Призвать Бездну (СИ)

- Сережа!
Он меня не слышал, смотрел через мою голову, и столько ненависти было в его взгляде, что я по-настоящему испугалась, что не смогу его удержать.
- Сережа, посмотри на меня!!!
Мне, наконец, удалось поймать его взгляд. Отчаянно я держалась за эту единственную, связывающую нас ниточку, боясь потерять контакт, боясь, что Вадим ляпнет что-нибудь еще и Сергей опять переключится на него.
- Сережа… – я не знала, что еще сказать и повторяла его имя как заклинание.
Наконец, я почувствовала, что его немного отпустило. Напряженные мышцы расслабились, взгляд обрел ясность. Я облегченно вздохнула, и в этот момент прозвучал голос Вадима, однозначно решившего сегодня покончить жизнь самоубийством:
- Таких как ты, надо либо сажать, либо пристреливать, а не выпускать разгуливать среди нормальных людей. Но тебе, Ян, он подходит на сто процентов. Вы оба – два психа, друг друга стоите.
Я резко развернулась и с размаха саданула бывшего по физиономии.
- Совсем охренела? – Не ожидавший подобного, он попытался меня отпихнуть, но оступился, и рука попала прямо по губам. Из глаз моментально брызнули слезы, губа занемела, как после укола ледокаином. Я неверяще поднесла руку ко рту и увидела на пальцах кровь. В следующую секунду над головой что-то свистнуло, и Вадим красиво сполз по стенке на пол, где и остался тихонько лежать, как будто неожиданно устал и решил немножко вздремнуть. На его скуле практически на глазах вздувался и набухал огромный синяк.
Я повернулась к Сергею, который, сморщившись, тер костяшки пальцев. Честно говоря, хотелось садануть и его тоже. Нет, правильно я где-то прочитала, на мужиках природа то ли отдыхает, то ли издевается. Два идиота на мою голову! Бедная Катька, наверное, в шоке, мы ей весь праздник испортили.
Я поискала глазами и чуть не открыла рот, увидев ее радостно улыбавшуюся физиономию.
- Браво! – нарочито медленно та подняла руки и похлопала в ладоши. – Я бы даже сказала брависсимо! Как давно мне хотелось сделать то же самое.
Леночка, хлопотавшая над Вадимом, до сих пор витавшем в личном озоновом слое, зашипела что-то злобное, но ее проигнорировали. Я с удивлением убедилась, что рвать на Британский флаг за учиненный скандал нас никто не собирается.
Сергей повернул меня к себе, осмотрел лицо, покачал головой и повел на кухню. Там попросил у Катьки лед и, завернув его в свой носовой платок, приложил к губе.
- Хотя бы чистый? – грустно пошутила я.
Он не ответил, только посмотрел на часы и сухо произнес:
- Посиди минут пять и собирайся, мы едем домой.
Я попыталась поймать его взгляд и не смогла. Он смотрел куда-то в сторону, и было непонятно, о чем он думает.
Через пять минут, кое-как замаскировав боевое ранение, и в сотый раз извинившись перед Катькой, мы оделись и вышли на улицу.
По-волчьи выла метель. Бешено крутящиеся снежные смерчи, больно секли щеки, залепляли глаза. Ветер в мгновение ока выстудил одежду, унося к черному небу жалкие крохи тепла. Зябко ежась, прикрывая лицо от колючего снега, я кое-как добежала до машины.
 Сергей молча закрыл за мной дверь и также молча сел сам. Посидел несколько секунд, сгорбившись, глядя прямо перед собой пустыми глазами и затем включил зажигание. Я скорчилась рядом, стараясь дыханием отогреть заледеневшие пальцы.
Всю дорогу он молчал, игнорируя любые попытки завязать разговор. У меня же на душе скребли кошки. Причем, судя по ощущениям, размером с леопарда. Согревшись и внимательно рассмотрев себя в зеркальце, я пришла к выводу, что завтра мне целый день предстоит отбиваться от расспросов коллег, ибо выглядела я как жертва пчелиной атаки, сдуру сунувшаяся в улей полакомиться медком. Мрачный вид моего охранника тоже не добавлял оптимизма. В очередной раз бросив взгляд на его застывшее, ничего не выражающее лицо, я невольно поежилась. Казалось, передо мной сидит абсолютно незнакомый человек. Чего он на меня-то злится? Хотя, если учитывать, что именно я уговорила его идти на этот день рожденья, будь он неладен...
Чувство вины, подогреваемое его молчанием, росло.
- Сереж… – наконец, не выдержала я, – ну, хоть скажи чего-нибудь, а? Ты считаешь, что это я во всем виновата, да? Не надо было вообще никуда ходить… Сереееж! Ну не сердись, пожалуйста! Вадим этот – придурок, каких свет не видывал, он из-за меня тебя цеплять начал, мы с ним…
- Ян, – устало прервал меня Сергей, – мне сейчас для полного катарсиса только повести о вашей трагической любви не хватает. Не трогай меня, пожалуйста, хорошо?
Я обиженно замолчала.
Как обычно, он довел меня до квартиры, взял поводок и повел гулять Рея. Пес, почуяв неладное, не выписывал свои обычные круги вокруг хозяина, а спокойно дал надеть на себя ошейник, внимательно заглядывая Сергею в глаза. Хлопнула дверь.
В этот раз они отсутствовали дольше обычного, и я уже начала волноваться, но, выглянув в окно, увидела ссутулившуюся фигуру Сергея возле подъезда. Снег вихрился вокруг него, оседал на плечи, но тот, казалось, ничего не замечал, застыв, словно мрачное изваяние.
Когда, наконец, щелкнул замок и Сергей, все также молча, вытер псу лапы и, ни слова не говоря, двинулся к двери, я не выдержала и схватила его за рукав.
- Я никуда тебя не пущу, пока ты не расскажешь, что с тобой происходит!
Он аккуратно высвободил руку и криво усмехнулся.
- Что, опять драться будешь?
- Буду, если придется. – Для пущей убедительности я встала между ним и дверью, отрезав путь к отступлению. – Ты посмотри на себя – краше в гроб кладут! Так, снимай ботинки и иди на кухню, я сейчас чай заварю.
- Ян, зачем тебе это? – поморщился он.
- Считай, это инстинктом самосохранения. Не хочу умереть от чувства вины. Все-таки, ты с моим бывшим сцепился, так что можешь считать, что я жутко комплексую по этому поводу.
Он передернул плечами, однако покорно снял ботинки и прошел на кухню. На лице было написано полное безразличие к происходящему. Кожа посерела, заострились скулы. Черт, да что же с ним такое?! Как его расшевелить?
Я быстро заварила чай, прикинула, не последовать ли рецепту Стаса и не плеснуть ли в кружку коньяку, но, вспомнив получившийся вкус, содрогнулась и отказалась от этой мысли.
Все время, пока я возилась с чайником и заваркой, Сергей стоял у окна. Там по-прежнему бушевала метель, горстями швыряя снег в стекла. Белая пелена плотным саваном укутала стоявшие рядом дома. Лишь фонари мутными пятнами проступали сквозь снежную круговерть, намечая контур дороги.
Налив дымящийся чай в кружку, я тронула Сергея за плечо:
- Бери.
Он молча принял ее, отхлебнул, поморщился и попросил:
- Разбавь, пожалуйста, холодной водой, я не люблю кипяток.
Радуясь, хоть какому-то проявлению живых чувств, я щедро плеснула холодной воды и вернула кружку обратно. Сергей попробовал и, на этот раз, удовлетворенно кивнул:
- Спасибо.
- Рассказывай.
- Что тебе рассказывать?
- Что с тобой происходит. Ты на себя не похож с тех пор, как мы ушли оттуда.
- Ян, честно…зачем тебе это? У каждого из нас свои тараканы. У тебя свои, у меня, как видишь, свои. На кой они тебе-то сдались? В жизни проблем мало?
- Угу, – я непроизвольно потрогала разбитую губу. – В моей жизни тишь, да гладь, да Божья благодать. Вот сижу и гадаю, как бы ее разнообразить?
- Болит? – сочувственно поинтересовался тот.
- Терпимо. Не переводи стрелки. Я серьезно, Сереж. Что с тобой происходит? Я не отвяжусь, так что лучше рассказывай.
Он снова отвернулся к окну, и я заметила, что его трясет.
- Твой бывший ведь был прав, – после паузы тихо произнес он, – я действительно псих контуженный и, судя по тому, что сегодня случилось, таким как я и вправду нельзя появляться на людях.
- Не неси ерунду! – возмутилась я. – Вадим кого хочешь доведет до ручки. У меня рядом с ним всегда какие-то кровожадные инстинкты просыпаются, хочется, как говорил Толстой, взять дубину и начать гвоздить ему по темечку.