказалось, это мне не совсем по самочувствию. Слаба я еще, переоценила я свои силы. Но осторожно, не спеша, я таки добралась до дома, загонять джип в подземный гараж не стала, оставила около подъезда, поднялась в квартиру, выпила травяного чаю и рухнула в постель. Так и проспала до самого утра.
Разбудил меня настойчивый звонок смартфона. Холодный и жутко официальный голос капитана Марчука потребовал, чтобы я немедленно явилась в управление для беседы.
– Немедленно не обещаю, – остудила я его горячее желание пообщаться. – Но через час прибуду. – И не ожидая прощальных пожеланий, прервала разговор.
Старший оперуполномоченный был недоволен и холоден. Подняв голову от бумаг, разложенных перед ним, глянул на меня недобро, указал кивком на стул перед столом и снова погрузился в изучение документов.
А я села. Раз пригласили, чего уж, но спрашивать ни о чем не стала. Не-е, играть по его правилам я не собираюсь, и томить меня выдержанной паузой бесполезно, но, видимо, он этого еще не понял и продолжал что-то там изучать, шурша бумажками. Я же принялась рассматривать кабинет, только что не насвистывая какой-нибудь мотивчик от беспечности.
Как я и полагала, он не выдержал первым и, отложив в сторону очередную бумажку, поднял на меня взгляд своих строгих оперских глаз и спросил:
– Гражданка Юдина, вам известно, что убитый у вас в квартире мужчина является вашим мужем?
– Каким мужем? – обалдела я до глубокого потрясения.
– Бывшим, – совсем чуть-чуть и всего на мгновение непроизвольно сжались его губы, выдавая досаду.
Если бы я так внимательно не следила за выражением его лица, то и не заметила бы, а он конкретизировал:
– Бывшим мужем: Андреевым Аркадием Павловичем. Тысяча девятьсот семьдесят пятого года рождения.
Не скажу, чтобы я была так уж сильно потрясена известием, но изображала глубокий шок вполне достойно – от Аркаши можно было ждать чего угодно, даже такого гадского финта, как сподобиться умереть у меня в квартире.
– Но… – протянула я растерянно.
– Понимаю, о чем вы, Кира Андреевна, – кивнул Марчук, порылся в бумагах, извлек одну из них и протянул мне. – Вот акт экспертизы, установившей, что с лицом вашего мужа были проведены некие медицинские операции пластического характера, изменившие его внешность. Опознать же господина Андреева нам удалось по его стоматологической карте и неким иным особым приметам физического свойства, таким, как старый перелом кисти.
– Но… – снова прибегла я к невразумительному блеянию потрясенной женщины.
Сработало и на этот раз.