Сказки Орловской губернии (Из собрания сказок Иосифа Федоровича Каллиникова)

«Ну, — думает, — ублажу я кривую свою сегодня».
А сам всё вглубь да вглубь — и потерял тропочку…
И есть-то ему хочется, и жажда-то томит его, а испить нечего. Стал он искать, нет ли поблизости воды где, и совсем заблудился. Ходил-ходил, видит, в кустах яма, да такая громадная.
— Ну, — думает, — непременно вода тут окажется.
Подошёл к яме, глянул — а там чертей полным-полно. Обрадовался мужик и думает: «Подожди ж ты, кривая, приведу я тебя по малину, поживёшь ты с чертями тут!»
Стал он ветки заламывать, чтоб следок оставить к яме, — к вечеру и выбрался только из лесу.
Пришёл в хату, бабе малины лукошко.
— Где ж ты, муженёк, такой набрал?
— Да тут недалече!
— И я с тобой завтра пойду.
— Пойдём… Страсть что малины там…
Дала ему баба поужинать — почитай, впервые за сколько время. Взяла наутро баба лукошко и пошла с мужиком по малину. Пришли в лес. Мужик по заломкам ведет её, дале да всё дале, в глушь да в глушь, в самую омшару её завёл — ни тебе света не видать, глушь да темень такая.
Баба струхнула:
— Кудай-то мы, муженек, зашли?
— Не боись, баба, тут сейчас маленечко дойдём, самая что ни на есть малина пойдет ядрёная.
Прошли ещё сколько — свет видать стало, будто как полянка, и малина пошла сильная.
Приморилась баба, а от малины нейдёт:
— Нет ли тут где водицы испить?
«Ну, — думает мужик, — сейчас я тебя ахну, кривую». И говорит ей:
— Как же не быть, тут недалече родничок есть…
Подвёл он её к яме той — да как пихнёт!
— Сиди ж ты тут, кривая, с чертями, всё ты покою мне не давала. Погляжу я теперь на тебя, как ты будешь тут с рогатыми проживать.
Баба ему:
— Родименький, вправду не буду я! Пойди, муженёк, вытащи меня!
А мужика и след простыл. Пришел мужик домой, в хату зашёл — и будто чего не хватает. С кривой плохо, а без кривой и того хуже. Переспал ночь, а наутро думает:
— Дай пойду погляжу, чего она там делает?!
Пришёл в омшару, а к яме не подходит — так в кусточках издали поглядывает.
Глядь — подле ямы сидит один рогатый: хвост обдёрган, вихры общипаны — сидит и скулит себе.
«Так, — думает мужик, — на что черти, и тех допекла кривая, одного обработала уж».
Учуял чертяка дух мужицкий — туда, сюда, завидел мужика — к нему прямо:
— Сделай милость, возьми кривую свою, покою она не даёт нам.
— Вам тошно стало один день посидеть с ней, а как мне жизнь целую? Так поживите ещё с него малость.
А к ней приступиться нельзя, крест на ней, она и повелевает чертями. Воротился мужик домой, переночевал, опять наутро к яме пошёл. Сел в кусты, видит: чертей с десяток подле ямы крутится.
«Ага, — думает, — так-то вот!»
Завидели мужика черти — гуртом к нему… Обступили мужика:
— Возьми ты кривую свою. Управы на неё нет никакой, покою она не даёт нам. Что хочешь, возьми с нас, только вызволи ты нас из беды.
— Ну нет, коли вам покою нет от неё, а мне-то как же?
— Возьми кривую свою, обогатим тебя.
Не согласился мужик, как ни просили они его.
Ещё ночь мужик переночевал… На третий день уж больно жалко ему кривую свою стало, и опять без кривой хозяйство не ладится. Пришёл в омшару мужик и снова в кусты сел. Сидит и подглядывает. А чертей подле ямы тьма тьмущая, почитай, что все из ямы повыскакивали.
Зачуяли черти мужика — валом к нему повалили;
— Сделай ты милость нам, возьми кривую, житья нам от неё не стало!
— А вы сами спровадьте её.
— На ней крест, к ней приступиться нельзя.
— А мне-то каково было!
— Что хочешь возьми, только избавь от кривой!
— Что ж с вас взять: денег просить — обманете, черепков надаете битых…
— Что хочешь, бери!
— Дом поставите — сами ж его спалите после.
— Чего хочешь, проси — всё дадим без обману.
Один общипанный и говорит ему:
— Ну, коли не веришь — хочешь, лекарем поставим тебя.
— А как же я лечить буду, — для этого науку превзойти надо, а без неё как же?
— Ничего не нужно тебе, никакой тебе науки не надобно, мы лечить будем, а ты знай бери за леченье только.
Подумал-подумал мужик, почесал затылок:
— Все одно кривую брать надо, пущай лекарем делают.
И говорит:
— Ладно, что с вас возьмёшь — делайте лекарем.
А главный и говорит ему:
— Только уговор один. Более трёх человек не дадено будет лечить тебе, а больше станешь лечить — богачеству твоему конец будет и сам в пекло к нам попадешь.
— Согласен я, только не надувать чтобы.
— За лечение бери сколько хочешь — не прогадывай.
Так и порешили на этом.
Подошёл мужик к яме, а кривая-то его одна-одинёшенька, всех чертей повыгнала.
Обрадовалась кривая мужику своему:
— Возьми ты меня, муженёк, из пекла этого!..
— Мне с тобой тошно было — не чуяла, а самой пришлося — возьми, муженёк, вызволи?!
— Не буду я более понукать тобою, вызволи только.
Кинул ей мужик верёвку, вытащил из ямы. Черти в пояс ему кланяются.
А баба идёт, приговаривает;
— Муженёк, миленький…
Выучил мужик бабу…
В хату пришли, — баба в коровник бежать, молока надоила, яиц набрала — яишню ему изжарила.
— Ну, муженёк, ешь яишню, сейчас тебе молока истоплю…
Мужик па кривую свою не нарадуется.
По-хорошему жить они стали. Всё кривая по хозяйству сама справляет, мужику отдых настал.
Отобедали они как-то, только посуду кривая убрала…
Глядь, по улице тройка валит купецкая с позвонками [54]… Кучер к избе подкатил ихней.
Баба к окну:
— Глянь-ка, муженёк, с чего бы ему к нам было?!
Кучер с козел [55] вон — прямо в хату.
— Не тут ли Иван Петров проживает?!
— Тут, он самый и есть, а что надо-то?
— Купец у нас при смерти. Дознались мы, что лекарь вы будете.
— Лечим…
— Сделайте такую милость, извольте пожаловать с нами.
Баба к мужику:
— С чего-то ты, Иван, лекарем обозвался…
— Молчи, кривая, не твоего ума это дело.
Баба язык прикусила.
Сел мужик в тройку купецкую — замызганный мужичонко, из лаптей солома сыплется, а почёт ему.
В город въехали — шапки ему ломают [56]. В купецкие хоромы вошёл:
— Где тут болящий у вас?
В спальню его привели… Глянул мужик — там чертей полным-полно, кто за руку купца тянет, кто за ногу, на грудь понасели, за глотку душат.
«Так, — думает, — вот они вы, голубчики…»
Хрипит купец, задыхается.
— А дайте-ка мне водицы стаканчик.
Принесли воды ему, на подносе подали…
— А теперь удаляйтесь отсюда, один я с ним остаться должен.
Черти его научили так… Взял он воды, сбрызнул купца — черти вроссыпь, кто в окно, кто в двери, кто в печку, кто куда — все разбежались.
Очнулся купец, глянул на свет Божий…
— Кто меня от болезни вызволил?
— Иван Петров, мужик деревенский вызволил вас.
— Сколько ты за работу просишь?
— Ничего, ваше степенство, что пожаловать сами соизволите, то и возьму с вас.
— Ну ладно, избу тебе поставлю новую, под железом крытую, и по хозяйству окажу помощь.
— Покорно благодарим.
— А за лекарство сколько тебе?
— Сами положить извольте.
— Зерном тебе отпущу.
Ссыпкою купец занимался, по хлебному делу промышлял, почитай что по всей губернии [57] первейший купец был.
— Оставаться здоровым извольте, ваше степенство, а насчет болезни этой не беспокойтесь больше.
Опять мужику тройку подали и на возвратный путь. Только мужик за дверь, купец приказчика [58] кличет: