Рай для закалённых (СИ)

  
3. Мы и они
 
Класс встретил нашу группу вопросительными лицами, которые быстро изменились - самый первый взгляд на нас объявлял о триумфе. Джеппо вскочил и обнял нас с Вероникой, словно победил сам, Наташа хмуро уткнулась в книгу, которую читала, Рута отвернулась, делая вид, что вообще не заметила наш приход, а остальные с разными интонациями стали поздравлять нас и расспрашивать о настроении комиссии.
Никто не сказал про члена комиссии, похожего на Президента. Не сообщить такую новость было странно, однако я почему-то почувствовала желание умолчать об этом, и остальные из нашей группы, очевидно, тоже. Во мне шевельнулось давнее подозрение в отношении Ксандрии.
Не дойдя до центра класса, Алекс резко развернулся с таким расчетом, чтобы я на него наткнулась. Хотя маневр я разгадала и тоже резко остановилась, его сжатый от злости рот оказался прямо перед моими глазами.
- Лора! - рявкнул он.
Я по-собачьи наклонила голову, изображая пристальное внимание.
- Какая была необходимость ставить проект под угрозу провала?
Игорь и Вероника, уже дошедшие до своих кресел, вернулись и встали рядом с нами. Чао замер рядом с Умидой - его нервировали вспышки Алекса.
- Не было никакой угрозы.
- Как не было?! Ты же знаешь, что это дело настроения - примет комиссия неопробованную идею, или нет!
- Это не дело настроения. Неопробованные идеи комиссия никогда не принимает, но к моим блокам это не относится.
- Не относится?!
- Нет.
- И кто же их проверял?
Пришлось набрать в грудь побольше воздуха. Алекс имел необходимые задатки лидера, такие как самоуверенность и представительную внешность, но все остальное в нем надо было еще насаждать и возделывать.
- Я заказала составляющие в Строительной корпорации. Я сделала из них блоки и раствор в школьном цехе. Из блоков и раствора я сложила угол высотой полтора метра и длиной сторон тоже в полтора метра - еще месяц назад! Венс завел под угол виброустановку, имитирующую землетрясение, Чао установил внутри альфа-сканер, мы сделали замеры до и после испытаний, испытывали пятнадцать раз. Вероника ассистировала при проверке теплоизоляции. Стенка стоит на заднем дворе школы до сих пор, и мне непонятно, что помешало тебе за все это время лично убедиться в пригодности этой идеи!
- Страх, - безжалостно подсказала Вероника. - Что комиссия доверяет только разработкам Строительной корпорации.
Алекс не взглянул на нее, но чуть заметно вздрогнул.
- Если не хочешь время терять - вся инфа об испытаниях записана на стенке, просто считай! - ободренная Вероникиной поддержкой, повысив голос, закончила я.
- Кажется, Джана сам уже считал, - с примиряющей улыбкой заметил Игорь.
И правда...
Алекс закрыл глаза, сделал глубокий вдох, потом выдох, и сказал:
- Лора, прости.
Открыл глаза.
- Я по крайней мере должен был предусмотреть, что ты так поступишь, и заняться твоим предложением.
Повисла тишина.
- Принято, - буркнула я и отвернулась.
К директору отправилась группа Алана.
Лишь мы устроились ждать, у Игоря запиликал телефон. Прочитав сообщение, он быстро поднялся.
- Это тренер. Поставили дополнительную тренировку перед соревнованиями. Пока.
Расставаться с Игорем всегда было больно. То неподконтрольное, что привязало меня к нему, напоминало короткий поводок с острым крюком, вонзившимся в сердце: лишь Игорь отдалялся, поводок натягивался, и сердце рвалось. Я прекрасно понимала, что это ненормально, что я серьезно больна, и обязательно надо придумать, как вылечиться, но... Его присутствие вызывало такое объемное, такое абсолютное удовольствие, что отказаться от него было равносильно самоубийству.
- Пока, - осипшим голосом отозвалась я.
Впрочем, это к лучшему - рассказ о неприятном повороте моей судьбы откладывается на неопределенное время, за которое всё, возможно, и выправится.
- Так что там у тебя стряслось? - спросила Вероника.
Я начала рассказывать. Странно, но в голосовом выражении ссора с Медеей для меня самой прозвучала мелко - ведь мы просто цеплялись к словам. Однако Вероника отнеслась к моей семейной драме серьезно.
- Непонятно, - сказала она. - Зачем ей было вообще об этом заикаться? Все же и без того ясно. Ладно, не переживай. Конечно, не сегодня, но, наверное, завтра, а уж послезавтра точно отец придет в школу и попросит тебя вернуться. А Медея извинится.
Вероника хорошо знала мою семью, и с ее прогнозом папиного поведения я была согласна: он просто рассердился на нас с Медеей из-за шума, как это случалось в определенные периоды, когда его одолевали приступы жесточайшего эгоцентризма. Но всегда через короткое время он начинал скучать и искал нашей компании - так будет и теперь.
А вот Медея... С ней случилось что-то непредсказуемое и страшное, словно бес вселился. Думать об этом было очень неприятно - вспоминая о потере Медеи-подруги, я словно становилась слабее и меньше.
Группа Алекса вернулась в класс. Из-под удовлетворенных улыбок проглядывала досада - что-то пошло не так, и их проект был принят, но не безоговорочно. Собравшись плотной кучкой, одноклассники тихо обсуждали недочет.
Ушла группа Наташи.
Мне показалось, что девочки пробыли у директора совсем недолго, когда в класс заглянула Ксандрия и, не отходя от двери, позвала меня. Мысленно. Очень строго.
Только успев сказать Веронике, что вызвана классной, предчувствуя что-то нехорошее, я пошла за Ксандрией. Она показала рукой на свой кабинет, пропустила меня вперед, вошла следом и плотно закрыла дверь - все с таким видом, будто происходит какое-то суперважное событие.
- Присядь, Лора, - предложила она.
Я устроилась на краешке кресла для посетителей, лихорадочно соображая, что такое эпохальное может быть связано с моей персоной.
Заняв свое место за столом, Ксандрия повернула ко мне монитор компьютера.
- Я покажу запись уличной камеры, сделанную прошлой ночью, - сообщила она и нажала ухоженным ногтем на кнопку манипулятора.
На мониторе развернулась сумеречная черно-белая картина: перекресток трасс и сидящий в огромном оконном проеме углового здания человеческий силуэт. А что? Это разве правонарушение? Возле окна опускается мотоцикл, с которого сходит второй силуэт, чтобы подойти к первому. Недолго поговорив, оба силуэта садятся на мотоцикл и уезжают.
Я перевела глаза на Ксандрию.
- Это была ты, правда? - выдерживая значительный тон, спросила она. - Служба общественной охраны пришла к выводу, что на записи - несовершеннолетняя, и разослала ее по всем школам. Я уверена, что это ты.
- Я, - растерянно подтвердила я и, не выдержав пристального, анализирующего взгляда, добавила: - А разве нельзя гулять по ночам? Раньше я гуляла. Нельзя сидеть на витринах магазинов? Нельзя сидеть именно на этой витрине?
Взгляд Ксандрии смягчился и стал обеспокоенно-заботливым.
- Ты знаешь, что была на волосок от гибели?
Ух, как патетично!
- Я знаю, - начиная злиться, ответила я, - что в тот момент было отключено отопление.
- Верно, - кивнула Ксандрия. - Почему же ты находилась на улице?
- Мне не было об этом известно.
- Почему же тебя не предупредил твой отец?
- Потому что когда я уходила из дома, об этом еще никто не знал.
- Почему он не предупредил тебя, когда узнал?
- Я оставила телефон.
- Почему? Ведь ты не забыла, ты именно оставила - часы у тебя на руке, а телефон из них ты достала.
- Я не хотела разговаривать с отцом и мачехой.
- Почему?
Это очередное "почему" прозвучало уже издевательски, и даже сочувственный взгляд не сгладил раздражение от него. Разве не понятно?
- Потому что я поссорилась с мачехой.
Ксандрия сделала паузу. Поджав губы, она уставилась на компьютерный манипулятор, подумала с минуту, а потом снова заговорила, теперь тихо и доверительно: