Танец на стеклах (СИ)

— Привет, прости, время не рассчитал.
— Ничего. Идем?
Он легко кивнул головой, соглашаясь. Под его глазами пролегли темные тени. Он был настолько бледным, что хотелось отправить его в больницу на лечение.
Он просто шел рядом со мной и, казалось, спал на ходу.
— Ночка нелегкая выдалась? У тебя вид какой-то болезненный.
— Да, я вчера выступал.
Он не настроен на разговор, по нему это сразу видно.
Я решил не трепать человеку нервы и не донимать разговорами, но он сам нарушил какое-то время висящую между нами тишину.
— А до твоего дома далеко идти?
— Нет, всего пару дворов.
— Ясно.
Он опустил взгляд и изучал асфальт под своими ногами. Из-за толстовки на шее показалась повязка, на которой россыпью небольших пятен виднелась кровь. Откуда?
Мы подошли к моему дому минут через десять. Обычно я добирался за пять, но учитывая то, что мой новый друг сильно хромал, идти пришлось в два раза медленнее и в два раза дольше.
Поднялись на лифте, я открыл ему дверь. Он прошел внутрь и разулся. Носков не было, были бинты.
Я снял ветровку, повесил ее на крючок в коридоре и пригласил моего гостя в комнату. Я достал из рюкзака учебники, тетради, в шкафу у моего стола нашелся словарь.
Мы сидели на полу и занимались, решив начать с грамматики. Он знал много, почти все правила у него от зубов отскакивали, но вот когда нужно было их использовать, в его голове все путалось и он не мог отличать правила друг от друга. Через час, а может через три, я предложил сделать перерыв. Его мозг кипел и я это видел. Мы переместились на кухню. Я достал из рюкзака печенье и заварил чай. Он поблагодарил и протянул к чашке руку. До меня только сейчас дошло, что он все это время не вынимал рук из карманов.
На тонких длинных пальцах были пластыри, а на ладонях — бинты. И все в пятнах застывшей крови. Повязки уходили под рукава толстовки. Черт возьми, Антон!
Он спокойно пил свой чай, иногда тянулся к коробке за очередной печенькой. Для него меня словно не существовало. Это выбешивало.
— Снимай толстовку.
Я сам не понял, как это сказал. В его стеклянных глазах промелькнуло непонимание, быстро сменившись чем-то непонятным. Он смеялся.
— Эй, мы же всего три дня знакомы. Что так сразу?
Вот идиот.
— Ты не так…
Но он встал из-за стола и нарочито медленно стянул толстовку. Под ней была рубашка болотно-зеленого цвета, которая тоже отправилась на пол.
Бинт, бинт, бинт. Кровь, кровь, кровь. И эти шрамы на бледном идеальном теле.
— Откуда?
Он снова сел за стол и сделал глоток чая.
— Я выступал.
— И?
— И немного поранился.
— Немного? Это по твоему «не много»?
— Бывало хуже. Тебя это не должно волновать.
И правда. Хотя нет. Я не могу так просто смотреть на это израненное чудо и ничего не делать. Так вот, почему он сегодня не пришел в школу. Не представляю, как это больно. А вдруг он не мог с кровати встать, но все равно пришел, потому что пообещал и знал, что я его жду.
— Я все равно на болеутоляющих. Это все просто выглядит уродливо.
— Но это же больно.
— Больно.
Он пожал плечами и наконец посмотрел на меня. Его взгляд не просил жалости или сострадания. Только понимания и…прощения?
Я не знал, что мне говорить, но все же какие-то слова слетели с моих губ.
— В классе все думают, что…
— Что я сам это сделал? — он поднял левую руку. — В чем-то они правы. Но я тебя уверяю, я не собираюсь расставаться с жизнью. По крайней мере пока.
Он опустил глаза. Наверное понимая, что сказал лишнее.
— Но почему тогда ты на такое соглашаешься?
— Потому что люблю танцевать. Когда я танцую, я по настоящему живу. Забываю о том, кто я.
И как, скажите, это связано с его ранами? Сегодня ночью представление было особенным. Но на сколько?
Мы допили чай и еще некоторое время сидели молча. Каждый думал о своем.
— Знаешь, — вывел меня из транса его голос. — Уже темнеет, я наверное пойду. Спасибо, — он, стиснув зубы, надевал рубашку, а за ней и толстовку. — что согласился со мной заниматься.
Я проводил его до прихожей. Он обулся, взял свой рюкзак, все это время стоящий у входной двери.
Я смотрел на него и сам не понял, как на мое лицо наползла почти незаметная улыбка. Призрак еще раз поблагодарил и вышел. Я хотел уже закрыть за ним дверь, как из-за нее выскочил мой гость. Чужие губы коснулись моей щеки и что-то внутри меня взорвалось. Призрак скрылся за дверью и нырнул в открывший свои двери лифт.
Я стоял на пороге своей квартиры, еще не будучи в состоянии сдвинуться с места и хотя бы закрыть наконец дверь.
Первый вопрос, пришедший в мою голову вместе с вернувшимся рассудком был предсказуем.
Что это было?
Что это, черт возьми, было?!
Я вернулся на кухню и упал на стул, касаясь кончиками пальцев стремительно краснеющей щеки. Это было так мимолетно, нежно и…приятно? Его губы были холодными и нежными, как лепестки белых роз. Я не понимал, почему не могу думать об этом жесте с отвращением. Это же должно быть мерзко. Должно!
В моей голове нет ни одной мысли. Совсем. Абсолютная пустота. Тьма.
Непонимание. Теперь я понял смысл фразы «нет слов, одни эмоции», ведь в моей голове кроме эмоций не было совершенно ничего.
Pov Антон
Как же больно…
Мне такие кроссы устраивать противопоказано. Даже до лифта уже добежать не могу.
Но это того стоило. Его лицо. Такое…непонимающее, краснеющее. Вечно бы смотрел. Я его поцеловал. Хотя это даже поцелуем назвать нельзя, но так нужно. По плану, все прошло именно так, как я хотел. Из сегодняшнего дня я узнал, а точнее — окончательно понял, что он обо мне беспокоится. Как он на меня смотрел, Боже, почему нельзя было сделать так, чтобы тот миг длился вечно? Никакой жалости, только беспокойство, тревога. И мне это нравилось. Он не стал без причины обвинять меня в попытке суицида, не стал относиться ко мне с презрением. Скорее всего он хочет узнать, что за человек скрывается за моей маской, а может, что за человек виден на ее поверхности. Он любопытен и задает много вопросов. А я делаю вид, что мне хочется на них отвечать. Отличная система.
Интересно, он придет завтра в школу? Наверное да. Зачем пропускать занятия из-за какого-то меня? Я не хочу завтра туда идти. Конечно можно надеть свитер с высоким воротником и наглотаться обезболивающих, но как избежать косых взглядов и разговоров за спиной? Ненавижу это. Если людям есть, что мне сказать, пусть говорят прямо, я могу принять любой удар. По моей спине пробегает стая мурашек, когда я слышу за моей спиной какой-то беспричинный обвинительный треп. Бесит.
Очень сильно.
До дома я добирался долго. Жутко болела нога, да и свежие порезы начинали ныть. Действие таблеток заканчивалось.
Я благополучно наплевал на домашнее задание и, раздевшись, залез в ванну. Горячая вода, набранная немного ранее, заставляла в прямом смысле скулить от боли, но я стойко держался, понимая, что постоянно быть под дозой болеутоляющего — не лучшая идея.
Я вышел из ванной, перевязал руки и отправился в свою комнату, где сразу упал на кровать, забываясь сном.
Сегодня был хороший день, полный событий. Однако самое интересное ждет меня впереди. Меня и мою жертву, которая еще не подозревает, что является таковой.
====== (5) мини глава. ======
Pov Антон.
Кто придумал школу по субботам? Наверняка какой-нибудь душевнобольной. В моей старой школе была пятидневка. Это было удобнее и спать можно было больше шести-семи часов.
Знаете, почему я оттуда ушел? Со мной обошлись как с мусором. Попросту вышвырнули из этой школы.
Школа для детей богатеньких родителей.
Когда я получил травму ноги, дорога в мир спорта была для меня закрыта и я ушел из дома. Устроился работать в Стрип клуб недалеко от моей школы. Разумеется о моей работе узнали мои одноклассники. Эти мрази записали мое выступление на видео и разослали всей школе. Меня презирали, избивали, шептались за спиной и выплевывали в лицо оскорбления. Наверное именно тогда на мое лицо начала наползать маска. Я стал сильнее и перестал бояться издевательств. Я отвлекался и делал это весьма своеобразно. Вы когда-нибудь встречали восемнадцатилетнего стриптизера, алкоголика и курильщика в одном лице? Нет? А я таким был. На людях я был хладнокровен и жесток, мог ответить на любое оскорбление, что летело в мою сторону, а когда оставался один — просто забывался в литрах дорогого алкоголя и танцах до поздней ночи.