Нежный защитник

Вплоть до нынешней весны ее будущее было тщательно спланировано и не предвещало никаких перемен. Еще в возрасте десяти лет она обручилась с лордом Джеральдом из Хэнтвича, благородным и приятным во всех отношениях господином. Он был старше Имоджин на пятнадцать лет и сумел бы до конца жизни обеспечить ей безбедное существование.
Он всегда относился к ней с той же ласковой снисходительностью, что и ее отец, и ждал, когда она повзрослеет, чтобы увезти ее в свой замок. И наконец в апреле этого года они назначили день свадьбы: 20 октября. В этот день Имоджин должно было исполниться семнадцать лет.
Но в июне Джеральд съел протухшую рыбу и в тот же день умер, не приходя в сознание.
Отец сам пришел с этим известием к Имоджин. С одной стороны, он не хотел ее расстраивать, а с другой — досадовал на такую неувязку в их тщательно разработанных планах. Ну и, конечно, он скорбел по близкому другу.
— И надо же было так глупо отдать Богу душу! — ворчал Бернард. — Теперь, дорогая, все, кому не лень, будут искать твоего расположения. — Он встряхнул пергамент, который держал в руке. — Эта свора уже почувствовала запах свежей крови. Вот, к примеру, письмо от Ланкастера. Он обещает, что будет у нас проездом на следующей неделе.
— Ланкастер! — Имоджин так удивилась, что даже оторвала взгляд от рукоделия. — Но ведь его сын еще совсем маленький!
— Ну да, но зато его жена умерла не далее как на Рождество, если ты помнишь. И он хочет, чтобы у его сына была мать. — Бернард заметил, как помрачнело ее милое личико. — Имоджин, он всего лишь на год или два старше Хэнтвича и обладает огромной властью. Он сумеет позаботиться о твоей безопасности.
До сих пор Имоджин неплохо относилась к графу Ланкастеру, ведь он был другом ее отца. Она воспринимала его как равного отцу владетельного аристократа, подобно лорду Бернарду вынужденного с великой осторожностью прокладывать себе путь в хитросплетениях английской политики. Однако ей никак не удавалось представить его в роли супруга. Он одевался слишком помпезно, его руки были слишком мягкими, и у Имоджин были все основания предполагать, что его удачливость объясняется скорее коварством, нежели недюжинным умом. Несмотря на изнеженную жизнь под крылышком у любящего отца, Имоджин ценила в мужчинах доблесть и благородство. Ее отец никогда не уклонялся от поединка чести и до сих пор мог бы постоять за себя, несмотря на преклонный возраст.
Впрочем, ее не сильно волновало сватовство графа Ланкастера. Она знала, что отец не станет навязывать ей жениха силой.
— Впрочем, я пока не принял решения, дорогая, — продолжил лорд, помолчав. — Сначала следует удостовериться, что наш король Красавчик Генрих сумеет удержать трон. Я уже присягнул ему на верность, но не знаю, как поступят остальные. Если он останется королем хотя бы до Михайлова дня, значит, знать на его стороне.
Со дня коронации нового государя — Генриха Первого, прозванного Красавчиком, — не прошло и года, и его старший брат Роберт, герцог Нормандский, все еще оспаривал право Генриха на английский престол. Роберт даже готовил военный флот, чтобы захватить Англию силой, как это сделал его отец Вильгельм Завоеватель.
И вот в июле герцог Нормандский вторгся в пределы Англии, и лорд Бернард уехал на войну, чтобы сражаться на стороне своего короля. Однако уже в августе король и его союзники наголову разбили войско Роберта, и герцог убрался обратно на континент.
Лорд Бернард и его войско вернулись в замок целыми и невредимыми, и снова вокруг Имоджин завертелся хоровод кавалеров. Но она не торопилась положить конец этой забаве, а отец ее не принуждал.
И это, как оказалось, привело к трагическим последствиям.
Если бы Джеральд был жив или Имоджин официально обручилась с другим рыцарем, Уорбрик десять раз подумал бы, прежде чем попытаться взять невесту силой. Зато теперь ничто не могло помешать ему завладеть вожделенной наградой.
Правда, ей удалось сохранить свободу, но надолго ли? При мысли о том, что ее ждет, попади она сейчас в лапы Уорбрика, Имоджин передернуло от отвращения и страха. По жестокости он не уступал своему старшему брату Беллему. Первая жена Беллема умерла от побоев, а вторая, Агнес из Понтюи, сбежала из дома.
Имоджин понимала, что только ненормальная могла бы сдаться Уорбрику по доброй воле. И с чего это она взяла, будто мерзавец будет ждать завершения брачной церемонии, чтобы овладеть ею? Если она станет женой этого бессердечного, наглого чудовища, то скоро сойдет с ума или покончит с собой. Причем произойдет это задолго до того, как будет подписан брачный контракт. И даже король со всей его властью вряд ли сможет расторгнуть их брак.
Она испуганно приникла к Сиварду. Ей хотелось зарыться в лесную подстилку и никогда оттуда больше не вылезать. Но сенешаль был прав: этим делу не поможешь. Как только Уорбрик удостоверится, что в замке ее нет, он примется рыскать по всему Глостерширу в поисках пропавшей добычи.
Она срочно должна найти достаточно могущественного покровителя, способного справиться с Уорбриком.
Сивард ласково погладил ее по голове.
— Леди, мы могли бы попытаться пробраться на восток, к королю… — Но в его голосе слышалось сомнение. Потому что земли Уорбрика располагаются как раз на востоке, а его люди наверняка караулят дороги.
Имоджин высвободилась из объятий старого слуги и, помолчав, заговорила:
— Нет. Уорбрик постарается, чтобы по этой дороге не проскочила даже мышь. Да и кто может сказать наверняка, где сейчас находится король и сумеет ли он немедленно отправить войско мне на помощь? Скорее всего он вынужден патрулировать побережье на тот случай, если его брат снова пойдет на него войной. Пешком мы едва ли доберемся до Лондона за неделю, и даже если нам удастся ускользнуть от Уорбрика, кто знает, не подстерегает ли нас на пути другой разбойник? — Она оглянулась и спросила: — Кстати, хоть одному из отцовских солдат удалось бежать с нами?
— Насколько мне известно, нет, миледи.
Значит, она совершенно лишена защиты. Ни разу в жизни Имоджин не приходилось выезжать из замка без охраны, и теперь у нее возникло ощущение, будто она сидит голая. Однако голос ее звучал спокойно и уверенно, когда она произнесла:
— Значит, нам следует искать помощь где-то поблизости.
— Но где, леди? — Сивард покачал головой. — На севере и на востоке лежат владения Уорбрика и Беллема. На юге — сэр Кайл. На западе — Клив.
Имоджин нахмурилась. Похоже, выбирать не из чего.
— Сэр Кайл не причинит мне зла, — заметила она, вспоминая пожилого рыцаря, вассала графа Ланкастера, жившего в замке Бридон.
— Но и добра от него не дождешься, миледи. Вы ведь знаете, что он уже старик и пугается собственной тени. Пока ему покровительствует Ланкастер, он может не бояться за свои владения, но если вы будете искать у него убежища, Уорбрик не устоит перед искушением и осадит Бридон. И как только его свора окажется под стенами замка, старик Кайл выдаст вас, спасая собственную шкуру.
— Не может быть! — возмутилась Имоджин, хотя в глубине души понимала, что ее слуга опять прав. Теперь у нее остался лишь один вариант. И мысль о нем заставила ее содрогнуться. — По-твоему, мне стоит отправиться в Клив? — в страхе прошептала она. — Но ведь, по слухам, им владеет сейчас какой-то Бастард [3] Фицроджер!
— Клив — это ваш единственный шанс на спасение, если вы не собираетесь скитаться по лесам, пока сюда не приедет король.
— Расскажи мне об этом Фицроджере, Сивард, — попросила она.
— Его давно не было в наших краях, леди, — ответил Сивард, задумчиво теребя длинный нос. — Он вернулся только в январе. Да и после этого почти не бывал в замке, потому что должен был помочь королю вышвырнуть из Англии герцога. Все, чем мы располагаем, — это слухи да сплетни. Вам, должно быть, известно, что он вроде бы приходится сыном старому Роджеру из Клива, но вырос во Франции. Говорят, он явился сюда в свите нового короля и разыскал своих родных. Его тщедушный братец, лорд Хью, недолго носил титул графа, потому что вскоре умер, не оставив наследников, и король счел возможным передать замок Фицроджеру.