Танец на стеклах (СИ)

Очень просто с*ку было заманить на стройку,
А потом взломать и покопаться в ее настройках.
Ты меня раздражаешь. Мне же даже эта песня не нравится.
Клоуна на площади заметив, их смеялись лица,
Но как я нож свой доставал, они смывались быстро.
За нарисованной улыбкой скрылась злая натура.
Слышали про ад, а? Так я, знайте, оттуда.
Сам отстань. Мне эта песня нравится и мне глубоко плевать на то, чего ты хочешь или не хочешь.
Интересно, что тебе наплевать на свои же желания. Так что выкинь эту хрень из моей головы и напевай только тогда, когда ты сам себе разрешишь.
У тебя урок кончается.
А?
Вторя его словам, прозвенел звонок. Стоп, а почему кабинет поменялся? Сейчас же…
Идиот. Уроки кончились, вали домой.
Это все ты виноват. Когда я с тобой говорю, то не замечаю, как летит время.
А я что?  Я ничего. У тебя еще дела. Корректировка будущего выступления, поход в аптеку и конечно свидание с твоим мальчиком-игрушкой.
Как тебе не стыдно? Я же это делаю только потому, что ты меня заставил.
Не говори ерунды. И потом, неужели тебе самому не нравится?
Нравится, но дело не в этом. Слышишь меня? Я не хочу, чтобы люди вокруг меня страдали.
Хотя, кого я обманываю… Конечно. Я ловлю кайф от того, как он привязывается ко мне, раскрывается, снимает все барьеры, которые  могут препятствовать моему закреплению в его сердце. Я так хочу его сломать, что просто сгораю от нетерпения. Хочу, чтобы он страдал. Хочу, чтобы его сердце разрывалось у меня в руках, чтобы его душа порвалась и лопнула, как передутый воздушный шарик.
— О, Антош, здравствуй. Зачем сегодня к нам? — я стоял у кассы аптеки, а из-за окошка на меня смотрела милая женщина, что всегда продавала мне нужные лекарства и делала большую скидку.
— Добрый день. Мне нужно сильное болеутоляющее, эластичные и фиксирующие бинты и медицинские нити.
— Хорошо, подожди минутку, — она послала мне улыбку и удалилась. За что я ее люблю, так это за ее умение не задавать вопросов. Она не гонит меня из аптеки, обливая ругательствами, а просто иногда спрашивает о моем самочувствии и ее всегда устраивает ответ «нормально, живу».
— Вот. Это, с учетом скидки, тысяча сто двадцать.
— Спасибо. Я отдал женщине деньги, забрал свои покупки и вышел на улицу.
На часах всего четыре — констатировал я, прибыв в квартиру.
Я довольно быстро закончил с рукой, нанеся аккуратные швы на все шесть порезов. Проглотил таблетку обезболивающего и упал с наушниками на кровать. Включил запись моего выступления. Ну, точнее музыка играла в наушниках, а выступление разворачивалось в моей голове, но не суть важно. Вернулся из мира танца я только в половине шестого, осознав, что опаздываю.
Из одежды на мне появились черные узкие джинсы и белая водолазка. На плечи было решено набросить синюю клетчатую рубашку. Я взял ключи, телефон, обулся и выскочил из дома. Слава Богу, на дорогах было относительно свободно, так что я подъехал к его дому как раз к назначенному времени. Моя игрушка ждала меня у своей парадной. Он улыбался и я, слезая с мотоцикла, улыбнулся в ответ.
Ну что, Ромео, вперед!
Заткнись. Я тебя позже позову.
Позовешь? Это что-то новенькое. Ладно, буду ждать приглашения.
— Привет.
— Привет, — откликнулся я.
— Идем?
— Идем, — мы дружно улыбнулись и я прошел за ним в дом.
Его квартира сияла чистотой. Что, зайка, это все для меня?
Мы добрых два часа убили на занятие английским. Пусть я очень хорошо его знал и просто притворялся, мне нравилось, как Максим старался донести до меня суть. Объяснял он отменно и я был ему за это искренне благодарен.
Когда я между делом обмолвился о том, что хочу есть, моя жертва накормила меня жареной картошкой с грибами, а после мы пили чай с печеньем. Я сунул в рот мятную конфету так, чтобы он не заметил, а когда она растворилась на языке, начал разговор.
Мы к тому времени уже вернулись в его комнату. Я сидел на кровати, а он расположился на кресле рядом.
— Знаешь, я не очень люблю, когда раскрывают мои секреты, так что будь добр никому не говорить о…ну, ты понимаешь.
Я притворно засмущался, краснея.
— Нет, что ты, — поспешил он ответить. — Я никому никогда не…
— Вот и отлично, — я улыбнулся. На какое-то время меж нами воцарилась тишина.
— Твой статус в сети… Это про кого?
— Попробуй догадаться сам.
Я ему улыбнулся, ожидая ответа, но он лишь спросил.
— Зачем был этот поцелуй вчера?
Ну ты и тугодум.
— Я захотел и сделал, — я пожал плечами, не переставая улыбаться.
— Ты так говоришь, словно я тоже могу просто захотеть и…
— Я этого не отрицаю. Вопрос в том, захочешь ты или нет.
Улыбка сползла с моего лица. Выражение из непринужденного стало мечтательным. Ну же, давай. Сколько можно ждать?
Он подходит и садится на кровать совсем рядом. Проводит рукой по моим волосам и касается щеки, а я подаюсь навстречу его прикосновениям, блаженно прикрывая глаза. Он подается вперед, но я теряю терпение раньше и касаюсь его губ. Он отвечает пылко и резко, словно пытаясь выпить меня через этот поцелуй и я отвечал. Обнимал его за шею и гладил его спину под черной футболкой. Макс сильно сжимал мою талию и я недовольно стонал. Полегче, блин.
— Больно…
— Прости, — он на секунду отстраняется и вновь впивается в мои губы. Его руки становятся невесомыми, а прикосновения нежными. Я не успел понять, как оказался на его коленях и позволил снять с себя рубашку. Теплые руки скользнули под водолазку, а поцелуи переместились на шею. Я плавился в его руках. Он целовал, кусал и снова целовал. Обводил языком ключицы, срывая с моих губ тихие стоны.
— Снимай…
Я подчинился, стягивая водолазку. Он на секунду остановился, разглядывая шрамы на моей груди. Коснулся края повязки, что фиксировала мои ребра и я вздрогнул. Его взгляд падает на мою левую руку и в его глазах мелькает непонимание, но я разворачиваю его лицо к себе, нежно целуя.
Ладно, теперь ты.
Я все сделаю.
Только знай, когда остановиться, а то я тебя  знаю.
Не волнуйся, крышу мне не сорвет.
Я улыбаюсь и вижу перед собой его глаза. Карие, почти черные. Так хочется в них утонуть. Хочется увидеть, как из этих волшебных глаз польются слезы.
Улыбаюсь своим мыслям и тянусь к нему за поцелуем, но он ответил мне вежливым отказом.
— Что-то не так?
Он мнется, но все же говорит.
— Я не гей.
— Я тоже.
Мои руки ложатся ему на плечи. Чувствую, как он напрягается.
Так, давай, вали отсюда, а то все испортишь.
Ну ладно. Не очень-то и хотелось.
 — Прости. Не знаю, что на меня нашло, — виновато опускаю глаза. — Знаешь, я…я наверное пойду.
Слезаю с него, подбираю свои вещи и ухожу, одеваясь на ходу. Ну же, ну же…
— Антон, подожди.
Останавливаюсь у самой двери. Опускаю голову и глубоко вздыхаю.
— Извини, я правда…не хотел так давить.
Он разворачивает меня к себе и впадает в ступор от того, что видит на моем лице.
— Я…я…
— Все нормально, правда. Я пойду. Спасибо…за урок.
Выхожу из квартиры и спускаюсь вниз.
Ну ни хрена себе… Как ты это сделал?
Все видел? Ты должен быть горд собой. Поздравления принимаются.
Ты мой кумир.
Это уже нарциссизм, не находишь?
Все равно ты крут. Он себе теперь локти кусать будет.
Поумерь свой пыл. Поехали домой. У тебя еще будет время поразвлекаться с ним. Так и быть, я уступлю.
Я тебя обожаю.
А меня ты бесишь, но я смирился.
Я ехал по улицам, рассекая вечерний воздух и смеялся, радуясь своему успеху.
Pov Максим.
— Больно…
— Прости, — я на секунду отстраняюсь и вновь целую. Я стараюсь быть нежнее на столько, насколько это возможно. Он перемещается на мои колени, садясь сверху. Я снимаю с него рубашку и целую. Пылко, не побоюсь этого слова — страстно. Целую его лицо, шею, ключицы и выпиваю его стоны, вновь приникая к бледным губам. У этих поцелуев вкус мяты. Мне одновременно холодно и жарко. Я не знаю, что творю. Мои руки под белой водолазкой ласкают его грудь. Ту ее часть, до которой могу дотянуться.