Двое (СИ)

  
14
 
Я просыпаюсь от низкой вибрации голосов и хлопка входной двери. Поморгав, чтобы дать себе привыкнуть к темноте, смотрю на экран телефона: начало третьего. Друзья Булата ушли? А он? Ушел вместе с ними?
Затаив дыхание, я изучаю тишину квартиры на предмет малейшего шороха и, кажется, слышу шаги. Они становятся отчетливее и громче с каждой секундой, перемещаются в коридор и затихают на уровне гостиной. Что мне делать? Продолжить спать? Или выйти проверить?
Я даю себе несколько секунд на раздумья. Булат пил. Хочу ли я видеть его пьяным? Вдруг он будет вести себя омерзительно, и я больше никогда не захочу заниматься с ним сексом? Пытаюсь представить его матерящимся, с помутневшим взглядом и отвратительно пахнущего, но не могу. 
Приняв решение, натягиваю халат поверх пижамного топа и выскальзываю в коридор. Из гостиной пробивается тусклая полоса света — горит лишь торшер. Булат сидит на диване: ноги, обутые в черные туфли, вытянуты, ворот белой рубашки расстегнут, смотрит в телефон.
— Почему не идешь спать? — от сна мой голос немного осип.
Он отрывает взгляд от экрана и берет меня в фокус. Может быть, он и пил, но не пьян. По-крайней мере, ничто в его лице не выдает того, что он утратил над собой контроль.
— Ложись. Скоро подойду.
И разговаривает как обычно.
Наверное, мне стоит подчиниться, но разве случится что-то страшное, если я этого не сделаю? Мне не нравится то, что он сидит здесь один, и я все равно встала и хочу ненадолго составить ему компанию.
— Как покер? — я отрываюсь от дверного косяка и делаю первые осторожные шаги.
— Нормально, — Булат возвращает глаза в экран и снова их поднимает, когда я останавливаюсь напротив него. 
— Нельзя столько времени ходить в обуви, — не дожидаясь того, что он меня прогонит, я быстро опускаюсь на корточки и начинаю развязывать ему шнурки. — Вообще, дома ее лучше снимать. Ногам нужен отдых.
Булат молчит, но и избавлять себя от ботинок не мешает. У него даже ступни не пахнут, как это часто бывает у мужчин. Вот что значит качественная обувь.
Оставив туфли в сторону, я выпрямляюсь и застываю. Уходить не хочется, тем более, когда он на меня так пристально смотрит. 
— Посижу с тобой немного? 
Ответа я не получаю и позволяю себе еще одну смелость: опускаю колено рядом с его бедром, затем второе, и осторожно сажусь на него сверху.
— Еще одна твоя инициатива? — негромко уточняет Булат, когда я кладу ему руки на плечи.
От него пахнет крепким спиртным, неизменным парфюмом и немного — сигаретами. Эта смесь, на удивление, не вызывает во мне отторжения, возможно, потому что ее компоненты не дешевые. Булат не растягивает слова и его взгляд по-прежнему осмыслен, разве что зрачки расширены. Я не хочу никуда уходить. Мне нравится наша близость: то, что он отложил телефон, и то, что его лицо совсем близко.
— Если бы ты был против — ты меня выгнал, — облизав внезапно пересохшие губы, я провожу кончиками пальцев по его шее. 
Горячая, аж жжется.
Под кожей начинает искрить стоваттное электричество, когда его ладони ложатся мне на бедра. Этот жест вряд ли можно назвать объятиями, но для меня он ощущается именно так, даже в разы интимнее из-за того, что член подо мной твердеет. Снова начинает плыть голова: совсем как тогда, во время нашего последнего секса. Хочется много: трогать его и чтобы он трогал меня, подчиняться инстинктам, быть смелой и раскованной.
Я делаю осторожное движение бедрами и невольно прикрываю глаза от новых ощущений. Эрекция задевает меня именно там, где хочется. Дерзко и приятно. Я глажу его шею смелее, запускаю ладони в приоткрытый ворот рубашки, чтобы захватить все новые территории. Руки на моих бедрах едва заметно сжимаются, поощряя меня продолжать. 
Я сильнее прижимаюсь к Булату, трусь об него промежностью, не в силах перестать смотреть на его губы. Я хочу, хочу их коснуться. Именно этого так отчаянно мне не хватает — нашего поцелуя.
Закрываю глаза, чтобы не передумать и тянусь к нему ртом. Его дыхание задевает мой подбородок, каждая клетка тела пропитывается ожиданием того, как наши губы встретятся. Как и в прошлый раз, этого не случается: ладонь Булата перехватывает мою шею.
Я открываю глаза: его зрачки совсем близко, ресницы едва не задевают мои.
— Зачем тебе?
Мои щеки заливает жаром. 
— Просто хочу. Разве в поцелуе есть что-то плохое?
— Не нужно фантазировать на мой счет и не вздумай влюбляться. Ты здесь, пока мне это удобно.
Его слова царапают изнутри словно тупое лезвие, и мне приходится напоминать себе, причин для расстройства у меня нет. У меня нет никаких фантазий, и я в него не влюблена. Поцелуй — это обычный человеческий порыв и никак не связан с чувствами. В жизни и в кино люди всегда целуются, когда занимаются сексом. Не вижу причин для нас не делать того же.
— Я ничего себе не придумываю, — отвечаю шепотом. — Я не глупая, что бы ты там себе не думал.
Хватка на моей шее ослабевает, и я интуитивно принимаю это как согласие. Миную последние разделяющие нас сантиметры, прижимаюсь к его губам. Они кажутся даже более горячими, чем его кожа, а щетина, задевающая подбородок, ощущается непривычно. Зажмурившись, я слизываю вкус его кожи: она чуть соленая, слегка горькая, немного сладкая. 
Моё тело вспыхивает, когда Булат мне отвечает. Его ладонь вновь окольцовывает мое горло, заставляя рот распахнуться, язык проталкивается мне в рот. Живот резко скручивает, между ног становится влажно и горячо, с губ слетает непроизвольный всхлип. Этот поцелуй полностью на его условиях: он заставляет отступать, задыхаться и подчиняться, и вопреки грубости, приводит меня в состояние возбужденной эйфории. Я забываю обо всем: о том, что наш секс входит в условия договора и что мне нужно вести себя осторожнее. С глухим стоном ерзаю на его члене, распаляя себя сильнее, царапаю мышцы сквозь рубашку.
Булат отпускает мою шею, дергает халат на груди, распахивая. Его ладонь обхватывает мою грудь над пижамной майкой, сжимает так сильно, что глазам становится влажно. Я не знаю, почему мое тело отзывается на такую грубость: вместо того, чтобы воспротивиться ей, ярче зажигается. 
Я нащупываю ремень на его брюках, за секунды расстегиваю. Еще никогда я не ощущала такого нетерпения: промедление кажется неправильным и раздражающим. 
— Презервативы возьми, — отрывисто произносит Булат, оттягивая назад мой затылок. — Журнальный стол, вторая полка.
Протест разочарования сдержать невозможно. Я не хочу прерывать то, что происходит, даже на миг.
— Мы можем без… у меня скоро…
— Никогда не спи с мужчинами без защиты. Умей о себе заботится. 
Отрезвленная таким замечанием, я нехотя поднимаюсь с его колен и, высвободившись из пут халата, подхожу к журнальному столику. Я знаю, где лежат презервативы — видела их, когда протирала пыль.
— Брюки с меня сними, — хрипло распоряжается Булат, когда подхожу к нему с упаковкой в руке. 
Пламя внизу живота взмывает к груди: идея с раздеванием кажется мне привлекательной. Под его взглядом я стягиваю с себя майку, делаю короткую паузу, и то же самое проделываю с трусиками. Взгляд Булата спускается к моему лобку, и я мысленно улыбаюсь: полчаса мучений и прикушенная губа того стоили.
Я специально наклоняюсь к нему ближе, чтобы стащить брюки. Наш поцелуй и желание заняться сексом навеяли дух авантюры. Я знаю, что у меня красивая грудь, и что ему нравится мое тело. Сейчас мне хочется использовать его как оружие.
Его член в приглушенном свете ночника кажется по-настоящему огромным. С трудом оторвав от него взгляд, я достаю презерватив из пачки и грациозно опускаюсь к Булату на колени. Низ живота простреливают тысячи горячих копьев, когда клитор сливается с жаром его кожи. Я сглатываю, быстро облизываю губы. Хочу быстрее.
— Сама. — Булат указывает глазами на квадратик фольги в моей руке.