Звёздное кружево: Любовь «от кутюр»

Франческа хотела возразить, но у нее не хватало слов.
— Ладно, — в конце концов, с досадой сказала она. — Ты меня не хочешь, в этом все дело. Больше я не приеду в Лэньон.
— Не злись. Куда тебе еще ехать? Ты знаешь, Лэньон — твой дом. То, что произошло сегодня ночью, ничего не меняет. Это был всего лишь поцелуй, будь он трижды проклят! — не выдержал он.
«Всего лишь поцелуй!» То волшебное, незабываемое чувство, которое она испытала! А для него это был только лишь ничего не значащий, заурядный эпизод, как с той американкой, Беверли Вогт.
Каспар, стоя, допил свой кофе и посмотрел на Франческу через край чашки:
— Хорошо, что мы сейчас живем раздельно. Возникни такая ситуация на яхте, и чтобы выдержать ее, потребовался бы святой. А святым я никогда не был. Мне даже трудно противостоять тебе, Франческа!
Она поняла, чего он добивается. Он хочет разозлить ее, представив все как чисто сексуальное влечение. Но она не даст сбить себя с толку!
— Я на двенадцать лет старше тебя, — продолжал Каспар. — Вступить с тобой в сексуальные отношения, Франческа, было бы преступлением, хотя меня и сильно влечет к тебе. И твой поцелуй так сладок. Но сейчас я ввязался в одно дело, которое, надеюсь, поможет мне сохранить Лэньон, и ближайшие годы лягут на меня тяжелым бременем. А твои хрупкие плечики не в состоянии нести такой груз. Через год-два ты еще будешь мне благодарна, что я отказался от тебя!
— Ты сам-то веришь в это? — спросила она упавшим голосом.
— Уверен! — Он поставил свою чашку. — Ну, мне пора, Франческа. — Он взял ее руку. — Знай, что ты очень привлекательна и желанна. И я очень дорожу нашей дружбой. Помнишь, ты приняла решение в пользу своего отца? Сейчас я выбираю Лэньон.
Когда Каспар ушел, Франческа отправилась в гостевую комнату, чтобы приготовить ее для матери Харриет. Постель, на которой спал Каспар, была еще не убрана. Она, движимая неведомым чувством, бросилась на нее, зарылась головой в подушку, которая еще хранила его запах, и зашлась в рыданиях.
Никогда, никогда больше он не поцелует ее! Никогда не почувствует она его сильное тело! Не вызовет содрогающую его дрожь! Никогда! Никогда!
Нет, она больше не поедет в Лэньон, ей там нечего делать! А что же ей делать? Куда идти?
И неожиданно пришло решение. Она должна поехать в Италию и разыскать семью своей мамы. Не сейчас, пока что она нужна Харриет.
Когда Франческа поднялась, боль от неразделенной любви не стала меньше, но вместе с тем в ней теперь жила и решимость воплотить свои планы на будущее. Она никому ничего не скажет. Просто однажды она исчезнет, оставив только письмо.
  
Глава 9
 
С Джеком Линслейдом Франческа познакомилась на приеме, на его вилле в Тоскане. У него еще был загородный дом в горах на юге Франции, вилла в Палм Бич и пентхаус в Лондоне. Он слыл мультимиллионером, и делал свой бизнес в какой-то отрасли тяжелой промышленности.
Уже год она жила в Италии. Нельзя сказать, что это был счастливый год, но вполне насыщенный и интересный. Ступив на землю Италии, она заставила себя напрочь отрешиться от прошлого и заняться сегодняшним днем.
Италия подходила для этого как нельзя лучше. Пусть ее мечта стать модельером оставалась всего лишь мечтой, но здесь она оказалась в той стране, где на моду не смотрят как на приятный пустячок, а подходят со всей серьезностью.
Найти следы ее матери оказалось не так уж трудно. Материнская фамилия указывала Франческе на одно из самых влиятельных семейств страны, обосновавшихся во Флоренции. На самом лучшем, литературном итальянском она написала бабушке, когда в своих поисках выяснила, что дед умер несколько лет назад. Она сообщала, что у нее нет других родственников и что в настоящее время она находится в Риме.
Напрасно прождала она целый месяц, а потом решила, что бабушка не хочет ворошить прошлое. Ну что ж, такое положение дел она тоже принимала в расчет. Но было как-то обидно не получить в ответ ни строчки.
Однажды вечером Франческа возвращалась со службы — сезонной работы в одном туристическом бюро — и увидела у дверей своего пансиона роскошный автомобиль. Возможно, она и не обратила бы внимания на этот «Альфа-Ромео», если бы не куча соседских мальчишек, которые облепили его. Такие машины были в ее районе редкостью и, мимолетно глянув на сидевшего за рулем прилично одетого итальянца, она прикинула, кого бы он мог здесь ожидать.
— Минутку, синьорина!
Сначала Франческа не поняла, что это относится к ней. И, только когда он спросил на английском: «Вы ведь Франческа Хартли, не так ли?», она обернулась.
Мужчина вышел из автомобиля и приблизился к ней. Импозантный, с тонко очерченным лицом, он был в возрасте Каспара, а ростом с нее.
— Да, это я. Откуда вам известно мое имя?
— Я тебя сразу узнал. У меня в доме висит портрет, который мог бы быть написан с тебя. Я твой кузен Джованни, старший сын брата твоей матери, — объяснил он. — Дед и отец умерли, так что теперь я глава семьи. Извини, что мы не сразу ответили на твое письмо. — Он огляделся вокруг. Мальчишки висели на его авто, другие стояли поодаль с открытыми ртами. Из окон высовывались любопытные женщины. — Здесь нам не дадут поговорить. Можно мне тебя куда-нибудь пригласить?
— Хорошо, — чуть помедлив, согласилась Франческа и прошла к автомобилю.
Он предупредительно открыл ей дверцу.
— Не слишком хороший квартал, — заметил он, когда машина отъехала.
— Возможно. Но, по крайней мере, люди здесь доброжелательные и чуткие.
Должно быть, он неправильно истолковал ее ответ, потому что тут же с жаром возразил:
— Поверь мне, Франческа, никто в семье не относится к тебе плохо, и у нас не было намерения обижать тебя. Это просто стечение обстоятельств. Моя жена только недавно узнала о твоем письме. — Он казался очень взволнованным. — Бабушке, должен тебе сказать, почти девяносто. Она уже слаба и умом, и глазами. Обычно ей читает Мария, ее горничная, но та и сама не намного моложе.
На некоторое время он отвлекся от разговора, прокладывая себе дорогу в потоке машин, потом продолжил:
— То, что было давно, она помнит лучше, чем вчерашний день. Ей не слишком-то легко жилось с дедом, он был настоящий тиран. Подчас бабушка забывает, что он уже умер. И когда Мария прочитала ей твое письмо, она испугалась, что оно попадет мужу на глаза, и велела сжечь его. А потом снова впала в детство.
— Бог мой, я не знала, что мое письмо так на нее подействует, а то бы не стала писать его.
— Да ты что! — темпераментно воскликнул Джованни. — И думать забудь! Я не такой, как дед! Я так рад, что ты объявилась. Уж ты-то вообще не имеешь никакого отношения к той давней истории. На наше счастье, Мария не послушалась бабушку, а отдала письмо моей жене. — Он посмотрел на Франческу с хитрой улыбкой. — Хоть я и не деспот, однако человек осторожный. Не то что моя жена, у нее слишком доброе сердце. Я решил сначала посмотреть на тебя, прежде чем брать в свой дом.
— Спасибо, что ты со мной откровенен, кузен Джованни, — насмешливо улыбнулась ему Франческа, — но у меня и в мыслях не было стать вам обузой. — Она гордо вздернула подбородок. — Я просто хотела познакомиться или даже подружиться с родственниками. Разве это не естественное желание? А обеспечить себя я вполне в состоянии и сама, можешь мне поверить!
— Но не настолько, как это подобает члену нашей семьи. Я уважаю твою независимость, Франческа, однако не думаю, что твое нынешнее положение достойно тебя. Вряд ли и тебя саму устраивает работа мелкой служащей!
Его голос звучал теперь холодно и даже слегка высокомерно. Так мог говорить и Каспар.
— Откуда ты знаешь, где я работаю?
— Я послал в пансион мальчишек узнать, дома ли ты. Хозяйка спустилась собственной персоной, и мне было не трудно навести о тебе справку. Сначала она, конечно, отнеслась к моим расспросам с подозрением, но, когда убедилась, что у меня нет плохих намерений, разговорилась. Похоже, хозяйка печется о тебе и даже чувствует какую-то ответственность. Она очень хорошо о тебе отзывалась, но сожалела, что ты всегда грустная. Она полагает, что ты недавно потеряла родителей. Но разве это так? Твой отец ведь умер довольно давно, ты все еще горюешь по нему?