Дикий + бонус (СИ)

Позавтракав, бесцельно прохаживаюсь по дому. Не боясь быть пойманной, наведываюсь в спальню к Матвею. Довольно скупая мужская обстановка видна уже с порога. На стуле валяются шорты, в которых он сегодня меня тренировал. На столе ноутбук, зарядки и беспроводные наушники. Зачем я сюда вошла? Сама не понимаю, но покидать комнату не спешу.
На стенах ни единой картины. Только на тумбочке в деревянной рамке фотография очень красивой женщины с довольно печальными глазами. Присаживаюсь на край кровати и беру рамку в руки. Пробегаюсь глазами по снимку. Сколько у нее сходства с Матвеем. Тот же разлет бровей, разрез глаз и такие же полные губы. Светловолосая женщина улыбается, но радости в улыбке нет. Даже в этом она похожа на Матвея. Только сегодня и вчера он по-настоящему улыбался. Не этой своей скалящейся дикой улыбкой, а совсем другой. Наверное, именно поэтому я сейчас нахожусь здесь.
Мне хочется узнать о нем больше. Хочется помочь им с Ланой найти контакт. Девчонка считает себя одинокой рядом с двумя братьями, но ведь видно, что оба ее оберегают. Хотя Кирилл просто с ней дружелюбен, не носится как коршун вокруг, а вот Матвей действует совсем иначе.
Ставлю рамку на место и подхожу к столу. Рыться в чужих вещах неправильно, но кто меня остановит? Открываю по очереди ящики. В самом нижнем под грудой бумаг нахожу еще одну фотографию. На снимке Матвей обнимает какую-то девушку со спины. Довольно милую и симпатичную. Не знаю почему, но чувствую раздражение. Вероятно, потому что здесь он тоже улыбается так, как мне сегодня утром. Интересно почему он ее хранит? Это его бывшая девушка? Или настоящая?
Вдумываться нет желания, и я, вернув фото на место, ухожу из комнаты, чтобы переодеться и отправиться в бассейн. Добрых два часа стараюсь не думать ни о ненормальном психе, ни о девчонке с фотографии, но почему-то эта мысль, как противный муравей, копошится в мозгу. После обеда отправляюсь в бар, время от времени поглядывая на дверь. Каждая трель колокольчика вызывает внутри едва различимое чувство ожидания. Очень стараюсь не признаваться себе в том, что жду, как в дверь ввалится говнюк и рассядется на одном из барных стульев. Гоню эти мысли куда подальше, и наконец их вытесняет поток посетителей. Лана приезжает ближе к вечеру. Как бы невзначай интересуюсь дома ли ее братец и получив отрицательный ответ, еще сильнее раздражаюсь. Сама на себя в первую очередь.
Какого черта меня вообще интересует куда он укатил с моим шарфом? Не дарить же его какой-нибудь своей очередной шлюшке. Кому нужен кусок старой тряпки? Здесь что-то совсем другое, потому что так не реагируют на ничего не значащую вещь.
У Ланы этим не интересуюсь. Тогда придется объяснять каким образом он оказался у Матвея, а воспоминание о старшем брате вызывает у девчонки нервную дрожь по телу.
— Ты почему здесь? Как же запрет на любой выход из дома помимо занятий? — интересуюсь с улыбкой, напоминая ей о приказе Матвея Грозного и таки наблюдая эту самую дрожь.
— Валя сказала его дома нет с утра. Я решила к тебе заскочить на пол часика, а потом домой. Он и не узнает. Знаешь, как скучно сидеть там одной? — блондинка отпивает любимый мохито, пока я наливаю в стопки водку для небольшой компании парней, усевшейся в углу бара. — Слушай, как на счет кино завтра?
— И снова тот же вопрос. Отпустит?
— Я скажу, что с тобой иду. Он вроде больше тебя не цепляет. Или ты просто мне не рассказываешь?
— Не цепляет, — отрицательно качаю головой, снова ругая себя за ложь. Но накалять атмосферу между этими двумя нет желания.
— Ну вот. Может днем тогда смотаемся. Давай?
— Хорошо, — соглашаюсь, и уже собираюсь отдать Ане поднос, как один из выпивших парней сам подкатывает к барной стойке и растягивает губы в противной улыбке.
— Дееевушка, — обращается к Лане, потираясь плечом о мгновенно напрягшуюся блондинку, — Не хотите присоединиться к нам?
— Нет, спасибо, — она вежливо отвечает и осторожно отодвигается.
— Парень, вали за столик! — вступаюсь, протягивая ему поднос с выпивкой, — Сам донесешь? Учти, если разольешь, это войдет в стоимость счета.
— А ты дерзкая, да? — урод высовывает язык и несколько раз им двигает, вызывая у меня тошнотворные порывы.
— А ты останешься без яиц, если сейчас же не свалишь, — одариваю придурка сладкой улыбкой и киваю в сторону его столика.
— Нет. Без этой Белоснежки я никуда не пойду.
Его грязная лапища ложится на талию Ланы и грубо стаскивает её со стула, таща к парням. Лицо девчонки покрывается пятнами от страха. Она упирается, отталкивая от себя хмыря, но понятное дело, что попытка остается незамеченной. Я быстро выхожу из-за барной стойки, чего делать нельзя, правило Натальи Ашотовны — не оставлять кассу, и буквально в три прыжка преодолеваю до них расстояние.
— Я сказала отпустить ее, мудак. Девчонке восемнадцати нет. Хочешь в обезьянник?
— Оооо, а вот и вторая подкатила! Отлично! Две телки всегда лучше одной.
Второй ублюдок вылезает из-за стола, а я в эту секунду быстро вытаскиваю из небольшой сумочки на талии нож и приставляю ему к сонной артерии. Не впервой. Знаю куда надавить, и как сделать это безопасно для жизни. Парни замирают, а потом начинают ржать. Думают скоты, что если их пятеро, то я не справлюсь. Бросаю взгляд на камеру, висящую под потолком. Федя, где ж ты?
Тот, который удерживает Лану, резко дергает ее за волосы, заставляя всхлипнуть.
— Девочки, мы обещаем быть нежными. Тем более просим вас всего лишь составить компанию. Это так сложно?
— Это невозможно!
Знакомый голос, пропитанный звенящей яростью, отвечает за нас. Лана впервые за все время, которое я ее знаю, с радостью выкручивает шею на брата, и в этот же момент оглушительно визжит, когда рядом с ее головой со свистом пролетает кулак Матвея, врезаясь в лицо держащего ее парня.
Тот отпускает ее и со стоном хватается за нос, пока наш сумасшедший защитник хватает сестру за руку и отталкивает к себе за спину. Еще один набрасывается на Матвея с кулаками, пока я все также продолжая стоять с ножом у горла третьего, стараюсь не сводить с него глаз.
— ЭЭЭййй, что здесь происходит? — наконец с криком появляется Федя, охранник, который большую часть времени просто ест и смотрит сериалы в своей коморке, а сейчас в кой то веки вероятно, решил бросить взгляд на экран камер. Достает пистолет и орет:
— А ну пошли отсюда, скоты!
Двое подскакивают и выбегают, утаскивая за руки того, кому Матвей сломал нос. Еще один все еще получает от него по почкам.
— Матвей, хватит! — кричу, заставляя остановиться и перевести на меня взгляд. Челюсти сжаты, желваки напряжены, кулаки сбиты. Машина для убийства, не иначе. Иногда мне кажется, что у него нет никаких тормозов и если ему позволить, он в состоянии аффекта способен на страшные поступки. Хотя, в данной ситуации по-другому нельзя. Возвращаю глаза на оставшегося парня и киваю на стол, — заплати по счету, и чтобы больше вы здесь не появлялись. Ваши лица есть на камере, и если мы подадим заявление в полицию на то, что вы силой тащили к себе несовершеннолетнюю, то очень долго будете расхлебывать последствия.
Брюнет нехотя достает из кармана несколько купюр, а потом под дулом Фединого пистолета, забирает хрипящего друга и исчезает за дверью.
— Что здесь произошло? — Федя засовывает оружие обратно за пояс.
Отмахиваюсь и подхожу к Лане.
— Ты как?
Девчонка дрожит, выглядит бледнее поганки. Матвей сверлит ее тяжелым взглядом, но молчит. Понимает, что произошедшая ситуация лучше всех предупреждений и наказаний вместе взятых. Стирает с лопнувшей губы кровь и переводит на меня черные, как бездна глаза.
— Когда у тебя смена заканчивается?
— В двенадцать.
— Такси вызовешь, — вынув из кармана крупную купюру, засовывает мне ее в руку и пройдя мимо Ланы, цедит сквозь зубы: — Домой!
Аня быстро убирает со стола, пока Вера, уборщица протирает полы от стекол и крови. Другие посетители как ни в чем не бывало, продолжают свое веселое времяпровождение. Война войной, а обед по расписанию.