Пламя (ЛП)

— Вы ее узнаете?
Миранда заставила себя дышать спокойно. Монета? Ее сердце вдруг замерло, а потом опять понеслось вскачь.
— Полагаю, вы считаете, что да.
— Убийца оставил ее на глазной впадине сэра Персиваля.
— Возможно, какой-то символизм. — Арчер так и стоял возле стула. Миранде была видна только его рука, словно высеченная из камня, ведь за весь разговор он ею ни разу не шевельнул. — Плата Харону, дабы переплыть реку Стикс.
— Возможно. — Появилась рука Уинстона, но разглядеть монету Миранде не удалось. Она лишь успела заметить блеск золота. — Камердинер сэра Персиваля говорит, что монета принадлежала его господину с тысяча восемьсот четырнадцатого года или около того. Покойный называл ее своей путеводной звездой, хотя лакей не может сказать, почему именно.
— Странный способ описывать монету, — лениво заметил Арчер.
— Согласен. Но и сама она странная, не находите? Это не обычное средство платежа — ни здесь, ни в какой-либо другой стране. — На соломенных волосах Уинстона заплясали отблески, когда он нагнул голову, рассматривая монету. Со своего угла Миранда смогла увидеть, как морщины вокруг его глаз стали глубже. — И надпись — «Западный лунный клуб». Признаюсь, никогда о таком не слышал.
Слова будто громом поразили Миранду. «Западный лунный клуб». Сердце готово было выскочить из груди, комната словно завертелась, но Миранда заставила себя сидеть тихо. Ей даже не требовалось видеть монету — она точно знала, как та выглядит.
О Арчер! Как же она ничего не заметила? Миранда прерывисто задышала. Сколько ночей она думала о своем темном спасителе? Человеке с призрачным голосом, не показывающем своего лица? Хотел ли он жениться на ней с самого начала? Если да, то почему не сделал предложение еще тогда?
В комнате раздался низкий голос супруга — той ночью, когда Миранда услышала его в первый раз, он звучал совсем иначе.
— Есть ли у камердинера какие-либо предположения относительно того, откуда взялась эта монета?
— Нет.
— И вы считаете, что о личных вещах Персиваля я знаю намного больше его слуги?
Сквозь грохот крови в ушах Миранда слышала слова Уинстона и Арчера урывками. Сохранил ли он ее кинжал? Был ли тот где-то спрятан, как и принадлежавшая ему раньше монета?
Она представила его подарок: с вычеканенной полной луной на аверсе, монета лежала в ее шкатулке с драгоценностями. Миранда не смогла заставить себя ее заложить, потому что та стала ее талисманом.
— Милорд, вы желаете подтвердить заявления человека, который указал на вас как на главного подозреваемого в сим преступлении?
— Камердинер сэра Персиваля слышал, как тот произнес мое имя. Судомойка видела, как человек в маске бежал через конный двор. Факты, простые факты. Это вы, инспектор Лейн, превращаете их в обвинения против меня.
— Прошу прощения, милорд, я преступил черту. Я всего лишь хотел задать вам несколько вопросов.
— И у вас они еще остались?
Миранда расслышала в тоне Арчера явную насмешку. Уинстон тоже ее уловил и, криво улыбаясь, склонил голову.
— Пока все.
Они пошли к двери.
— Лишь помните, милорд: такое жестокое преступление не останется безнаказанным. Независимо от того, кто его совершил.
— Надеюсь на это, инспектор.
— Если вас не затруднит, передайте мой поклон Миранде. Однако мне бы не хотелось своим визитом вызвать у нее ненужную тревогу.
Впервые за время их разговора Арчер действительно удивился:
— Я все гадал, попросите ли вы позволения увидеть ее, хотя бы для того, чтобы предупредить. Но вы этого не сделали. Очень доверчиво с вашей стороны, инспектор. Особенно если вспомнить слова, будто она ваша сестра. Не страшно оставлять ягненка в логове льва?
Ответа Уинстона Миранда уже не услышала, ибо мужчины вышли в коридор. Она не могла пошевелиться. Мысль, что сейчас супруг вернется в библиотеку и, оттолкнув ширму, найдет ее там, привела Миранду в ужас. Но вот донеслись прощания Уинстона и отданный Гилрою приказ Арчера седлать коня, и она немного успокоилась. Но вздохнуть свободно смогла, лишь когда супруг уехал.
Пока Миранда пробиралась в свою комнату, голова ее шла кругом от всяких мыслей. Неужели она вышла замуж за убийцу? Она отказывалась в это поверить. В ту ночь, когда Арчер защитил ее, рискуя собственной жизнью, они были не знакомы. Той ночью Миранда поняла, что он — хороший, добрый человек. Она и сейчас так думала. Но на одной лишь интуиции далеко не уедешь — нужны факты.
 Глава 8 
 
На улице стояла тьма. Восхитительная, почти осязаемая тьма. А все убывающая луна и тяжелые облака, грозившие в любой момент разразиться дождем. Очертания безмолвного в ночной тиши особняка вырисовывались перед Арчером. Он двигался медленно, дабы не раскрыть себя, взбирался по ровной кирпичной стене, как паук, впиваясь пальцами рук и ног в цемент будто в мягкое масло.
Балансируя на кончиках пальцев на подоконнике, Арчер достал из кармана пальто нож с клеймом оружейной мануфактуры Шательро. Черная эмалевая рукоятка легла в ладонь как влитая. Губы изогнулись в улыбке. Кинжал Миранды. С тех пор, как она отдала его Арчеру, и дня не проходило, чтобы он не держал клинок, не крутил его в пальцах, думая о ней.
Арчер воткнул лезвие между рамой и подоконником. Слегка нажал, окно немного приоткрылось, и он скользнул пальцами под раму и поднял ее.
Когда Арчер забрался внутрь, ничего не шелохнулось. Огромная кровать чернела посередине, полог был плотно задернут на ночь. Очень оригинально. Арчер медленно потянул ткань, держа кинжал в руке. На кровати лежал сморщенный от старости мужчина. Мышцы его когда-то мощного тела иссохли, превратившись в мешанину жестких углов и потрепанной мягкой плоти. Обвисшая кожа болталась на шее и щеках. Но при всем этом Маурус Леа, граф Лиланд, все еще сохранял ауру гордости и силы. Арчеру было тошно на него смотреть.
Наклонившись, он навис над телом спящего Лиланда, который посвистывал во сне длинным крючковатым носом, шевелил белыми усами над провалом разинутого рта. Аромат камфоры и старого бархата витал в воздухе. У Арчера засвербело в носу, но он вдруг понял, что улыбается.
— Я спрашиваю, Лили, где, черт возьми, мои сапоги?
От крика Арчера, сжав руками халат, Лиланд рванулся вперед, слова извинений рвались у него с губ. Арчер спрятал кинжал в карман и сделал шаг назад, улыбаясь под маской и дожидаясь, пока Лиланд не придет в себя. Тот энергично сыпал проклятьями и шарил в поисках спичек, пачка которых лежала рядом с кроватью.
— Позволь мне, — сказал Арчер, взяв спички и зажигая лампу.
— Черт тебя побери, Арчер. — Лиланд замолчал, когда его глаза привыкли к свету. Он часто заморгал и свесил ноги с кровати, дабы сесть. — Ты до смерти меня напугал… — Он поднял взгляд на Арчера, и его длинное лицо расслабилось. — Слава богу, это ты.
Арчер поставил лампу на стол и опустился в кресло у остывшего очага.
— Так и есть.
— Я слышал, что ты вернулся. — Лиланд натянул шелковый халат на костлявые плечи и встал. — И сказал бы, что это извращенное чувство юмора заставило тебя ждать до сегодняшнего дня, чтобы выследить и помучить меня хорошенько, но ты слишком методичен.
Лиланд подошел к маленькому столику с графинами и плеснул бренди. Арчер молча наблюдал. Рука старика сильно тряслась, когда он подносил бокал к губам.
— Так что же? — Лиланд с глухим стуком поставил бокал. — Почему ты вернулся?
Арчер пришел в ярость. Не нужно было приходить. В горле комом встали все те вопросы, которые он хотел задать.
«Почему ты отвернулся от меня? Была ли выпавшая мне участь так отвратительна?»
— Англия — мой дом, — сказал он из уютного кресла.
— Чушь. У нас было соглашение. — Лиланд изучал стоявший перед ним бокал.
— У тебя была надежда, — возразил Арчер. — И если ты думал, что я проблема, от которой легко избавиться и забыть, ты глупец. — Он глубоко вдохнул, дабы успокоиться. — Вопрос в том, достаточно ли ты глуп, чтобы бросить мне вызов сейчас, когда я здесь?