Призвать Бездну (СИ)

- Хм, исчерпывающий ответ. А поконкретнее можно?
- А зачем?
- Ну, – растерялась я, – просто интересно.
- Ян, ты извини, я не люблю об этом рассказывать. Можешь спросить Славку.
- Спросишь его, пожалуй! Либо отшутится, либо вообще в сад отправит.
Сергей хмыкнул.
- Значит, это заразное.
- Ну хоть расскажи что-нибудь о себе! Надо же хотя бы представление иметь о том, кому поручено мою бесценную персону охранять.
- Не доверяешь что ли?
- А с чего тебе доверять? Появился непонятно откуда, весь из себя такой таинственный, ничего толком не рассказываешь, может ты вообще вражеский лазутчик, и меня сейчас завезешь куда-нибудь… например, к тем добрым молодцам, что меня вчера возле лифта ждали и отдашь им на съедение!
Сергей звонко расхохотался.
- Ну и фантазия у тебя, однако! Хорошо, что тебя интересует? Паспорт тебе показать или автобиографию написать в трех экземплярах?
- Да на кой мне твой паспорт сдался? Что я там искать буду? Расскажи просто про себя.
- Вот пристала-то! Не умею я рассказывать! Ты спрашивай, я отвечу, а в рассказах я не силен.
- Ну, хорошо. Ты к нам временно устроился или насовсем?
- Не знаю, – Сергей включил «поворотник» и задумчиво покачал головой. – В принципе, я как раз новую работу искал, когда Славка позвонил. Может и насовсем, если понравится. И если я вам подойду. Хотя, специфика у вас, надо сказать, весьма своеобразная. С ней свыкнуться надо. Я и не знал, что так много людей с необычными способностями. Мне-то в этом отношении похвастаться нечем. До сегодняшнего дня я был уверен, что Славка единственный в своем роде.
- А что, он не рассказывал тебе о своей работе и о нас?
- Ну почему, рассказывал. Но не упоминал, что вы тут все …ммм… талантливы каждый в своем роде.
- А ты давно его знаешь?
- Славу? Да уж лет восемь.
- Сколько ж тебе лет?
- Тридцать один. А что?
- Да нет, ничего, – я неожиданно смутилась, но все же продолжила, – просто мне казалось, что больше. Выглядишь ты, как бы это сказать… ну, одним словом, старше.
Сергей невесело усмехнулся.
- Видно жизнь у меня такая.
Я сменила тему.
- Ты меня каждый вечер будешь до дома подвозить?
- Не только подвозить, но и провожать до самой квартиры. А с утра забирать на работу.
- Кайф! Личный водитель! – мечтательно протянула я.
- Ну, ты особенно-то не расслабляйся! Разберемся с вашими бабочками, снова как миленькая сама ездить будешь!
- А жена тебя не заревнует, что ты какую-то барышню до дома провожаешь?
У него задрожали уголки губ.
- Это ты, надо понимать, таким образом интересуешься, не женат ли я?
Я рассмеялась.
- Что-то в этом роде. Напрямую как-то спрашивать неудобно.
- Ну да, поэтому получился тонкий намек на толстые обстоятельства. Ответ – нет, не заревнует. Я не женат и никогда не был.
- Ничего, у тебя все еще впереди, – оптимистично пообещала я.
Сергей как-то неопределенно хмыкнул, но ничего не ответил.
Остаток пути мы ехали молча. У моего дома он припарковал машину, велев мне сидеть внутри, запер ее и вошел в подъезд. Поднялся на этаж, осмотрелся и, убедившись, что незваных гостей нет, вернулся за мной. Открыл дверь, быстро, не снимая обуви, прошелся по комнатам – я только скривилась, но промолчала, – и стал прощаться.
- Завтра я заеду за тобой часов в восемь. Без меня на улицу не выходи. Я подъеду и сначала позвоню тебе на мобильник, а потом уже в квартиру. Никому дверь не открывай, даже соседке, если ей вдруг приспичит зайти к тебе за солью или спичками.
- А если начнется пожар? – попыталась пошутить я.
- Если начнется пожар, то ты звонишь мне. Это правило, которое ты должна выучить наизусть: что бы ни случилось, каким бы невинным не выглядело, прежде чем что-то делать, ты звонишь мне. Дверь у тебя хорошая, вот за ней и сиди.
С этими словами он пожелал мне спокойной ночи и вышел.
Да, мрак. Похоже, что мне теперь действительно придется спрашивать разрешение на то, чтобы сходить в туалет. А я еще в воскресенье в гости к приятельнице на день рожденья собиралась… И как теперь идти? Н-да, дела...
====== Глава 4 ======
До конца недели мы пахали как папы Карлы. Айтишники, вдохновленные разрешением Гудвина взламывать закрытую информацию, похоже, ночевали в офисе, изредка только выходя на свет Божий, чтобы скинуть нам очередную порцию «свежатинки». С красными от недосыпа и усталости глазами, с взъерошенными волосами, они были похожи на инопланетян, неизвестно каким ветром занесенных в офис. От их терминологии у нас ехала крыша. Казалось, ребята вообще перестали говорить по-русски, а создали свой личный язык, на котором и общались между собой. Понять его было нереально. Как-то Лиза робко попросила перевести ей тарабарщину, выданную Гариком, но в ответ получила лишь очередную порцию непереводимой игры слов и отказалась от мысли заставить ребят говорить по-человечески.
Пока моим способностям не нашлось лучшего применения, я помогала девочкам сортировать и обрабатывать информацию и все дни просиживала в офисе. От Павла Сергеевича ничего не было слышно. Гудвин рассказал ему о пропаже диска и тот пообещал попытаться сделать еще одну копию, но, судя по всему, дело затягивалось. Также было ясно, что ему пока не удалось найти то, о чем просил Потапыч, а именно информацию по последним разработкам компании. Поэтому мы не торопились делать какие-то выводы и ждали.
Единственным светлым пятном на этой неделе был визит в больницу к Потапычу. Туда меня отвез Стас, избавив хотя бы на время от опеки Сергея. Больной был еще очень слаб, врачи запрещали ему говорить, но уже от одного вида такого осунувшегося, но до боли родного лица, стало намного легче. Мы посидели с ним немного, рассказывая о разной ерунде, добавили к стратегическому запасу еды на тумбочке свою долю, и ушли. Перед тем, как выйти из палаты, Стас, подмигнув, указал мне под кровать, на которой лежал Потапыч, и я расплылась в улыбке, разглядев под ней горку крошек.
Все это время я обдумывала, что мне делать с днем рожденья. Сергей по-прежнему каждый день забирал меня с утра из дома, а вечером отвозил и провожал до квартиры. И с каждым днем меня все больше и больше начинало это напрягать. Он был интересным собеседником, с ним было легко болтать на любые темы, но как только я намекала на то, что хотела бы хоть немного личного времени, хотя бы для того, чтобы пройтись по магазинам или пообщаться с друзьями, он превращался в статую Командора. Серые глаза пронизывали меня таким ледяным взглядом, что я, грешным делом, проверяла, не выросла ли у меня на носу сосулька. Менторским тоном, вызывавшим у меня оскомину, он принимался объяснять прописные истины, говорил, что вся работа телохранителя может пойти насмарку из-за вот такого вот желания «объекта» уйти от охраны.
Чувствовать себя объектом было неприятно. Однако все мои попытки поспорить с треском проваливались, натолкнувшись на его упертость и ироничный тон, которым он клеймил мои тщетные поползновения обрести свободу. Дошло до того, что он поселил у меня свою собаку, мотивируя это тем, что теперь, когда его целыми днями нет дома, у него нет времени ее выгуливать, а пес будет меня охранять в его отсутствие.
Слов нет, зверь был шикарный – восточно-европейская овчарка, огромный, остроухий, широколобый – он взирал на мир с выражением легкого отвращения на морде и пугал меня до чертиков своей способностью бесшумно появляться и исчезать, явно позаимствованной у хозяина. В первый же вечер, как Сергей, сломив мое сопротивление, оставил пса у меня, эта скотина разлеглась на моей кровати и упорно игнорировала все попытки его оттуда согнать. Нехорошо ругаясь, поминая Сергея тихим и незлобивым словом, я еле выманила Рея – так звали собаку – с кровати сосиской. Глядя, как за один укус она исчезает в огромной, зубастой пасти, я искренне начала опасаться, что этот живоглот однажды сожрет и меня. Если я пыталась на него ругаться, он либо величественно поворачивался задом, либо наоборот, изображал из себя подхалима, клал голову мне на колено и, глядя снизу-вверх темно-фиолетовыми глазами, предлагал не ругать, а почесать за ушком бедного, ни в чем не повинного пса.