Альфагенез (ЛП)

- А мне надо будет ездить на автобусе?
Карина проглотила сформировавшийся ком в горле. Признание того, где они находились, было трудным, как если бы она забивала гвозди в собственный гроб.
- Нет.
Почему мы должны здесь оставаться?
- Теперь это место моей работы.
- Твоя мать - рабыня, - сказал Даниель, - и ею владеет Лукас.
Если бы только она могла достать его через стол, то ударила бы до боли сжатым кулаком. Карина с усилием сохранила нейтральность растянутого как маска лица: «Ничего не показывать. Не выдавать слабость».
- А рабыня - это лучше, чем супервайзер из расчетного сектора? - спросила Эмили.
- Они не так уж и различаются, - соврала Карина.
Прежде, она много раз думала, перебирая зарплатный проект за проектом и пытаясь добраться до дна суматошных штабелей, что в течение длительного времени работает как раб втянутый, который вечно находится позади. Она думала, что уже испытала наихудшее из того, что могла бы ей подкинуть жизнь. Теперь все это казалось таким бессмысленным. Ее воспоминания принадлежали какой-то другой, более счастливой, более ветреной и молодой персоне. Теперь у нее была новая жизнь и новые приоритеты, главным из которых было благосостояние дочери. Она должна думать о безопасности Эмили.
Эмили ткнула вилкой блинчик:
- А как насчет дома? Там все наши вещички… мое одеяло «Хэллоу Китти»…
- Мы достанем новые вещи, - Карина быстро окинула глазами стол по кругу, но никто из троих мужчин и слова не вымолвил, чтобы разрушить ее хрупкие обещания.
 - А я получу личную комнату?
Карина посмотрела на Лукаса с мольбой: «Пожалуйста, не разлучайте меня с дочерью».
Неспешными движениями салфетки он вытер себе рот.
- Тебе придется остаться в головном доме. А на выходные ты сможешь навещать свою мать. Мы устроим комнату.
- Мам, я хочу остаться с тобой, - жалобным голосом попросила Эмили.
- Тебе нельзя, - сказал Лукас.
Эмили закусила губу.
- У тебя будет хорошее местечко в головном доме. Ты будешь жить в одной комнате с хорошей девочкой. Игрушки. Одежда. Все что нужно. Если кто-нибудь попытается к тебе придраться, скажи им, что ты принадлежишь Лукасу. Все меня боятся. Тебе никто вреда не причинит.
- Нет, - сказала Эмили.
Лукас перестал есть. Карина напряглась.
- Ты мне говоришь «нет»? - спросил Лукас. Его голос был совершенно спокойным.
Эмили подняла подбородок и с полнейшим пренебрежением, какого смог набраться шестилетний ребенок, сказала:
- Я устала, я напугана, и никуда не пойду. Я остаюсь с моей мамой. Ты собираешься кричать на меня?
- Нет, - сказал Лукас, - мне этого не нужно делать.
- Ты не мой папа. Папа покинул нас.
Лукас взглянул на Карину.
- Я вдова, - тихо сказала она.
- Я тебе не отец, но за тебя отвечаю, - сказал Лукас. - Ты будешь меня слушаться беспрекословно.
- Почему? - спросила Эмили.
Лукас наклонился вперед и вытаращил глаза на Эмили:
- Потому что я большой, сильный и страшный. А ты - очень маленькая.
- Ты - плохой.
Эмили выдержала его пристальный взгляд, но Карина могла бы сказать, что это был не переизбыток храбрости. Эмили просто застыла, как смотрящий в глаза волка крольчонок.
- Плохой - этот мир, и я не могу быть всегда хорошим, - сказал Лукас. - Но я буду пытаться, и не буду придираться к тебе без причины.
В попытке оторвать его внимание от Эмили, Карина положила руку на его предплечье. Это сработало; он посмотрел на нее.
- Пожалуйста, - у нее ушла вся сила воли на то, чтобы удержаться от сильной дрожи в голосе. - Пожалуйста, разреши ей остаться.
- Я хочу остаться, - сказала Эмили. - Я буду хорошей. И буду выполнять все свои домашние обязанности.
- Я подумаю об этом, - сказал Лукас.
  
Глава 4
 
Получасом позже с завтраком было покончено. Мужчины поднялись, один за другим ополоснули свои тарелки и, на удивление умело, загрузили посуду и столовое серебро в посудомоечную машину. Карина принялась убирать остатки пищи. Генри вышел, но Даниель остался на кухне и, опираясь о стойку, наблюдал за Кариной. Маяча под дверью, Лукас наблюдал за Даниелем.
- А можно я выйду из дома на прогулку? - спросила Эмили.
Карина остановилась.
- Я не думаю, что это хорошая идея.
- А почему бы и нет? - вскинул брови Даниель.
- Потому что там снаружи - страшные птицы
- Там страшные птицы? А что это за страшные птицы?
- Безопасные, - сказал Лукас. - Сеть абсолютно ничего не пропускает.
Карина вспомнила, как тело птицы ударилось о невидимое ограждение, и спросила:
- А что будет, если Эмили попадет в эту сеть?
- Ей придется пройти полторы мили вниз по холму, прежде чем добраться до сети, - сказал Лукас.
- Я хочу посмотреть на птиц, - сказала Эмили. - Пожалуйста, а?
Это позволило бы им выбраться из дома на открытое пространство, подальше от этих мужиков. Она смогла бы кругом получше осмотреться. Может быть, увидела бы дорогу или дом, какой-нибудь путь для спасения. Карина вытерла полотенцем руки, повесила его на спинку стула и сказала:
- Хорошо. Но мы останемся возле дома.
- Я пойду с вами, - сказал Лукас.
Все, что ей хотелось, становилось иллюзией пребывания с дочерью наедине. Он бы не позволил ей этого. Карина сжала зубы.
- Вот, правильно, - сказал Даниель. - Прикуси язык. Так будет спокойнее.
Лукас отутюжил его пристальным взглядом. Они мгновение неподвижно постояли, а затем Даниель закатил глаза и с небрежным видом побрел из кухни в прилегающий коридор. Лукас двинулся на выход в противоположном направлении. Карина взяла Эмили за руку и сказала:
- Пошли, малышка.
Коридор прорезал весь дом и проходил прямо к двери. Они миновали справа комнату библиотеки, под потолок заполненную книгами, слева - большую комнату с телевизором, имеющим гигантский плоский экран, а потом Лукас открыл дверь, и они шагнули на крыльцо к солнечному свету. Двор был весь в траве, небольшие дубочки и кусты располагались по обоим флангам. Вдаль вела тропинка, вниз по холму. Слева огромный дуб раскинул свои ветки - явно не синхронизирующий с остальной частью лесной поросли и, вероятно, посаженный.
Из-за дуба вышла лохматая коричневая собака. По высоте - как датский дог. Она рысью шла вперед на массивных лапах, держа позади хвост трубой. Было что-то странное в ее слегка переваливающейся походке, скорее медвежьей, чем собачьей.
Карина сделала шаг и стала между этой бестией и Эмили.
Животное остановилось. С массивной головы, которая увенчивалась круглыми ушами, на них уставились большие карие глаза.
- Да ты успокойся, он ручной, - произнес сзади Лукас.
Гибрид собаки и медведя внимательно посмотрел на Лукаса и позволил себе ни много ни мало фыркнуть.
- Ему не нравится, когда я вступаю в фазу моего атакующего варианта, - сказал Лукас. - Это делает его чудным на парочку дней. Седрик, не будь засранцем. Дай ребенку тебя почухать.
Еще одно фырканье. Карина не могла по-настоящему винить собаку. Принимая во внимание то, какой имел вид Лукас в «атакующем варианте», было удивительно, что собака вообще оставалась поблизости.
В течение длительного момента времени Седрик предавался размышлениям относительно них, переваливаясь с боку на бок. Эмили вытянула свою руку. Все внутри Карины сжалось в тугой узел.
Седрик подтолкнул руку Эмили при помощи носа, фыркнул опять и столкнулся с выпуклостью внешнего кармана ее «худи».
- Что это там у тебя в кармане? - спросила Карина.
Эмили покопалась в кармане и вытащила наполовину съеденное яблоко.
«Нет. Опять», - подумала Карина и заставила свой голос быть ласковым:
- Эмили, ты ведь знаешь, что тебе не полагается это иметь…
Седрик понюхал яблоко и разинул пасть, выявляя огромные зубы.
- Он не причинит ей вреда, - с абсолютной уверенностью в голосе произнес Лукас.