Русская «Синева». Война невидимок

У сенатора нашлась фляжка с хорошим бренди. Выпили по несколько глотков для снятия стресса.
Развернули туристский столик, почистили рыбу и зажгли уголь под грилем.
Пока готовилось барбекю, быстренько разложили на столе привезённые продукты, холодное пиво. Устроились на раскладных стульчиках.
Сенатор не торопился звонить и вызывать вертолёт. Ему хотелось сначала полностью придти в себя после случившегося, поговорить об этом с генералом. Ну… ещё обдумать, и решить, что из этой истории будет полезно рассказать прессе, а что стоит скрыть.
Или скрыть всё… Кто знает, как это потом могут повернуть политические оппоненты и использовать против Рэнда…
Какое-то время Говард и Рэнд сидели молча, медленно попивая пиво из жестянок и вторично переживая случившееся. Когда барбекю из улова дошло до состояния готовности, разложили рыбу по бумажным тарелочкам, посолили, поперчили и с удовольствием поели, нахваливая.
Карпы, пойманные генералом и судаки – трофеи сенаторы были отменно вкусны! Пребывание на свежем воздухе да физическая усталость и переживания подогрели аппетит.
После пива допили остатки виски. Расслабились.
Настало самое время поговорить по душам…
  
Глава 4. Боевая работа и скрытый внутренний враг
 
– Запуск тестовой программы номер тридцать семь!
– Есть запуск тестовой программы номер тридцать семь!
– Тест прошёл.
– Записать результаты теста!
– Записаны!
– Запуск тестовой программы номер тридцать восемь!
– Есть запуск…
Целыми днями Дмитрий Пряничный сидел в радиотехническом отделении БЧ-7, временно направленный командиром подлодки, капитаном первого ранга Зеликовым, в помощь новому офицеру – лейтенанту Вадиму Нестругину. Помогал ему в тестировании оборудования, изучал его и готовился в случае неисправности научиться ремонтировать, менять ЗИП-ы, проводить настройку блоков боевого применения и даже заменить, в случае чего, учителя.
Собственно говоря, в главном, Дмитрий разобрался быстро. Сказались его хорошая техническая подготовка и способность быстро схватывать суть в алгоритмах работы многокомпонентных устройств, их специфику.
Вадим оказался приятным и спокойным парнем, отлично разбирающимся в своём «радиозоопарке», терпеливо объясняющим принципы работы сложных узлов, их взаимодействие, режимы включения.
Аппаратура прогонялась при разных вводных, отрабатывались нормативы по скоростям перехода на виды генераций голографических фантомов, радиолокационной и спутниковой защиты ракетоносца от обнаружения техническими средствами противника, мощностей и конфигураций постановки файрволлов – «огненных стен» излучений.
Идея разработчиков была очень интересной, Пряничный быстро увлёкся, просиживая с техникой не только все вахты, но, частенько, и многие часы личного времени.
Вадиму это нравилось и они с Дмитрием быстро подружились.
«Хозяйство» Нестругина было сложным. К блокам системы «шапки-невидимки» или по документации – ББ-СМСН-3 – «Боевой блок синтезатора многофункционального специального назначения, третьей модификации», установленным в отсеке БЧ-7, тянулись электрические и оптоволоконные кабели с носа, хвоста и боков подлодки. Сначала у Пряничного глаза разбегались от тысяч проводов, десятков разъёмов, пультов и клавиш, а потом… он привык.
Пару пробных включений системы провели без сучка, без задоринки. Всё работало согласно техническим требованиям. Затем случился неожиданный отказ техники – система начала работать нестабильно, параметры стали «плавать», пошли сплошные сбои.
Причину неполадок никак не удавалось найти, все тесты проходили нормально, а главный контур «шапки-невидимки» не включался. Загоралась напрягающая красная надпись «Авария контура».
Нестругин возился с оборудованием несколько часов, весь измотался и взмок. Пряничный помогал вторым номером – находил и держал схемы перед глазами Вадима, пока тот «прозванивал» тестером соединения в блоках и платах с электроникой, измерял напряжения и токи, вглядывался в экран осциллографа, выходил в другие отсеки проверять кабели.
По команде Вадима Дмитрий включал и выключал элементы системы, для обнаружения неисправного модуля.
Ничего не получалось!
Когда же Нестругин окончательно выдохся и решил на несколько минут отойти, чтобы, как он выразился «немного придти в себя и чтобы дым перестал валить из ушей», то его место занял Пряничный.
Собственно, пока он был только учеником Вадима и ещё безо всякого опыта обслуживания и ремонта «шапок-невидимок». Но просто сидеть и смотреть на мёртвую боевую систему, призванную намного увеличить возможности скрытого маневрирования, защиты и содействовать «живучести» подлодки, провалить испытания «второй номер», то есть, Дмитрий Пряничный, не мог.
Но повторять то, что делал его учитель – рассматривать схемы, тыкать в контрольные точки щупом осциллографа, не стал. Вместо этого он одну руку положил на главный блок с процессором и включил систему, а ладонью второй руки прикрыл себе глаза.
Абстрагировался от внешней обстановки, ушёл в темноту подсознания, в глубины интуиции, сверхчувственности, поиска подсказки от неких источников, которые не мог назвать, но которые иногда чудесным образом помогали в сложных ситуациях на прежнем посту.
Несколько минут пытался «настроиться».
Во мраке внутреннего зрения мелькали вспышки, в разные стороны проносились трассеры импульсов, текли в причудливых переплетениях реки и ручейки вязи электрических токов, мерцали разноцветные сигналы, светились зоны повышенного напряжения в «нефизическом информационном пространстве», занимаемом системой «шапки-невидимки».
– Что не так? Где неисправность? В чём проблема? – думал Пряничный, «зажигая» вопросы в секторах подсознания, как горящие факелы, долженствующие осветить тьму неизвестности, переключая диапазоны «внутреннего видения» и постепенно повышая мощность «свечения».
Как он это делал, он и себе не мог объяснить, но, когда-то открытые им случайно свои необычные способности, работали и частенько выручали Дмитрия в трудных положениях. Вот и сейчас, в цейтноте времени на введение в строй важнейшего нового оборудования подлодки, он решил попробовать воспользоваться своим даром.
Искры, снопы искр, зарево северного сияния, поднимающееся из полумрака. Боль в затылке, жжение в руке, лежащей на процессорном блоке. Течёт и переливается в теле, голове, руках какая-то неизвестная энергия.
Дмитрий почувствовал, что у него поднимается температура, майка под рубашкой намокла от пота. Голова задрожала от перенапряжения и усиления кровотока. Начался небольшой тремор. Так у него уже было.
Ничего, он продержится! Главное, найти, нащупать подсказку, высветить критическое место! Ещё немножко…
Стукнула металлическая дверь отсека, в помещение вернулся Вадим.
– Ты чего это? – он с удивлением уставился на замершего в странной позе и закрывшего глаза рукой напарника.
Моментально все настройки сбились, но Вадим успел-таки краем внутреннего зрения ухватить мелькнувшее светлое пятнышко отгадки.
Зафиксировал его в памяти, как фотоснимок. Сейчас. Несколько секунд и всё будет ясно. Надо только внимательно разглядеть, изучить этот снимок.
Дмитрий устало убрал руку с лица:
– Да это я просто… медитировал. Отдыхал. Пытался представить, просчитать, где может быть глюк.
– Медитировал, это, типа, у Будды интересовался? – усмехнулся Вадим.
– Можно и так сказать, – под нос пробурчал Пряничный, ему совсем не хотелось быть высмеянным и обвинённым в неадекватности временным начальником, да ещё ниже себя по званию.
– Ну и что Будда? Или с кем ты там мысленно общался, подсказал что-нибудь дельное?
Дмитрий встал из-за пульта управления «шапкой-невидимкой», освобождая место Вадиму и, игнорируя вопрос, мотнул головой в сторону мерцающего экрана осциллографа:
– Если ты отдохнул, продолжим?