Эпидемия. All Inclusive. (+novum rabies virus) (СИ)

Когда, придерживая девушку, спускался по лесенке, меня молнией пронзила мысль — какой к черту завтрак? Если персонал отеля разбежался еще вчера?
Стеклянный фасад здания рецепшена щербато щурился. Пройдясь по пальмовой аллее, подойдя ближе, я увидел, что многие стекла разбиты.
— Вчера же целые были? — удивился я, бросив короткий взгляд на спутницу.
— Влад сказал, ночью человек десять пришли, молодежь местная, — пояснила Вика, — начали залупаться, но наши подошли, они и свалили. Потом стекла побил из темноты кто-то, они же, скорее всего.
— Ты здесь была, что ли уже?
— Да. Много наших в третьем корпусе, там и не только наши, а кто-то здесь — тут и еда есть, и…
— Еда?
— Ну да, тут на складе очень много круп разных, консервов оказалось, — глянула на меня Вика.
— Твою, а? — едва слышно шепнул я, вспомнив как вчера с мокрой, отяжелевшей сумкой продуктов по пляжу брел.
Вдоль всей разбитой панорамной стены внутри здания рецепшн была выстроена баррикада. Сюда стащили диванчики и столы со всего бара, водрузив приличную стену, конструкция которой, переплетаясь, удерживала саму себя.
— Стоп! — шагнул ко мне чернявый парень с дубинкой, стоило мне войти в проем оставленный для прохода.
— Че? — машинально ответил я.
— Ален, хэлоу, — шагнула из-за моего плеча Вика.
— Оу, Фика, — улыбнулся чернявый и тут я его узнал — тот самый нетипичный немец, который швейцарец. Самый щуплый из них, худой, с аккуратными бакенбардами.
— Свои, свои, — шагнул к швейцарцу еще кто-то из тени. Я присмотрелся — лицо вроде знакомое, но как зовут, не знаю.
— Проходи, Серега, завтрак там, собрание в конференц-зале через полчасика примерно, — показал мужик мне направления.
А вот он меня знает откуда-то. Да и ладно.
Пройдя мимо стойки рецепшена, я с удивлением увидел за ней дремлющую тетку с книжкой на коленях. Присмотрелся — так и есть, та самая хабалистая дама с говором на «хэ», которая вчера здесь больше всех возмущалась. Надо же, подсидела молодую арабку.
Завтрак изобилием не баловал — миска макарон, стакан сока и черствая булочка. Но это был завтрак, притом народа на рецепшене было прилично, несмотря на очень раннее утро. Быстро проглотив свою порцию, я поднялся.
— Пойду искупаюсь, — посмотрел я на Вику, поднимаясь.
— А… — привстала вслед за мной девушка.
— Сейчас, две минуты, в себя приду и решим вопрос, — кивнул я.
Пока шел к пляжу, прислушивался к себе.
А может, пронесло?
Может действительно они сожрали что не то?
Чувствую я себя вполне, голова не кружится, убить никого не хочется. Может вчера у меня башню снесло просто от того что у меня душу Катя высосала? Просто сказалось нервное потрясение, и всего-то лишь я готовый полуманьяк, а не жертва эпидемии бешенства?
Спускаясь по лестнице, с удивлением увидел, что из крана пляжного душа льется вода. Очуметь, в номере воды нет, а здесь есть!
Закрыв кран, я скинул кроссовки и, подхватив их за шнурки, пошел по песку, осматриваясь. Офигительно — черте знает что твориться, а на пляже уже народа прилично — человек тридцать. Несколько пенсионеров, вон две семьи с детьми, несколько девушек загорают. Держатся кучно, русская речь доносится.
Ну да, насрать, конец света или нет, путевка то оплачена, море рядом — чего не позагорать?
Переодевшись в купальные шорты, предусмотрительно захваченные с собой, я подошел к воде. И остановился.
Ласково шелестели волны по песку, накатываясь на пологий скос, море гудело, дыша на меня свежим бризом.
В воду мне не хотелось. Совсем.
С трудом сделав еще один шаг, я наступил на мокрый песок и едва не отдернул ногу — мокрая поверхность ожгла ступню как огнем.
— Да ну нафиг, — передернув плечами, пробормотал я и сделал шаг вперед. В этот момент как раз накатила волна, и мои ноги погрузились вниз, в объятия мягкого песка.
Огромного труда мне стоило не отпрыгнуть. Все тело протянуло отголоском судороги, по коже головы прошлось колючими мурашками, а горло сдавило спазмом.
— Что за… — сморщился я и, преодолевая сопротивление своего тела, двинулся вперед, набычившись. Сделав пару шагов, ускорился и нырнул резко. При касании воды меня как перекрутило всего, из горла рванулся крик, но вдруг моментально весь дискомфорт как рукой сняло. Поднявшись на ноги, стоя по пояс в воде, я поежился от холода, пытаясь понять, что произошло.
Загребая руками воду, снова пошел от берега, машинально наклоняясь чуть вперед, встречая набегающую волну. Когда уровень воды стал мне по грудь, лег и поплыл. Плыл долго, яростно работая руками и ногами, пытаясь действием отогнать пугающие мысли.
Когда выдохся, заплыв далеко за буйки, лег на спину и некоторое время поболтался на волнах, слушая гул в погруженных в море ушах. Отдохнув слегка, развернулся, возвращаясь к берегу.
Сейчас плыл неспешно, лениво загребая и обдумывая происходящее вокруг. Но мысли все соскальзывали на воспоминания об испуге при виде воды — тело еще помнило свою реакцию.
С чего это я воды боюсь? Боюсь воды. Водобоязнь.
Твою мать, а!
При догадке я содрогнулся, а сердце застучало так, что я в воде эхом удары отдавались.
Водобоязнь — так же бешенство называют!
Снова пытаясь убежать от своих мыслей, я доплыл до берега и едва не шатаясь, выскочил из воды, плюхнувшись на колени. Обхватив голову руками, склонился вниз, матерясь сквозь зубы.
Мне нужен доктор. Срочно.
— Угу, аспиринчика даст, — хмыкнул я, поднимаясь. И только тут услышал, что на пляже уже стоит приличный гомон.
— Факинг, факинг, факинг! — неслось со стороны пляжного бара. Присмотревшись, я увидел, что красное, подгоревшее на солнце тело в шортах крушит сейчас небольшой деревянный сарайчик, сейчас пустой, в котором вчера приветливый араб соки разливал.
Подхватив вещи, я сходил, ополоснулся под душ и переоделся. Пока переодевался, рычанье буйства краснокожего англосакса так и неслись над пляжем. Выходя из вонючего туалета, где джинсы натягивал, я, скача на одной ноге, кинул косой взгляд на компанию на пляже — при виде буйного люди там притихли, будто сплотившись.
Англичанин между тем — явно англичанин, почему то я точно это знал, наорав на сломанный сарай, крикнул что-то обидное загорающим, взмахнув рукой, и пошел в мою сторону. Тут же меня толкнуло в плечо — мимо пробежала полная рыжая дама и, подскочив к бритту, начала его уговаривать. Тот принялся отмахиваться от нее полупустой пузатой бутылкой с плещущейся там янтарной жидкостью. То, что этот мужик буйный не безумством бешеных, я понял как-то сразу — видно, что он просто нажрался и выражает недовольство уровень сервиса.
— Факинг-факинг-факинг, — различал я в его криках, направленных по всем сторонам света. Несколько снова досталось пляжникам, англосакс даже несколько шагов в их сторону сделал, но дама повисла у него на плече, голося и пробуя утащить за собой.
Подумав немного, трагическое действо я решил не досматривать, а двинулся к лестнице с пляжа. Как раз в этот момент краснокожий из великой британии поддался уговорам своей дамы, двинувшись по мощеной тропинке, и наши пути вот-вот должны были пересечься.
Не желая вступать в конфронтацию, я ускорил шаг и даже перепрыгнул через несколько ступенек на широкой мраморной лесенке к большой площадке ресторана с бассейном.
И остановился, обернувшись на крики.
Гордый, но пережравший виски потомок покорителей морей орал что-то обидное мне вслед, одной рукой пытаясь оттолкнуть свою спутницу, а второй размахивая бутылкой. Я сейчас даже хорошо слышал, как там жидкость плещется.
— Пошел нахуй, быдло, — дернул я подбородком, глядя в красное лицо.
Брови на яйцевидной голове сморщились, хохолок седых волос на высоком лбу, уже почти превратившемся в лысину, поднялся.
— Че сказал? — примерно понял я по интонации вопрос британца.
Здоровый кстати. Лет сорок, может больше, но фигура как груша — красная обгорелая грудь, дряблые руки и широкие пузо и жопа.